Мафия 019: Nocturnal Miami

Если первая его встреча со смертью состоялась при обстоятельствах непредвиденных (подворотня в Сохо и весьма насущные и неотложные нужды лишили Джейме Бёрка ретроспективного показа хроники прожитых дней), то теперь, в свои последние часы, Джейме вспоминал свои ночи; киношно-литературные штампы на этот раз оправдались. Обездвиженный, побежденный вампир просто смотрел в пустоту перед собой и… вспоминал.

Вспоминал своего Сира. Тот-чье-имя-нельзя-называть, - внутренне усмехнулся Джейме. Канализационный Волан-де-Морт. Или как там у них в Камарилье эта должность называется?

Так или иначе, но этот упырь, давший Становление тому-кто-мог-бы-стать-отличным-тореадором, сыграл весьма значительную роль в жизни и не-жизни Бёрка. И сейчас, вместо мельтешения фигур, занятых подготовкой к пьесе с легко предугадываемым концом, перед взором Джейме предстал сырой и мрачный подвал, служивший в одну из ночей убежищем для двух носферату. Признаться, тогда Бёрк больше был занят разглядыванием замысловатого узора из трещин, на выщербленной, осклизлой от времени и влажности стене, чем рассматриванием своего Покровителя, внешность которого не радовала глаз уже лет семьсот как минимум, но вот голос своего Сира, и сказанное им, молодой вампир запомнил очень хорошо.

- Я вижу, что твое тело прекратили терзать мучения, дитя, - сипло вымолвил старейшина. – Трансформация завершилась. Но я так же вижу, что ты все еще страдаешь. И, на мой взгляд, эти корчи слишком затянулись.

Старый вампир помолчал, спокойно разглядывая Птенца, который с безучастным видом сидел в дальнем углу этой темной конуры. Поникшая, бесформенная груда тряпья – Джейме Бёрк - весьма удачно вписывалась в этот интерьер. Живописно. Любой тореодор бы оценил.

Сир в задумчивости поправил рукав, жест этот казался автоматическим, рассеянным, словно сам носферату был занят своими собственными мыслями и что-то тщательно взвешивал в уме. Впрочем, пауза была недолгой.

- Наш клан, Джейме, редко дает Становление, поддавшись сиюминутным капризам. А уж я - тем более не склонен разбазаривать свою кровь, свои силы и свои знания на право и на лево. Это удел поверхностных Сородичей, дураки, увы, встречаются и среди вампиров.- Отсутствие реакции со стороны своего подопечного, Старейшину нисколько не волновало. Все тем же ровным тоном он продолжил эту странную беседу, больше напоминающую монолог. - Я обратил на тебя внимание не случайно, ты стал точкой столкновения нескольких… сил, – о том, что же это были за «силы» мстительный интриган-носферату умолчал, но и не соврал. Только теперь, оглядываясь назад, Джейме смог отдать должное изворотливости своего Сира. - И я долго к тебе присматривался. Ты же не думаешь, что меня заинтересовала твоя смазливая морда, умение бренчать на гитаре и сладким голосом петь песенки, темы которых не меняются на протяжении уже нескольких сотен лет? У тебя есть характер. Был, по крайней мере.

На этот выпад Джейме по-прежнему предпочел не отвечать.

- Сейчас передо мной жалкое зрелище. Ты с упорством, достойным лучшего применения, цепляешься и за прошлое, которое уже никогда не вернется, и за свои страдания, которые никогда не кончатся. При столь крепкой хватке, – продолжил Сир. - Этот скулеж, неумело прикрытый напускной покорностью и смирением, приправленный полными ненависти взглядами украдкой, щедро удобренный бесконечной жалостью к себе, меня утомляет, - Старейшина еле заметно поморщился. - Давай решим вопрос раз и навсегда. Я могу избавить тебя и от своего общества, и от твоих «невыносимых» страданий.

В сдержанном тоне вампира все же промелькнула насмешка, и Джейме зло прошипел:

- Договорились. Сдохни.

В ответ Сир рассмеялся хриплым, каркающим смехом:

- Не стоит переоценивать мою доброту, дитя. У меня слишком много неоконченных дел и слишком много планов на ближайшее тысячелетие, чтобы так легко расстаться со своей жизнью.

- Это не жизнь, - все так же зло бросил Джейме.

- Тогда давай я тебя от нее избавлю, – будничным голосом ответил Сир. - О, мне нелегко признавать свои ошибки - а в тебе я ошибся и разочаровался - но я выполню любой твой каприз, мое любимое дитя, – это подчеркнуто саркастичное обращение заставило Бёрка ощериться, но с ответом он не торопился. Старому упырю это молчание пришлось по душе.- Ну что же ты, Джейме, - почти ласково прошелестел носферату. – Будешь и дальше строить из себя жертву? Расскажешь мне про жалкое и безрадостное существование, что тебя обратили против воли, какой ты мученик и страдалец? Я слушаю. И даю тебе на этот раз выбор.

- Какой? Из двух зол? - в голосе Джейме помимо воли прозвучала горечь.

- Из трех, – равнодушно поправил его Старейшина. - Ты ведь можешь и сам полюбоваться рассветом, не так ли?

- Это вряд ли, - тут же огрызнулся Бёрк.

- Хорошо. А то я уже начал было думать, что ты не только жалкий нытик, но и дурак. Такого жестокого удара по своим интеллектуальным способностям я бы не вынес, - казалось, что горячность Птенца лишь забавляет старого вампира, и от этой насмешливой снисходительности Джейме бесился еще больше. Однако Сир знал, когда стоит остановиться. Продолжил он уже серьезно. - Я предлагаю тебе знание и могущество, которые не доступны ни одному смертному. Хотя бы потому, что такую Мудрость и Силу дает только время, которым эти бабочки-однодневки не располагают.

- У меня нет ничего, что я мог бы назвать жизнью, - глухо ответил молодой вампир. – Но и смерти я не хочу.

- А что ты можешь назвать жизнью? – спокойно спросил Сир. – Красота? Через тридцать, сорок лет, а скорее всего – гораздо раньше, при твоем-то образе жизни, ты бы превратился в немощного старика. Чувства? Какие, хотелось бы мне знать. Та девка возле клуба. Ты что, там расстался со своей Величайшей Любовью? Без которой не сможешь прожить ни дня? В твоей нынешней жизни есть и голод, и жажда и наслаждение, которое ни с одним удовольствием смертных не сравнится, - змеиное шипение носферату продолжалось, и Джейме терялся и злился, от этой своей растерянности. Он не знал, что возразить этому ходячему, но такому убедительному, трупу.

