Forgotten Realms: The Prison

- Хотелось бы мне проснуться и знать, что сегодня не надо никого спасать или спасаться от кого-то и можно уверенно посвятить один день только нам обоим. Ну, думаю, скоро мы сможем отдохнуть хоть немного. Узел затягивается, до развязки недалеко.

А Илларион в ответ крепче обнял её и тихо, тепло мечтательно но уверяя шепнул ей на ухо:

-Когда-нибудь такой день обязательно настанет, не придётся больше бегать, бороться, выживать, обманывать, а можно будет просто жить, и радоваться жизни, даря тепло друг другу. -С этими словами он ласково развернул её к окну, словно там можно было увидеть что важное, светлое, красивое, если проявить фантазию. То ради чего стоило бороться. А сейчас крепко обняв и прижав к себе одной рукой, подставив ей своё крепкое плечо. -У нас будет свой дом, милый и уютный, с тёплым очагом у которого можно было бы посидеть вечером. И может сад, ты хотела бы сад?.. Я всегда хотел, хоть и редко задумывался, но... Хотел, вырастить что-нибудь своё, и знать что оно твоё, выращенное собственными руками, -он тихо усмехнулся сам себе смотря куда в даль. -И у нас будет дочка...

Нуу, я не очень опасный, - улыбнулся хин. - И я не привык быть одиночкой. И ещё, я тебя не боюсь, как бы ты не хотела обратного.

- А будь ты опасным, ты бы так в этом признался? - чуть наклонив кудрявую голову, Лирлин задумалась над тем, сколько может быть спрятано игл хотя бы в одном рукаве. А ведь она даже не успеет заметить, если захочет. И ловкие руки хина умели управляться и с такими игрушками и с ловушками любого рода. - Ты слышал, что моя и Риссы магия растет. Она умеет управляться со всеми знаниями. Она обучена. А я.. то здесь то там обрывки подбираю. Нельзя давать людям то, с чем они могут не справиться, что навредит не только им самим.

Говоря это, Лирлин несколько лукавила сама с собой. Можно ли отказываться от того, что становится частью самого себя.

Без магии не будет уже сунитки.

- Я, конечно, могу уйти, - не смея прикоснуться к огненному совершенству, Гош окинул её с головы до босых ног. От рыжей макушки до края пушистого полотенца и вернулся к зелёным глазам. - А хочешь я останусь? - вдруг, предложил он. - Просто так, за Соусом и растением последить, - сказать было просто. Но, собственно, и сделать - тоже. Откуда появилась уверенность? Он теперь точно знал. - Первая причина,которая вызывает мою неуверенность: тебя не смущает, что я стою на табуретке? Или ответь? Или я могу уйти.

- К концу девятого круга у меня будет целая оранжерея... - Ксаррон оставался все ещё у мага. Бесконечно синий. От наполненности кажущийся обычным. Но.. да, табуретка. Чтобы донести суть. И? - А почему меня должно смущать? Я забираюсь на крыши по утрам - и это должно?

- К концу девятого круга у меня будет целая оранжерея... - Ксаррон оставался все ещё у мага. Бесконечно синий. От наполненности кажущийся обычным. Но.. да, табуретка. Чтобы донести суть. И? - А почему меня должно смущать? Я забираюсь на крыши по утрам - и это должно?

- Я просто подумал, может теперь тебе будет сложно и с котом и с этим, как его, я сам не знаю что-кто это, - Гош кивнул на полоротое растение, которым он бездумно одарил колдунью, и спрыгнул с табуретки. Теперь было всё, как всегда. - Да, - усмехнулся он. - Хины так высоко не летают. И ещё одно. Это, наверное, тебе будет неприятно. Или наоборот... Ты, - серые глаза поднялись к зелёным высотам и тут же опустились. "А ты ведь наглеешь, Гемджи, а она не такая. Спрашивать про хвостатого и вываливать все свои ущербные мысли - оно ей надо?", - Лир, я пойду тогда. Но если вдруг ты захочешь, чтобы я последил за живностью, то мы хины очень это любим. И живность нас взаимно обажает. Спасибо тебе и прости. Тогда я пойду? - в ожидании ответа он остановился перед её босыми ногами и несмело посмотрел вверх.