- Тебе повезло, дитя. В тебе отныне течет кровь сильная и могущественная, перед тобой открыты такие возможности, о которых иные вампиры только мечтают. Но ты все еще живешь прошлым, своими иллюзиями и предрассудками, во мне, как в отражении, ты видишь лишь урода. А должен бы видеть Серого Кардинала. Который правит из тени. Выбирай…

Помнится, в ту ночь никто из них больше не проронил ни слова. Но решение и свою судьбу Джейме принял именно тогда.

А сейчас… Джейме скорее почувствовал, чем увидел, что на него смотрит Мадлен. Воспринимают ли вампиры боль? Джейме еще ни разу не доводилось ее испытать. Все его немногочисленные травмы, полученные за не столь уж и долгую не-жизнь, затягивались прежде, чем он успевал понять, что случилось. Кол в сердце, обездвиживший его тело, не причинял мучений. Но этот взгляд задел его. Царапина. Но для мертвеца достаточно много, чтобы почувствовать себя… живым. И как любой смертный, он сегодня сможет насладиться рассветом.

Последняя искорка, подхваченная порывом ветра, взметнулась в стремительно светлеющее небо и погасла. Последняя искра Джейме Бёрка.

Will You Miss Me When I Burn?...

Кейли

http://www.bioware.ru/forum/topic/25073/page__view__findpost__p__1068147

Мэри «Белла»

http://www.bioware.ru/forum/topic/25073/page__view__findpost__p__1075434

Упоминание о Сире Джемса и о том, куда он делся.

http://www.bioware.ru/forum/topic/24910/page__view__findpost__p__1053018

Большинство имен нагло украдены из сериалов про вампиров и охотников на нечисть, но к самим этим сериалам эпилог отношения не имеет.))

1. примерно середина паломничества.

- Спрятался в самой глуши. Настоящий граф-дракул. – проворчал Энджел, - Думаешь, они еще там?

- Сомневаюсь, – ответил ему спутник, крепкий коренастый мужик примерно сорока лет. – Сидеть в засаде, не зная, сколько охотников явится по твою душу, глупо. Но все же, держи оружие наготове. Сэм и Дин сообщили, что нашли Брукса с его мальчишкой, упокоили этого старого стервеца, и смотри-ка, от них после ни слуху, ни духу.

Две пары глаз внимательно осматривали заброшенный деревянный домишко.

- Ну что, Саммерс? – нетерпеливо шепнул Энджел. Называл он напарника по фамилии, ибо имени его не знал. «Оно дурацкое, да и начинается на «Б», - сказал тот, когда их с Энджелом представили друг другу, и велел называть себя просто Саммерсом.

- Не нравится мне это, - шепнул напарник. – Подойдем поближе.

Саммерс приоткрыл дверь, осторожно заглянул во внутрь и негромко выругался.

- Что там такое? - Энджел сунулся в дом. – Эй, - он споткнулся на полфразе. – Какого? Это…

- Помнишь, я рассказывал про вампиров? Когда они выходят из-под контроля? Так вот, один был явно не в настроении, а Дин и Сэм попали под горячую руку, – доходчиво разъяснил Саммерс, глядя, как побледневший Энжел опускается на пол.

- Какой ты впечатлительный, - продолжил Саммерс, когда Энджела перестало полоскать.

- Это все твой непрожаренный бифштекс на завтрак, - хрипло парировал молодой охотник, вытирая холодные капли пота со лба.

- Раз остришь, то значит уже пришел в себя. Нужно осмотреться.

***

- У него же есть живые родственники, зазноба. Нужно последить за ней. Она отправилась в отпуск в Майями - вдруг наметила встречу с дружком. Да-да, помню, был слух о том, что туда тучами стекаются кровососы, а то с чего бы я такое предложил? Ага. До связи. – Саммерс нажал на клавишу прерывания связи и заглянул в спальню. Энджел заворожено смотрел на экран телевизора. Смотрел клип какой-то раскрученной певицы. Саммерсу был знаком голос, но имени охотник не помнил. Качество ТВ-сигнала было не самым лучшим – транслируемое изображение то и дело покрывалась рябью. Но что требовать от дешевого придорожного отеля? Саммерс тихо подошел, присел рядом с напарником и шутливо сказал:

- Занятная певичка. А хорош кадр с костром! Туда бы ей и дорога.

- Она тоже вампир? – удивился Энджел.

- Конечно, - усмехнулся Саммерс. - Все красивые бабы вампиры, ибо могут из любого нормального мужика высосать всю кровь и цапнуть за что побольнее.

- Иди ты… - надулся Энджел.

Некоторое время напарники молчали.

- Эй, ты чего скис? Из-за шутки о рыжей цыпе? – прервал молчание Саммерс.

- Нет, - покачал головой Энджел. - Знаешь, я иногда задумываюсь, почему мы должны охотиться на вампиров? Кроме личных мотивов, вроде мести. Не могут же все они быть бесчеловечными гадами? - он вновь взглянул на экран – Мадлен как раз пила кровь у какого-то брюнета. - Тот парень, который ну… укокошил Дина и Сэма. Я бы тоже был зол, если бы убили моего друга, почти отца или кем он приходился этому "Джеймсу", и устроили допрос диновскими методами…

«Но не явно не смог бы превратить обидчиков в ошметки мяса. Для меня загадка - как тебя в охотники занесло» - подумал Саммерс, но вслух сказал:

- Парень, подумай. Мышь ест кот, кота ест собака, собаку ест человек… к примеру, я тебе не зоолог, - уточнил Саммерс, заметив брезгливое выражение на лице Энджела, - человека ест вампир. Я к тому, что на любого хищника должен найтись еще один хищник. А на хищника – охотник. Закон природы. Да и представь, сколько человек останется невредимыми, если в мире станет на одного кровососа меньше? – Саммерс дружески хлопнул Энджела по плечу и вышел.

- Защитники человечества… Убийцы. – буркнул Энджел.

2. вторая ночь паломничества, несколько минут после казни.

«Вроде бы уже бы должен привыкнуть, что этого парня убивают. Но противно, черт», - Джеймс с уже привычным стаканом воды с лимоном сидел за барной стойкой. Он с Эвереттом хоть и не сдружился за эти несколько ночей, но смотреть на то, как на твоих глазах совершается казнь одного из соклановцев – очень сомнительное удовольствие. Особенно такого, как Кэм. Джеймс рассмеялся, в очередной раз вспомнив выходку Эверетта с «логовом зверя». Бармен, протирающий стойку, с подозрением взглянул на ДеЛориана, вероятно решил, что это лимон на него так действует.