А Илларион в ответ крепче обнял её и тихо, тепло мечтательно но уверяя шепнул ей на ухо:

-Когда-нибудь такой день обязательно настанет, не придётся больше бегать, бороться, выживать, обманывать, а можно будет просто жить, и радоваться жизни, даря тепло друг другу. -С этими словами он ласково развернул её к окну, словно там можно было увидеть что важное, светлое, красивое, если проявить фантазию. То ради чего стоило бороться. А сейчас крепко обняв и прижав к себе одной рукой, подставив ей своё крепкое плечо. -У нас будет свой дом, милый и уютный, с тёплым очагом у которого можно было бы посидеть вечером. И может сад, ты хотела бы сад?.. Я всегда хотел, хоть и редко задумывался, но... Хотел, вырастить что-нибудь своё, и знать что оно твоё, выращенное собственными руками, -он тихо усмехнулся сам себе смотря куда в даль. -И у нас будет дочка...

Рисса непроизвольно вздрогнула и поежилась.

...в комнате давно не проветривали и сейчас воздух в ней пропитался кровью, лекарствами, благовониями, болью и отчаянием. Казалось, еще чуть-чуть и его можно будет резать на куски и раскладывать по полкам в магическом эмпориуме. Женщина на окровавленных простынях уже не кричала - на это не осталось сил - а лишь глухо стонала, с трудом, хрипло втягивая в себя воздух, как будто приходилось бороться за каждый вздох с невидимым душителем. Молитвы целителей не помогали и роды протекали кошмарно. Тихий скулеж, сорвавшийся с искусанных кровь губ, долженствовал означать "Пощади! Я поняла свою ошибку! Только пощади!", но для стороннего слушателя был лишь бессвязным набором звуков метавшейся в бреду роженицы.

- Я...у меня...были тяжелые роды, - сглотнув, все же произнесла Рисса. - Очень тяжелые. Но...если ты будешь рядом...то я хочу двойню.

Было так соблазнительно решиться поверить, что все может быть хорошо, так соблазнительно. Стоит ли это того риска, на который придется пойти?

Спасибо тебе и прости. Тогда я пойду? - в ожидании ответа он остановился перед её босыми ногами и несмело посмотрел вверх.

- Хины летают, подхватываемые чужими крыльями, - поправила Гоша колдунья, припомнив встречу в лагере единорогов.

«Уходишь красиво»

«С заделом на будущее»

Что-то было неправильно, но что именно колдунья не смогла бы сейчас понять. Странный разговор для девушки в полотенце, сквозь которое угадывались контуры тела и одетым мужчиной. Несмотря на рост, хин был старше и разумнее ее.

Было ли легче от этого знания? Все равно, что зимой знать, зачем листва дереву.

Гош уже дважды убегал от какого-то вопроса. И это ещё девушек обвиняют в том, что вместо маленького секрета у них книга головоломок и судоку.

- С Соусом я тебя точно оставлять не буду, все ещё хорошо помню царапины на коже. Приходи, когда захочешь поговорить сам. Я не занимаюсь ничем секретным, чтобы прятаться. Оставайся, когда будешь того хотеть, - под конец ей все же удалось выдавить улыбку, разглядывая халфлинга. Безумный день. Ужасный круг. Если так пойдет дальше, она следующей встретит своего дракона.

Когда она вздрогнула, он вздрогнул в ответ, боясь... Просто чего-то, неосторожно сказанного слова, или что его слов могут её задеть, что старое, тем более что он не сказал ничего такого. Ему, правда, это хотелось, всей душой хотелось. А затем... Он догадывался, отчасти мог видеть, сделать выводы, и боль с который он шёл всегда под руку, передалась ему. Нелёгок труд, это всегда было не просто, он знал это, видел. Хотя это быть может мало? Понять может только другая женщина, боль, это боль. Но счастье после компенсирует всё вокруг? Может ли мужчина, где-нибудь хоть в глубине души не мечтать о сыне или дочери? О любящей жене, о том как поедут куда-нибудь все вместе. Для мужчины, наверное, это всегда было болезненное переживание, и счастье. Одно, просто перевешивает другое. Обязано. Но её страх, был понятен. Тогда, для него, было наоборот. Страшно, в другом? Может быть забавно. И всё же он решился, и было безответственно было не задуматься об этом раньше, до. Поэтому он и сделал предложение сразу. Потому что должна быть и поддержка, уверенность. Он прижал её ещё крепче, укрыл бы всем своим телом и теплом, если бы мог. Отчасти так и случилось, энергия подвластная ему невольно окутала её теплом одеялом. У них уже была дочка, ещё двойню? Приятное желание. Не странное нет. Желания, они иногда бывают такими... Да может оно быть странным?

-Буду, -пообещал он также твёрдо и уверенно как и давал клятву забрать Инанну. -И даже больше чем рядом, здесь я... имею опыт. Мне ты сможешь довериться, обещаю. Ни на шаг не отойду, не дать произойти чему-нибудь плохому, и боль с тобою разделю. -Не знал он смогут ли эти слова, помочь, утешить, заставить поверить, дать что-то большее. Но в них не было лжи, и даже больше. Он знал что говорил, и был уверен.

- С Соусом я тебя точно оставлять не буду, все ещё хорошо помню царапины на коже. Приходи, когда захочешь поговорить сам. Я не занимаюсь ничем секретным, чтобы прятаться. Оставайся, когда будешь того хотеть, - под конец ей все же удалось выдавить улыбку, разглядывая халфлинга. Безумный день. Ужасный круг. Если так пойдет дальше, она следующей встретит своего дракона.

- То есть быть вместо вешалки или подставки, - рассмеялся Гош. - В общем-то, согласен. Но, потом. А пока я не ушёл, ты не могла бы... - он сделал жест рукой, призывающий её опуститься на колени, чтобы быть с ним одним ростом.

-Буду, -пообещал он также твёрдо и уверенно как и давал клятву забрать Инанну. -И даже больше чем рядом, здесь я... имею опыт. Мне ты сможешь довериться, обещаю. Ни на шаг не отойду, не дать произойти чему-нибудь плохому, и боль с тобою разделю. -Не знал он смогут ли эти слова, помочь, утешить, заставить поверить, дать что-то большее. Но в них не было лжи, и даже больше. Он знал что говорил, и был уверен.

Последние слова клирика перевесили сомнения Риссы и успокоили ее. "Даже если непоправимое случится, у меня останется месть. Или у него", - рассудила волшебница и шаловливые пальчики заскользили по одежде Иллариона, ища способы добраться до голой кожи.

- Хорошо, - выдохнула Рисса и в одном слове смешались описание ее состояния и одобрение слов Иллариона.

То есть быть вместо вешалки или подставки, - рассмеялся Гош. - В общем-то, согласен. Но, потом. А пока я не ушёл, ты не могла бы... - он сделал жест рукой, призывающий её опуститься на колени, чтобы быть с ним одним ростом.

Обиженный до глубины души взгляд был ответом хину за его глупость. Друзья значит нужны только как предмет мебели? Сиделка? Колдунья точно знала, что не давала поводов считать себя настолько бездушной. Завистники часто шептали, что у колдунов нет души. Нет способности к сопереживанию. Если бы не просьба, а это именно то, что сунитка обещала выполнять в любом виде, Лирлин давно бы ушла из этой комнаты. Из трактира. Как была. Как маленький ребенок, которого не понимает весь мир.

Как будто просто нож в спину. Избитая фраза. Избитое чувство. Да и люди вообще не оригинальны.

Канниган бы явно раздражался с таких слащавых мыслей. Девочки бы понимали. Илларион пошел бы извиняться, просто потому что ему это нужно. Не обязательно понимая, виноват он или нет.

- За что ты так со мной?.. - вздохнув, девушка все же опустилась на колени. Вновь под грузом собственных умозаключений.

- Хорошо,

Действия волшебницы, и движение её пальцев не оставляли места для вольных трактовок, у него же таких особых застёжек не было, которые он неосознанно принялся искать когда рука заскользила, сначала по плечу а затем ниже по спину к талии. Но затем неожиданно остановились, когда он услышал слова, ему показалось что они прозвучали как-то тяжело для неё, он кажется впервые увидел её такой. Сомневающуюся, или быть может, ему просто показалось? Как и то что он поступает, в некоторой степени, подло? Он понимал её, отчасти, мог представить себя на его мести, страхи, всё происходит так быстро, что при воспоминании у него у самого кружилась голова. Может, и она ощущала себя также? До этого она была уверенна в своих действиях, сейчас нет, всё же ему иногда была трудно понять чего он хочет. Может это был тот момент, когда именно нужно взять в свои руки. Но... Ему не хотелось принуждать её к чему-то, к тому же, он ещё не сделал кое-что другое, очень важное для них...