«Сестричка-истеричка», как мысленно прозывал Регину Джеймс, куда-то пропала после казни. Вероятно, выплескивает эмоции – ломает челюсти, бьет окна, пишет нецензурные фразы о близнецах на стене «Butterfly»… Чем еще может занять себя маленькая бруха? Джеймс надеялся, что Регина с ее буйным нравом не нарвется на неприятности, которые оставят от нее только горочку пепла.

«Ага, - подумал ДеЛориан, - я бы тогда поместил ее прах в урну и после показывал бы собственным птенцам в качестве наглядного пособия по предмету «Что может случиться с неуравновешенным ребенком». Он не только беспокоился за непоседливую бруху, потому что несколько привязался к ней. Еще Джеймсу до боли в коленях было противно представлять довольные ухмылки «местной аристократии», узнай те, что очередной член «сброда» сгинул.

Зато для «сестрички» был приготовлен сюрприз, а именно одолженная без спросу у «Беллы» баночка пудры. На крышечке гордо значилось «Pupa». Джеймс понятия не имел, что это означает, кроме того, что это не «Мейбеллин», но уже представлял, какое выражение появится на мордашке Регины, когда она узнает, что пудра у ДеЛориана все-таки есть. Вернее, недавно появилась, но это можно и опустить.

Джеймс спрятал «Пупу» в карман куртки, оглядел зал в поисках «сестрички» и.. Стоп. ДеЛориан снова запустил руку в карман. Обшарил остальные карманы куртки и джинсов. Зажигалка, пачка сигарет, бумажник, «Пупа». Обшарил еще раз, внимательнее. Медальона не было.

Джеймс покрутил стакан в ладонях: «Давай, ДеЛориан, соображай, куда делась эта памятная вещичка из своего кармана. Черт, я всегда говорил, что из-за собственной сентиментальности люди попадают в неприятности». Джеймс задумчиво покусал губу. Что-то подсказывало ему – он умудрился выронить медальон в квартире «Беллы».

- М-мать их! - Джеймс со стуком поставил стакан на стойку. Не хватало еще, чтобы эта сумеркофилка, поостыв от праведного гнева, решила отыскать лже-Эдварда. Плохо было еще то, что в медальоне было две фотографии.

Джеймс резко встал и быстрым шагом направился к выходу из VIP-зала. Бармен, вынырнувший из-под стойки, убедившись, что странный клиент уже ушел,

осторожно вытащил двумя пальцами кружочек лимона, поднес к носу и с подозрением понюхал

3. пара дней после пожара в "Butterfly"

- Город. Большой-большой город с кучей незнакомого народа, – проворчала Кейли.– Морена просто чудо. Вытащить меня к себе, чтобы развеяться, и в первый же день сбежать по срочным делам. А обещала рейд по самым интересным местам Майями. Пфи, какая!

Болдер согласно тявкнул. Кейли опустилась на колени и ласково потрепала овчарку:

- Один ты меня понимаешь, друг. Ну и ладно. Будем самостоятельно изучать ближайшую территорию.

Внезапно Болдер напрягся и тихо зарычал.

- Что такое, Болдер? – девушка встала и огляделась по сторонам. Всего лишь несколько прохожих, идущих по своим делам.

– Болдер! Стой! – но пес резко дернулся вперед, вырвав из руки Кейли поводок, догнал какую-то девушку, перегородил ей путь и залаял. Но не «не трогай хозяйку, загрызу», а будто «я что-то нашел».

- Ай! – девушка испуганно выронила пакет, который до этого держала в руках, и вжалась в стену дома. Болдер самым бессовестным образом закопошился в пакете.

- Болдер! Фу! Ко мне! – грозный выкрик подоспевшей хозяйки заставил пса подчиниться. Он посеменил к Кейли, прижав уши, всем своим видом показывая, что ему стыдно, и он так больше не будет. Да и не было в этом пакете ничего интересного – только невкусные глянцевые бумажки, даже не такие, какие читает хозяйка. У хозяйкиных была верхняя толстая корка. Однако, Болдер был уверен, что эта человеческая самка что-то скрывает.

- Тяв-тяв! – сообщил он об этом хозяйке, но та пыталась оправдаться перед той самкой с глянцевыми бумажками.

- Простите, извините… - тараторила Кейли, заранее думая о том, как бы убедить незнакомку не писать никаких заявлений о «нападении». – Вы впорядке?

- Да, – девушка подобрала пакеты. - Пострадала только печатная продукция. Да и жителя Майями таким не напугаешь. Тут такое иногда творится.

- Творится? – с удивлением в голосе заметила Кейли, радуясь, что тема о моральной компенсации пока не поднята.

- А, - девушка неопределенно махнула рукой, - то местные клубы взрываются и горят, то люди пропадают, то… - незнакомка вдруг замолчала и внимательно уставилась на Кейли так, что та подумала - а не висит ли где-то ее фотография с подписью «Розыск».

- Я наверное знаю, кто вы, - девушка закопошилась в сумочке, достала что-то и медленно потянула Кейли. Кейли машинально подставила руку – и в ее ладони оказался медальон.

***

- На нее налетела какая-то псина, потом они трепались о чем-то. Нет, с хозяйкой псины! А после эта девчонка передала ей что-то. Кажется какое-то украшение вроде кулона или медальона. Что? Проверить обоих? Может этой девке, не в меру заинтересованной вампирами пора снести голову, пока она не? Хорошо-хорошо, босс. Как скажете, – вурдалак убрал мобильный в карман. Пора продолжать слежку.

***

- Морена, как я могу быть спокойной после этого? – Кейли покачала головой. Морена некоторое время внимательно рассматривала раскрытый медальон – внутри, в половинках были скрыты две маленьких фотографии – Кейли и ее парня Джеймса, погибшего где-то около полугода назад.

- Тогда нужно обратиться в полицию. Не призрак же видела эта самая Мери. Ты ее контактные данные взяла? – Морена закрыла медальон и передала его Кейли.

- Нет, - Кейли сжала медальон в ладони, - Я была немного не в себе.

- Это осложнит дело. Но можем заняться ее поисками. Внешне ты ее помнишь?

Кейли кивнула и легко подвигала босыми ногами – песок, к вечеру переставший быть обжигающим приятно перекатывался под ступнями. Шум волн умиротворял.