Ласково прижав её к себе, он заглянул в её глаза ища там ответ.

- За что ты так со мной?.. - вздохнув, девушка все же опустилась на колени. Вновь под грузом собственных умозаключений.

- Ты ещё хуже, чем я, - сказал Гош, ничего более не объясняя, но не теряя прежнего настроя и улыбки. Он протянул руку вверх к рыжей голове. - Ты замечательная. Ты самая лучшая и удивительная. Я таких никогда не встречал, - он опустил ладонь и показал Лир белое пёрышко, снятое с её головы. - Зацепилось. Или твоё.

Он вложил белый пух в её ладошку и уходя сказал:

- Спокойной ночи, Лир. Добрых снов.

Дверь за полуросликом затворилась и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая царапаньем коготков и хлопаньем ротовых створок "цветка".

Действия волшебницы, и движение её пальчиков не оставляли места для вольных трактовок, у него же таких особых застёжек не было, которые он неосознанно принялся искать когда рука заскользила, сначала по плечу а затем ниже по спину к талии. Но затем неожиданно остановились, когда он услышал слова, ему показалось что они прозвучали как-то тяжело для неё, он кажется впервые увидел её такой. Сомневающуюся, или быть может, ему просто показалось? Как и то что он поступает, в некоторой степени, подло? Он понимал её, отчасти, мог представить себя на его мести, страхи, всё происходит так быстро, что при воспоминании у него у самого кружилась голова. Может, и она ощущала себя также? До этого она была уверенна в своих действиях, сейчас нет, всё же ему иногда была трудно понять чего он хочет. Может это был тот момент, когда именно нужно взять в свои руки. Но... Ему не хотелось принуждать её к чему-то, к тому же, он ещё не сделал кое-что другое, очень важное для них...

Ласково прижав её к себе, он заглянул в её глаза ища там ответ.

Страхи Иллариона не укрылись от Риссы, золото его глаз как будто даже потускнело от новой неуверенности и...страха? Надо было принимать срочные меры.

- Ты знаешь обо мне достаточно, чтобы понимать ,насколько мне страшно кому-либо довериться. Но тебе я верю и отдаю себя в твои руки, любимый. Я приму любые последствия, как цену за счастье быть с тобой. Не бойся, что совершил ошибку, это не так.

Наступило утро. Снег пошел с новой силой, покрывая собой крыши домов и мостовые. Сугробы, которые до этого отчасти протоптали, отчасти смели, начали вырастать с новой силой. Зима пировала в своих владениях, не обращая внимания на то, что вокруг был город великих эльфов, могущественных магов и колдунов, которые, при желании, могли изменить под свой лад даже погоду. Но никто не хотел этого делать. Снег был красивым, и благодаря нему, вокруг царила приятная атмосфера, сказочность которой еще осталась после прошедшего праздника.

Они зашли в таверну утром, как и договаривались. Эрно сидел за одним из столиков и неторопливо попивал фиолетовый напиток из небольшой мензурки. Что это было за напиток, никто понять не мог. Увидев отряд, маг тут же спрятал его, встал и подошел к ним, осматривая их взглядом, изучая, как будто за прошедшую ночь могло что-то измениться. После чего вывел их на улицу, а там – зашел в один из переулков, туда, где их никто не видел.

Достал камень. Маленькая вещица не светилась, не эманировала магией, ее можно было принять за – действительно – самый обычный камень, если бы не его кристаллическая форма. Такие очень редко появляются в природе, сами по себе.

Эрно отдал камень Иллариону, а сам закрыл глаза и приготовился читать заклинание. Спустя несколько секунд он изменил положение рук, сделал ими круг. Маги, стоящие рядом, могли почувствовать исходящую от него, нарастающую энергию. Затем Эрно сложил руки вместе и медленно прочитал заклинание, четко выговаривая каждую букву, каждый слог. В какой-то момент отряд почувствовал знакомые ощущения и их захлестнула волна. Волна времени.

В следующую секунду они уже стояли среди руин разрушенного Миф Драннора; обломки зданий, которые мгновение назад были целы, сейчас лежали вокруг них, а кружившая совсем недалеко тьма чуть не задела рыжеволосую колдунью, но она вовремя успела отступить.

Они вышли из переулка, на открытую улицу, перед зданием таверны «Единорог», которое, на удивление, сохранилось достаточно хорошо. Осторожно осмотрелись, попытались найти… и увидели. Стену города. Тот ее участок, что они заметили с этого места, был наполовину разрушен - как будто укрепления брали штурмом, пытались уничтожить. Пускали в ход магию и осадные орудия.

Но самое главное, что они увидели, – окружавшей ее тьмы больше не было.

- Я же говорил, - с удовлетворенной и самоуверенной улыбкой сказал Эрно. В следующее мгновение эта улыбка пропала с его лица. Прямо перед ним появился заместитель капитана стражи, Аллерно, который уже держал клинок своего меча, приставленный к горлу мага.

- Давай без резких движений, Эрно. Я хочу сначала поговорить.

Маг какое-то время смотрел на него, а потом усмехнулся – уже не так самоуверенно.

- А ты лжец, священник, - сказал он Иллариону, не отводя взгляда от эльфа. – Лицемерный и подлый лжец.

- Погоди, маг, - сказал Аллерно. – Мы здесь не для того, чтобы драться… - в этот момент рядом из невидимости вышло еще пятеро стражников, - пока что. Как мне сказали, ты хочешь спасти этот город от той участи, что его ждет?

- Хочу, - коротко ответил Эрно, не спуская глаз с эльфа.

- Хорошо, я тоже. Мы все здесь хотим. И меня не волнует, что ты сделал до этого.

- Правда?

Аллерно выдержал его взгляд.

- Нет. Признаюсь, немного волнует. Но сейчас важнее судьба города. Если ты поможешь, как и обещал, то я… буду настаивать на твоем помиловании.

Эрно замолчал.

- Скажите, дорогой заместитель, почему вас всего шестеро? Вы сказали кому-то еще о том, что узнали? Или вы всего лишь пешка?

- Я сказал. Тот, кому следовало, обо всем узнал.

Эрно вновь улыбнулся.

- А вы такой же самонадеянный, как и я.

- Я делаю выводы. Знания могут быть опасны. И если все это связано с башней, то убийца, возможно, связан с ней. А к ней имеют доступ только самые высшие представители нашего общества.

- Да-да, и почему вы мне сразу не попались. Уберите меч.

Аллерно помедлил немного и опустил оружие.

- Славно, - сказал Эрно. – В таком случае, я совсем не против помощи.

- А что, если убийца – ты? Если ты как-то с ним связан?

- Продолжайте делать выводы, заместитель. Я помог вам найти сосуд, я устранил угрозу, я вернулся в таверну для встречи с этими героями, хотя смысла в этом не было. И, в конце концов, вас четырнадцать, а я один.

Аллерно ничего не ответил. Эрно воспринял это, как согласие на сотрудничество, кивнул, посмотрел на остальных, после чего они все отправились к стене.

Похоже, заклинание самоуверенного волшебника перемещало их не точно на сто лет вперед, как он утверждал. Потому что – снова, как и в прошлый раз – вокруг них сейчас не было снега, а была теплая, солнечная весна.

Маленький недочет, как сказал Эрно.

Они осторожно шли по городу, стараясь избегать аномалий и магических ловушек.

Аллерно медленно осматривался по сторонам, отмечая про себя изменения, которые произошли с его домом. Все его люди держались так же гордо и бдительности не теряли, почти не обращая внимания на творившийся в городе хаос.

Через пару часов блужданий по улицам Миф Драннора, отряд подошел к северным городским воротам. Они были полностью уничтожены. Обломки камней лежали вокруг, но стена в этом месте по большей части осталось нетронутой. Они прошли сквозь ворота и заметили одну удивительную деталь. Впрочем, она была куда более удивительной для тех, кто совсем недавно побывал в Калимпорте.

На внутренней стене справа находилась небольшой выемка. С четырех сторон от нее тянулись длиной с метр каменные «спицы». Но самым интересным было то, какой формы была выемки – точно такой же, как и тот кристалл, что путники нашли в небольшом кубе, который, в свою очередь, они нашли в резиденции султана Катайра.