- Морена, я не знаю. – начала Кейли. – Эта Мери, ее рассказ такой странный. И то, что Джеймс, - имя казалось горьким на вкус. Кейли задрала голову вверх, чтобы проступившие слезы не выкатились из глаз, и через пару минут продолжила, - спас ее от бандитов, легко уложив их, про эту «светочувствительность» и прочее. Это глупо. И мало похоже на Джеймса.

- Мало ли что с ним могло случиться? – резонно заметила Морена. – Не просто же так решил пропасть без вести?

- Ха, а знаешь, - Кейли тихо рассмеялась, - Джеймс всегда ворчал об этом медальоне, мол, дань дурацкой чувствительности. Он даже никогда не надевал его, всегда таскал в карманах. Еще шутил, что в этой вещице один прок - если у него вдруг случится амнезия, он по медальону вспомнит, как его зовут, и поймет, кого ему нужно найти. И ведь Болдер почему-то налетел на эту Мери. А уж в его чутье я не сомневаюсь.

- Говорю же, - Морена положила руку на плечо подруге, - нужно найти эту Мери и обратиться в полицию. Этим копам точно недостает компетенции. Наверняка решили не заморачиваться, вот и отчитались, что ДеЛориан якобы мертв.

Кейли поднялась на ноги.

- Не знаю, не знаю, – голос девушки дрожал. – Я ведь только свыклась с мыслью, что его нет. А если так и окажется? У меня голова идет кругом! Боже, почему все так?! – Кейли, не особо соображая, что делает, размахнулась рукой, в которой был зажат медальон, и…

Море ответило плеском волн.

Мне казалось, этот день длится бесконечно. Изматывающее путешествие с тремя (!) авиапересадками и многочасовыми ожиданиями в переполненных терминалах (Лёня, наш генеральный директор и по совместительству главный редактор, превзошел самого себя в маниакальном стремлении сэкономить скудный издательский бюджет), плюс девятичасовая разница во времени довели меня до полубессознательного состояния. Я с трудом понимала, о чем меня спрашивают, а требовалось отвечать, раздавать визитки, буклеты, проспекты и улыбаться, улыбаться, улыбаться... Кто бы мог подумать, что на Международной книжной выставке Майами (так официально называлось это мероприятие) будет такой интерес к профессиональной психологии на русском языке!

Наконец, пытка кончилась: незадолго до закрытия за нами прибыл Джон, а попросту Ванечка - Лёнин школьный приятель, в лихие девяностые перемахнувший океан в поисках лучшей доли, да так и осевший в солнечном Майямске и подвизавшийся на таксистской ниве.

"Сейчас мы едем в ресторан, а потом я покажу вам настоящий Майями, а не ту туфту, которую скармливают туристам!" - с порога озвучил Ванечка наше ближайшее будущее.

Меня насторожило уже то, что "ресторан" оказался близлежайшей китайской забегаловкой. Спасибо, хоть не Макдональдс. Впрочем, кормили здесь вкусно (чем, я так и не решилась поинтересоваться). Экскурсия по "настоящему Майями" тоже была весьма... своеобразной. Поколесив с полчаса по городу и полюбовавшись на городской пляж с забитого намертво машинами шоссе, наш "гид" отвез меня и Лёню в какой-то насквозь прокуренный бар, где наливают "лучший виски в Майями", далее последовала еще одна остановка с дозаправкой "лучшим джином Майями", после чего я взбунтовалась и потребовала отвезти меня в гостиницу, внутренне готовясь к худшему (ибо номер бронировал мой суперэкономный босс по рекомендации своего знатока-однокашника).

Гостиница располагалась на тихой безлюдной улочке, по соседству с небольшим парком.

- Здесь всегда так тихо? - поинтересовалась я у Ванечки. Он неопределенно пожал плечами.

- С тех пор, как спалили "Баттерфляй" скучновато стало... Но из гостиницы лучше не выходи. На всякий случай.

После чего он помог дотащить чемодан до дверей номера и мальчики укатили.

Нда... То, что номер оказался размером со стенной шкаф - это вполне ожидаемо, но не смертельно. А вот то, что в раскаленном от всепроникающего через незашторенные окна солнца "шкафу" не оказалось кондиционера... Находится в этой духовке было абсолютно невозможно. Наплевав на предупреждение Ванечки, я отправилась в парк. Он оказался намного больше, чем мне показалось, когда мы проезжали мимо, и таким же безлюдным, как окрестные улочки. Гуляя по аллеям я встретила только одинокого пожилого джентльмена, выгуливавшего чинного благообразного мопса, да целующихся на полускрытой зарослями лавочке подростков. Заметив меня, они поспешили ретироваться, а я присела на освободившуюся скамейку, с облегчением вытянув ноги, впервые за день, и незаметно для себя задремала.

Когда я проснулась, солнце уже уползло за горизонт, сменившисьтусклым ночным светильником - луной. В ее призрачном свете парк казался призрачно-нереальным. Где-то поблизости потрескивали цикады, одуряюще пахли ночные цветы. "Наверное, будет дождь", - подумала я, заторопившись к выходу, и ...заблудилась. Во всяком, случае, этого места я точно не видела: небольшая площадка, со всех сторон занавешенная свисающими до земли ветвями, в центре которой уютно расположился небольшой фонтан. В неверном свете раскачивающегося где-то высоко в ветвях фонаря "танцевала" охотящаяся на белого ночного мотылька кошечка, под аккомпанемент струящейся из чаши фонтана воды. Это выглядело так уморительно, что я, не удержавшись, рассмеялась и зааплодировала. Кошечка перестала танцевать и уставилась на меня огромными лавандовыми глазищами. "Какой странный цвет", - подумала я и протянула руку, чтобы ее погладить. Молниеносный взмах лапой... Запястье руки украсилось тоненькой ниточкой царапины, моментально окрасившейся в красный цвет. Боли не было. Как завороженная, я смотрела на красные капельки, выступившие из ранки. Они набухали, сливались в единый ручеек, и вот уже тонкая струйка крови стекает на песок дорожки, а я все смотрю, не в силах пошевелиться. Кошечка, довольно заурчав, стала слизывать кровь с моей руки, и вдруг вонзила острые клыки прямо в вену. Бархат лаванды в ее глазах сменился холодным блеском аметиста, а потом черные зрачки заполнили все окружающее пространство; я не видела ничего, кроме черной пустоты и пылающего где-то в его глубине пожара. Языки пламени взметались и опадали, рисуя предо мной странные и страшные картины. История любви. История предательства. История смерти. Маскарад и Шабаш. Клэр и Эндрю.