- Этого не должно быть здесь… - подозрительно проговорил Аллерно. Он оглянулся, после чего осторожно вышел за стены.

- Так, устроим привал на полчаса, мои люди быстро проверят окрестности города.

- Вы уверены, что это необходимо? – не без ехидства в голосе спросил Эрно.

- Уверен, - твердо заявил Аллерно. - Если кто-то хочет, - обратился он уже к путникам, - то может присоединиться.

После этого стража, разделившись на группы, отправилась на разведку за стены.

- Ты знаешь обо мне достаточно, чтобы понимать ,насколько мне страшно кому-либо довериться. Но тебе я верю и отдаю себя в твои руки, любимый. Я приму любые последствия, как цену за счастье быть с тобой. Не бойся, что совершил ошибку, это не так.

А ему не хотелось чтобы кто-то расплачивался за его действия, поступки, тем более она. Тем более когда речь шла... О подобном, его с самых юных лет учили, что его интересы должны отражать интересы бога, веры и людей, собственные же эгоистичны. А ему не хотелось быть эгоистом... Совсем, с другой же стороны, этот выбор... Должен был делать он а не перекладывать его на её плечи, тем более что он обещал, уверял её во всём, а если отступиться, значит не уверен? Сомневается? Боится? Не должен, не имеет права, если он хочет чтобы она действительно могла ему довериться. По настоящему, избавиться от своих страхов, прошлого и боли. А этого он хотел, может как ничего более. Но всё же было не просто потягаться на её и странный способ завоевания доверия, он не знал, как правильно было ему поступить, у них ещё есть время подумать. Какое-то напряжение повисло в воздухе, ей действительно было сложно довериться и поверить, и если здесь она делает шаг на встречу, то отказываться он не имел права. Но разрядить бы обстановку... Аккуратно и нежно подхватив, её он вместе с ней рухнул на кровать. И всё же задал один вопрос, он не знал, стоило его задавать. Наверное, стоило больше чем другие, ничего старого, только новое, хорошее, лучше чем то что было прежде. Всё же он хотел сделать сюрприз, а поэтому не знал, стоило задавать...

-А ты думала, как мы справим свадьбу?

Смех Риссы серебристыми колокольчиками заполнил комнату, когда клирик закружил ее и вместе с ней упал на мягкую кровать. Боль ушла из взгляда волшебницы, сменившись радостью и предвкушением. Поэтому вопрос застал ее врасплох.

-А ты думала, как мы справим свадьбу?

- Не всерьез, - ответила Рисса, удобно устроившись сверху и мягко оглаживая плечи и грудь мужчины, ощущая, как его желание растет вместе с ее собственным. - Но я точно знаю, что барда на ней не будет и я надеюсь, что будет Лирлин. Если бы было время, я надеялась найти тут жреца, который бы мог зафиксировать наши отношения официально, а когда вернемся к Алмерику, отметить это событие в безопасной обстановке.

Алаяйя провела беспокойную ночь. Наутро им предстояло снова посетить будущее - разрушенный Миф Драннор. Как же ей этого не хотелось! Несколько мгновений перемещения во времени - и перед ними снова предстанут руины некогда великолепного города.

"Милики, ну почему, за что? Не хочу, не хочу! Неужели никто не спасся, неужели город все равно будет разрушен? Неправда! Это слишком ужасно, слишком несправедливо!"

После прыжка мягкая перина отпружинила и подпрыгнуть ему помешала оказавшиеся сверху волшебница, тревога и напряжение быстро растворилось, стоило только зазвенеть её смеху, который волшебным образом стёр и разбил эти чувства сменившиеся радостью, теплом и не только, он ей не отпускал ни на мгновение и сейчас его руки оказались на бёдрах и нежно поглаживая поползли вверх, не оставляя попыток найти те самые застёжки. В то время как их мысли совпали, совпали потому что думали об одном и том же, потому что сердца пылающие диким огнём забились в унисон, а души и тела сплетались в одно целое. А слова звучали пока спадала одежда и преграды между ними.