А потом все исчезло. Я стояла на коленях перед фонтаном и разглядывала свою руку. Никаких следов: ни крови, ни шрама. Кошка тоже пропала. Над головой клубилось целое облако белых мотыльков. На мгновение облако распалось надвое, приняв облик двух призрачных силуэтов: мужчина и женщина.

- Клэр... - прошелестели ветки.

- Эндрю... - ответили струи фонтана.

Силуэты слились в объятии, и вот уже нет ничего, кроме стайки сумасшедших мотыльков, стремящихся к запретному и недостижимому для них огню. А может, мне это только привиделось?..

Рассвет. Как приговор. Как избавленье. И он был благодарен ей.

Мадлен. Анарх. Малкавиану не тягаться... Он так хотел её убить. В порыве мести. Но потом... блокнот и больше ничего...

Привычный ступор и кол в груди, как насмешка над истинным потомком Малкава. Не стоило так утруждаться. Кататония наваливается внезапно и он с радостью, на которую способны неживые, подчиняется ей. Психоз прогрессирует и обездвиживает. Он покорен и безразличен. И абсолютно всё равно где он и зачем. Нет ни мыслей, ни желаний, словно он опять рядом с сиром в куске брезента спит год за годом, изредка питаясь чем придётся.

Так хорошо... Лишь в чёрные мёртвые зрачки вставляют лезвие луча.

Рассвет. Такой далёкий. Чуть брезжит. Но только он способен пробудить заиндевевший мозг. Пространство соединяющее море и небо окрашивается кроваво-красным. Нет, это не чехарда квантов в атмосфере. Это кровь из повреждённых капилляров, стекающая по роговице и зрачку. Доли секунды перед полной слепотой, но они растягиваются в вечность. Он осознал, он понял. Один лишь миг. Исчезающее время. Ты всё и ничего. Первый одинокий луч вырвавшийся из-за горизонта. Предвестник света и тепла. Бушующего солнца. И как подарок от Всевышнего - он вспомнил всё. Жизнь промелькнула и нежизнь. Он знал кого любил. Кого оставил. Как жил. Зачем. И как он умер. Такая яркая картинка смерти и небо.

Огромное чёрное, прямо над головой. Он видел свет, далеко впереди, и чьи-то руки заботливо тянулись к нему. Он шёл навстречу неизвестному, но такому прекрасному, и вдруг...

Огромное чёрное небо, прямо над головой... и звёзды. Их тысячи, миллионы, миллиарды. Они бесконечны. И вечность им предрешена. Они холодны и бездушны, но им даровано бессмертие проклятием ставшее для человека.

Умеет ли вампир любить, дано ли это кровососу? Да, не смешите Малкава. Какая тут любовь, лишь Узы крови. Пьянящая истома от еды. Но почему тогда рядом с этим маленьким блокнотом ему спокойно? Он умиротворён и даже месть забыта. Лишь память будоражит цветущая лаванда. Её глаза и кровь, как упоенье. Страсть и лёгкий стук заледеневшей плоти. Кровь воскрешает их. И чувства, превращают мёртвое в подобие живого.

Яркий, обжигающий, болезненный, как вся его недолгая жизнь. Он растёт, ширится и превращается в поток. Один лишь луч, тот первый. А следом, словно фейерверк, сонм узких игл из света. Они впиваются в остатки прежней жизни и вскоре лишь горстка пепла и обугленные странички блокнота перебирает тёплый ветер...

Прости, Клэр...

Так уж решила. Когда писала, подумывала о вменяемом сюжете, которых пруд пруди. Вроде повествования и раскрытия одного случая. Герой не ориентируется на эмоциях, своеобразно реагирует на окружающие его факторы. "Дурачится" подходящее слово. Но в то же время, он что-то хочет от зрителя. А так как я к этому шла, то не факт, что герой добьётся этого. Странно и спорно. Но лучше судить зрителю, нежели автору. Эта были довольно увлекательные три (четыре?) дня героя и худо-бедно получила его таким, каким хотела бы видеть. Хоть и с ляпами. И... раз на то пошло, я прошу извинения если кого-то задела отыгрышем

P.S. Спасибо большое LiInMa за небольшой "урезанный" диалог

Регина с опаской подошла к барной. Большая часть посетителей, будто к невиданному существу из другого измерения, не спускала взор с девицы:

- Старик, знаешь ли ты об организации, - на минуту запнулась девушка. – Гм, «Комнатка»?

Бармен, чьим именем было Генри, отрицательно покачал головой, но его это также привело в недоумение. Впрочем, Регина не ждала иной реакции от прочих, не исключая и парнишку. Юнцов тут было не так много. Девушка положила руки, на стол, рассматривая посетителей «Адская Роща» запоминая каждую деталь во внешности, каждые их движение с мимикой. Половина из них могла бы подойти, а другая… будет полезна «крысам». Особенно живыми. Регина начала рассказ с того момента когда отправлялась в Майями.

В голове, словно кадры из киноплёнки начали всплывать картины, а Регина вроде дублёра поясняла, что к чему.

Броуди. Тёмнокожий мужчина средних лет с крепкой мускулатурой. Подопечный Князя потому в его характере была свойственна строгость, но и хорошего чувство юмора он не был лишён. Он отправил девушку в это паломничество, чьё общество состояла из такой… грязи, которой не дал бы право на существование даже сам великий Каин. Но все же, Регина согласилась, так как лишилась, своего сира, а по совместительству одного из самых уважаемых вампиров клана Бруха.

Про чудную борьбу за пользование магнитофона с малком девица попросту пропустила, ибо не хотела, чтобы все раньше времени наглотались слёз и умерли от переизбытка лошадиного смеха. А вот моменты в «Баттефляй» она старалась рассказать как можно красочней, чтобы половина к чёртовой матери вышла из бара. Регина рассказывала о своих, близких по клану: братьев и сестре, о ненормальной малкавианке, которая испытывала оргазм от слова «Палеобаланский». Про жестокие организации с зашкаливающей манией ЧСВ. И про какого-то идиота, чей питательный процесс проходит не как у всех вменяемых тварей. Разумеется, о том, что они вампиры, да и она сама Регина умолчала.

Во-первых: традиции обязывали.

Во-вторых: они бы не заржали так сильно как сейчас.

- Что я и предугадывала…

Прошипела девушка, выпивая глоточек Брудвайзера. Если уж Генри просто довольно улыбался, то паренька просто распирало от нахлынувшего урагана хохота, раз уж тот упал на пол и… «бился в конвульсиях». Регина встала со стула и лицом вроде «вам никогда не понять жалкие тараканы» и походкой Вентру - руки за спину, осанка стройная направилась к выходу. Но бармен её остановил:

- Девочка, а если серьёзно, - едва сдерживая хохот, молвил он. – Ты говоришь про что-то вроде «Внутренней гражданской войне»? – образно помотав руками.

Она повернулась к старику и утвердительно кивнула.

- Да ну! Бред полный! – возразил парнишка, вытирая слезинку с глаза. – За тебя может говорить алкоголь и другая вставляющая дурь. Да-да, вполне есть там какие-то люди, которые тайно строят козни другим чувакам и что вскоре из-за них произойдёт большой «Бум»! – развив руками, юноша изобразил что-то вроде купола, - Но почём нам знать?

Регина чуть приоткрыла рот, а глаза выразили усталость. Посмотрев назад на юношу с Генри, добавила:

- Я не прошу вас верить. Но я прошу вашей помощи. Мои «братья», - голос робко понизил свой привычный тон. – Я лишь прошу… не умоляю и не ползаю на коленях, будто паразит. Я не питаю себя соблазном, что вы с такой лёгкостью согласитесь, но если мне хорошенько задуматься… вы единственные кому я смогу доверить это дельце.

- А что же другие девочка? – поинтересовался бармен.

Регина неловко пожала плечами, но отвечать не стала. Окружающие люди недовольно переговаривали слова девушки, даже юноша умолк, но гарантия того, что они поверят:

- Хорошо, - словно из глубокого тоннеля раздался голос кого-то из посетителей. – Допустим, я рискну, то, что мне за это будет?

- Хм, давай посмотрим. Если ты будешь, проще говоря, «достоин», тебе дадут кое-что… весомое взамен. Но тебе самому придётся кое-что отдать.

- И что же это? – женский голос совсем рядом с брухой.

- Этого я сказать не могу…

- А что же будет с остальными?

- Они вас не тронут, возможно,… но вы можете быть им полезны. Впрочем, зависит от вашего желания «дворовой шавки».

Наименьшая половина начала бурно обсуждать, другая просто придерживалась паузы, раздумывая своё решение молча. Как провинившейся ребёнок Регина смотрела на пол, видя перед собой древесину или давно нечищеные ботинки. Но смотреть в их лица не намеривалась. Чувство, будто выступаешь на цирковом подиуме. Яркий свет освещает твою фигуру, в то время другие скрылись в тени. Регина готова была заорать во весь голос, на всё заведение. Их обсуждения – томят, а голоса – режут! Бруха с большим удовольствием продемонстрировала им свой отвратительный нрав и звонкий голос, который так сильно завораживал сира. Но к счастью для остальных, а для брухи лишний повод пожаловаться, бармен высказал своё слово, за ним несколько человек, включая задавшую вопрос женщину. И что не может быть смешным господин «То бред, а я местный принц» тоже согласился. Но и после общего соглашения вопросы не закончились. Кто-то спрашивал о последствиях, кого-то интересовало вознаграждение. А кто-то с ноткой недоверия, издёвки и даже презрения спрашивал девушку вроде «Правда ли?». В конце концов, большинство посетителей вышло из заведения, окончательно приняв своё решение. Кто-то вскрикнул, что ещё подумает «Раньше надо было думать». На лице девушки краешек губ выступил в тонкой полуулыбке. Точно кинжал. Отравляет, но и никто не заметит, если плохо вооружен. В заведении около шести человек, включая хохотуна и Генри. И этого было достаточно.

- Бродвей. Найдёте человека по имени Броуди - любителя бегать по дешёвым барам. Найти его вам будет, как крысу ботинком поймать. Расскажете ему всё как есть моими же словами. Не упуская ни одной детали. И ещё… - бруха придержалась короткой паузы, протягивая листок бумаги с неизвестным адресом. – Если меня завтра не будет – выезжайте немедленно.

Что обычно может испортить настроение дремучей ночью? Да что угодно! Будь то буйные соседи, те же кошки в марте месяце. Если находитесь в помещении, можете услышать слабый топот детских ножек. Порою плач или смех. А для брухи это…

- Курицы общипанные.

То есть милые огневолосые близняшки. Уже третью ночь Регина не могла оторвать свой взор от найденного ею меча. Он… да, он был прекрасен. Изысканная серая гравировка, которая украшала лезвие. На ней изображены лесные хищники. Особенно орёл. Вроде в давние времена герб её клана украшал именно орёл. Эта птица, когда-то олицетворяющая свободу её клана, разбитые цепи и щит.

Регина была горда, что именно она нашла его, а не кто-то из тремеров или тех же вентру или тореадоров. Но когда гордость отступала, приходил пламенный стыд. Всё началось после интелегентного разговора с соклановцем

- Разговор исчерпан. Увы. Адиу!

- Ох-ох-ох! Бинго! Я, кажется, нащупал твою больную точку. И будь уверена, я на неё надавлю. До свидания, бой-баба.

Самовлюблённый кретин, успокаивала свои нервы юная бруха. Думала сходить не в «Баттефляй», а в какую-нибудь дешёвую забегаловку. Покопавшись в карманах, девушка нашла помятую пачку от сигарет. Она недовольно фыркнула и выбросила использованное «счастье» куда-то в сторону. Наверно в «Баттефляй» или… сходить за новой пачкой? Хотя сбережений вряд ли хватит. Регина пересчитала данное наличие денег. Доллар и тридцать два цента. Девушка слегка приоткрыла ротик, а затем закрыла и так несколько раз как рыба. Зажмурив глаза, а потом, открыв их, заново пересчитала своё сбережение. Вот люпин его и траться на этих малков. То ему сладкой ваты, то газировки, то сразу доктора философских наук... или как их там? Ещё сомневаешься в их хроническом идиотизме. Если бы не их сказания байки о Вестнике, Регина скорей резала глотку каждому встречному… пить их кровь. Превосходно! От великого клана бруха, увы не лишённого фанатизма, методично перейдём к… как их звать величать вампиров-людоедов? Пожирателей своих же сородичей, а порой (о, Каин!) люпинов? Ах да! Нагараджа! Ещё в смертной жизни сир рассказывала про них сказки…

В конце своего первого столетия жить, ой извини, в женской уборной, и поручать задания какому-то новоиспечённому птенцу! Регина ритмично провела правой рукой. Она уловила себя на мысли, что можно было бы сплести симпатичные тонкие косички.

В то время внимание привлек шорох, за переулком. Правая нога сделала шаг назад другая осталась на месте. Спина облокотилась назад, а голову чуть приподняла. Кто бы мог подумать стоны порой не бывают столь сладострастными и жгучими, если к этой котовасии добавить сопение и изрядное покашливание. Чопорно возобновив осанку, Регина подошла к бездомному мужчине. Запах соответствующий. Она предложила ему помощь, он отказался. Она настояла, он крикнул. Она настояла более… саркастично и получила неглубокий порез от живота вдоль плеча. Хвала Каину, а что если эта штуковина всё-таки задела сердце? Было впечатление, что ниже груди образовалась дырка. Избив мужчину до полусмерти, Регина забрала ту самую штуковину и вернулась к новостройке. «Дьявольское отродье, оно украла его! Украло наше спасенье от Армагедона! Как вы не понимаете? Почему? Мы уже попали в ад!» вот, что будет кричать тот бездомный, прежде чем его упрекнут в клинику для душевнобольных (в частности из-за попыток, стянуть у одной из семью младенца и якобы принести его в жертву Богу спасенья ради) и там же погибнет от эпилепсии. А чуть позже носферату будут шептаться в своих трущобах о спятившем священнике.

Первая сводка голосований и в принципе… выглядит так себе. Малклавин, которого «малклавиан» язык не повернётся, погиб. Какой от него, в общем, толк был? От кота и то больше. Уф, как руки чешутся свернуть шею этой пушистой твари «Мяу». Тремер от которого ни писка, ни шороха. Девушка-вентру. Сама виновата. Нефиг бёдрами вилять, будто шлю… модель на подиуме.

Мысли у Регины как выяснилось, не приласкали бы местную аудиторию, если та сказала своё мнение (ещё полное) вслух. Потеря была не велика и не ужасна, а с другой она зря выбрала своей целью братишку Джеймса. Но он по крайне мере… его тронут не скоро.

- Ммм? Может, сейчас попробуешь?

- Извини, сестренка, на инцест я сегодня не настроен

«Я далеко не ангелочек мой глупый, милый братец. Взяли бы страсти вверх, то я бы долго и мучительно убивала тебя, ловля кайф от твоего пронзительного крика…»

На лице девушки появилась нежная улыбка. И двуличной назвать было трудно. Регина поманила двумя пальчиками бармена:

- Самое эм… дешевое, но крепкое!

- Успокоительное длительного действия… «Люминал»?

- Я серьёзно…

- Самиклаус?

- Святой Николай? Ну ладно, тащи!

За рукоять меча Регина сегодня держалась очень нелепо. Быть может, тому виной был Абсент, а за ним пара кружечек спирта. Совсем чуть-чуть. Раз уж ей взбрело в голову стрелять в Ульманаса. Не в прямом смысле разумеется. Если Регина слышала с его стороны стоны, то лицо придавало форму… куда уж бледнее. Чуть ли не в обнимку со своим верным «другом» девушка следила за малкавианцам (или что там эволюционный сдвиг у него был?). Чтобы осознать, что его этой ночью никто не закончит свою жизнь в сортире без нижнего белья и чести, времени хватило достаточно.

А во время казни Кэма, Регина громко вскрикнула «О, Каин-химе!» закончив протяжённым стоном и тихо, сгорбив осанку с изумлённым выражением лица, убежала восвояси. Так… ей не особо доводилось тешиться мужским обществом, более открыто.

- В приключение мы уже вляпались. Притом дружным и стройным хором. Взорвать бы это место к дьяволу вместе с этими рыжими ведьминскими сучками, тореадорами, вентру и прочими. Эдак весело и с фейерверком. Нелогично, зато весело и честно, - Джеймс тихо рассмеялся и запустил пальцы в волосы.

Слова вызвали ироничную улыбку на лице Регины. Она могла бы предложить сбежать с этого места. Незаметно от всех или отбиваясь от грязных ветвей сородичей. Место не чем не держит её кроме «долга» и в частности неплохой безделушки. Да и то она могла бы продать его на каком-то чёрном рынке. Не отрываясь от своего стакана, бруха сказала:

- Я о чём-то жалею, но… люпин его дери, даже не знаю о чём именно....

- Не знаешь? - Джеймс чуть склонил голову. - Или не хочешь признаваться?

- Я... гм, я просто не знаю, можешь, не беспокоится за меня папа - бруха придерживалась короткой паузы. - Джеймс, а вот, допустим, тебе предложили кровь сородича. Бескорыстно, нечего не требуя взамен... как бы ты отреагировал?

Джеймс поморщился от "папы", но от комментария воздержался.

- В данной ситуации решил бы, что у меня не слишком умным способом выясняют, не ассамит ли я? А так, - ДеЛориан задумчиво потер подбородок, - Смотря, кто предлагает. Мы ведь живем в обществе, в котором у каждого есть мотивы, все делается для чего-то. Хотя, - Джеймс понизил голос, - мне интересно. Говорят, это кайфовое занятие. Но возможные последствия... Ведь даже в школе гоняют за ЛСД и "травку".

Девушка самодовольно хмыкнула:

- Я не училась в школе. Меня гоняли всё время на протесты, да и родители были наркоманами. Не раз были случаи, что они пичкали меня таблетками, чтобы просто понаблюдать, как за чемпионатом хоккея. И... раз ты затронул о «мотивах» то допустим, как мои родители, тот, кто предлагает тебе терзает любопытство как «что случится с эти вампиром» и «хватит ли ему силы воли»... и в некотором вроде - забавы ради.

«И этот тронутый на голову кретин - твоя сестричка» заключила про себя Регина, скривив улыбочку, пожав плечами.

Джеймс невольно передернулся, будто стряхивая с себя нахлынувшее воспоминание: притворно-ласковое. У некоторых забав есть один маленький, но гадкий ньюансик: забава не всегда одинаково приятна и забавляющемуся, и тому, над кем забавляются.

- То, о чем ты сказала, слишком далеко от "забавы". В невинном смысле, - Джеймс попытался улыбнуться, - И при предложенном тобой раскладе, я бы ответил: «Не хочу быть подопытным кроликом».

- Вот как...

Бруха посмотрела на стакан с алкоголем. Что ей следовала ожидать? "Да, я весь твой! Укуси меня, где только сможешь! Я, мать твою, свежий продукт сырья!" Регина негромко прокашлялась и залпом выпила содержимое стакана:

- Гм, таки да. Ты прав, пить кровь своего сородича наверно самое грязное, что может происходить в интимной жизни вампиров, - девушка поправила куртку и встала с барной стойки. - Мне нужно уходить, доделать кое-что. Надеюсь, потерпишь?

- Как знаешь, - кивнул Джеймс. Внезапно он удержал за руку уходящую Регину:

- Только возвращайся, хорошо?- сказал ДеЛориан.- Если что, ты девушка взрослая, как звонить в службу спасения помнишь, - добавил вампир, стараясь скрыть собственное смущение и сгладить немного неудобную ситуацию.

Регина удивилась реакции ДеЛориана. Она отвела взгляд, в сторону разглядев юного тремера, читавшего книжку. Положив руку на щеку «брата», Регина добавила:

- Я не маленький ребёнок, братишка, - бруха щёлкнула пальчиком по носу парня. - Я даже в состоянии обзавестись парочкой потомков и нести за них ответственность. В общем, я... кхм, я вернусь. Обещаю.

Регина наклонилась к Джеймсу и... легонько поцеловала в лоб. Обычно как может сестра своему беспокойному брату, но… в этом было что-то ещё. Она мягко улыбнулась ему на прощание.

На рассвете её ждали далеко не радужные новости.

Наконец-то Регина решила попробовать каково вино на вкус. Выбор был достаточно большой, и пришлось обратиться за помощью к бармену. Гуль как-то с подозрительностью смотрел на бруху, хотя причина такого поведения ей была прекрасно известна. Она плотоядно улыбалась прислуге, затрагивала темы, как было хорошо кончить его «мучения». От самых пикантных (как он считала) до самых кровавых и извращённых методов (в чём девушка могла с гордостью заявить, что ей нет равных в этом деле). Ну что же, зато у него останутся яркие впечатления о мелких шалостях птенцов, хихикала Регина. Девушка сделала первый глоток вина, на вкус больше напоминало виноградный сок, которого продержали слишком долго в холодильнике, отчего он и прокис, но, чтоб его создателя, не лишает желание выпить ещё! Но что забавно она не решилась на третий глоток. Будто он мог быть последним. Регина ловила себя на мысли о рыжеволосом вентру, но признавать, что он насторожил? Предупредил? Он вообще знал? Догадывался? Нет, это был верх её самолюбия.

Если бруха надеется, что вентру преподнесет что-то взамен его клану за спасение жизни – глупец. А просто спасение – полный идиот. Регина понятия не имела, о чём она думала, когда ей вдруг взбрело, словно мамаше с капризным ребёнком следить за Висконти. Лучше провела ночь с носферату, что в частности и входило в её планы Саттелита «спасение собственной шкуры». Но она решила это нарушить.

Когда Регина оттолкнула вентру, и перед ней появился образ огневолосой певицы, бруха иронично засмеялась. Тореадор и анарх? С такого явления надо плакать и смеяться одновременно.

Если это была попытка одержать верх перед остальными сородичами, то не удивительно, что это обернётся очередным провалом. Ведь, что они имеют? И что они сделали для остальных? Ничего. Ваш девиз - Марионетки. Счастливого небытия в этом деле! Перед смертью Регина тешила себя этими словами. Её мнение по поводу Камарильи, вентру кардинально изменилось. А любовь сира… всё-таки, она мало чем отличалась от неё. Когда-то был случай, что она застала её в довольно интимном моменте с вентру. Но сейчас не об этом.

Пройдут годы целые века, быть может, но ты, Мадлен, будешь жалеть. Настолько сильно, что ещё попробуешь поднять на себя руку за это. Этому циклу нет конца.

Звонкий детский смешок со стороны девицы, когда клинок тореадорши коснулся тела:

- Проигравшие среди победителей!

А за ним раздался глухой хруст оправы очков…

Скри уже собирался выходить на улицу, подкрепится каким-нибудь непослушным ребенком, гуляющим по ночам. Детская кровь для носферату была чем-то вроде особенного деликатеса, вкус был необычайно сладким, но такую роскошь он не каждый день мог себе позволить, так как убийство детей предвещали довольно сложные проблемы. Скри подошел к столу, убрал скопившийся хлам и достал из кармана пальто конверт с небрежно прикрепленным к нему скотчем диск. Отделив бумагу от второго, носферату приложил конверт к носу, едва скрученному как у летучей мыши. От конверта пахло… цветами, а пометка в виде тающего мороженого на палочке не предвещала для вампира что-то жизнерадостное. Развернув конверт, носферату достал открытку и… ужаснулся.

Скри паучком побегал длинными когтистыми пальцами по столу. Он схватил первый попавшийся карандаш, не отрываясь от письма.

Скри устало протёр лицо, а затем посмотрел свои руки. Волосы окончательно выпали, да и горб успел сформироваться, но пока единственное что не спешит образовываться – морщинки и разного рода отвратительные выпуклости похожие на прыщи. Со стороны Скри казался инвалидом с физическими отклонениями и каким-то образом, сбежавшим из больницы. Он взял диск и включил его в магнитофон. По серой комнатке сквозь пару шипений начала раздаваться музыка. Отчего-то было чувство, что кто-то раньше времени сложил руки, либо напрочь потерял связь музыки и картины.

Носферату помотал головой и вышел из квартиры, но музыку он так и не выключил.

По дороге он подобрал газету, которая лежала напротив его квартиры, а это значило, что смертный сосед снова обнаружит пропажу, и с диким воплем будет стучаться кулаками об дверь, но к этому времени Скри будет уже очень далеко.

**************

Ночной город ещё не дремал. С самой высокой вышки можно услышать буйное мельтешение людей, разные естественные звуки большого города, а внизу казалось, можно было потерять слух. Для некоторых это время сна и покоя. А для других – ограниченная свобода.

В театре оперная певица пела песню. Не иначе это юное милое существо с веснушками на щеках и длинными волосами цвета угля принадлежала к клану тореадор. В глухих лесах гангрелы отбивались от освирепевших люпинов. А один совсем незрелый вампир дрожал от страха, молясь Богу тому, чтобы он выжил и вернулся к прежней жизни.

Где-то в переулках малкавианка звонко смеялась, кружившись вокруг своей оси, алое платье как шапочка гриба обнажала белоснежные ножки, а её сир радостно прихлопывал в ладоши. Вентру стоял у балкона своего поместья, вглядываясь в блики ночного города. На него возлагали большие надежды, хотя он был далёк от понимания.

Только каитиффы не могли испытать терпения. В одном из них кипела жажда. Она не была связана не с безумием и не с властью. Не с наукой или свободой. Это были грехи, которые не в состоянии были смыть даже потомки. Малкавианцы шептались, а он спокойно твердил «Всё-то чушь, которую порождает ваше безумство. Когда оно было правдой?»

- Каи? - юноша обернулся в сторону голоса. - Пошли домой…