-Всё же, не стоит быть так жестоким к нему, я думал пригласить всех. И знаешь... здесь я столкнутся с интересной моральной дилеммой... О священности мест и храмов что мы встретим, если всё это маленький план, то это... Не имеет никакого особого смысла, самое главное, всегда останется в сердцах и помыслах. Лирлин могла бы и обвенчать нас, она не жрица, но истинно верующая сунитка...

Алаяйя провела беспокойную ночь. Наутро им предстояло снова посетить будущее - разрушенный Миф Драннор. Как же ей этого не хотелось! Несколько мгновений перемещения во времени - и перед ними снова предстанут руины некогда великолепного города.

"Милики, ну почему, за что? Не хочу, не хочу! Неужели никто не спасся, неужели город все равно будет разрушен? Неправда! Это слишком ужасно, слишком несправедливо!"

Иволга подошла к сестре, коротко обняв ту за плечи и шепнув лишь одно слово "Держись!". В душе ее творилась та же буря, что и в душе ее близняшки. Не зря говорят, что родившиеся вместе словно связаны невидимой нитью. Та же боль, разочарование, негодование при взгляде на разрушенный город.

-Всё же, не стоит быть так жестоким к нему, я думал пригласить всех. И знаешь... здесь я столкнутся с интересной моральной дилеммой... О священности мест и храмов что мы встретим, если всё это маленький план, то это... Не имеет никакого особого смысла, самое главное, всегда останется в сердцах и помыслах. Лирлин могла бы и обвенчать нас, она не жрица, но истинно верующая сунитка...

Предложение клирика вызвало новый взрыв смеха и желания.

- Это действительно так? А я и не подумала! Ну, тогда можно будет попросить Каури быть моей подружкой невесты!

Рисса склонилась к Иллариону близко-близко, ощущая жар его тела.

- Ты молодец любимый, мысль просто замечательная. И вот твоя награда...

Поцелуй и грациозное движение бедрами вызвали настоящий взрыв чувственных эмоций, выметающий из сознания все постороннее и оставляя только главное - Его и их взаимную власть друг над другом.

Иволга подошла к сестре, коротко обняв ту за плечи и шепнув лишь одно слово "Держись!". В душе ее творилась та же буря, что и в душе ее близняшки. Не зря говорят, что родившиеся вместе словно связаны невидимой нитью. Та же боль, разочарование, негодование при взгляде на разрушенный город.

- Ты думаешь то же, что и я? - спросила Аля у Каури. - Что все наши усилия спасти город оказались напрасными?

Следопытке почудилось какое-то движение рядом (33>28).

- Осторожно! - закричала она, отталкивая сестру в сторону. - Берегись!

Магический хлопок откинул девушку в сторону камней, но ей все же удалось увернуться и не получить травму. (19>15)

- Ты думаешь то же, что и я? - спросила Аля у Каури. - Что все наши усилия спасти город оказались напрасными?

Иволга решительно качнула головой.

- Мы еще ничего не сделали для спасения города. И пока есть хоть один шанс - я буду верить!

Следопытке почудилось какое-то движение рядом (33>28).

- Осторожно! - закричала она, отталкивая сестру в сторону. - Берегись!

Магический хлопок откинул девушку в сторону камней, но ей все же удалось увернуться и не получить травму. (19>15)

Каури легко вскочила на ноги и бросилась к близняшке:

- Ты в порядке?

- Ты молодец любимый, мысль просто замечательная. И вот твоя награда...

-Остаётся только всех собрать...

Подобные награды, неожиданно становились ему по душе, и по телу прошла горячая дрожь, растворяя мир вокруг в круговорот эмоций, чувств и страстей, оставляя месту лишь паре влюблённых сердец, то время как всё остальное могло подождать, пускай это был не день который ещё не настал, и завтра их ждала неизвестность и неизвестно чего было ожидать, но это не играло роли сейчас и эту они были вместе, наедине с друг другом и только, и даже боги остались где-то за закрытой дверью. Клирик же обхватив волшебницу, к её возможному удивлению, стремился сыграть большую роль в происходящем, чтобы в ответ выразить и свои чувства в столь, непривычной для него форме, но с той же любовью, нежностью и лаской, альтруизмом что раньше были только в словах и редких жестах.

Он вложил белый пух в её ладошку и уходя сказал:

- Спокойной ночи, Лир. Добрых снов.

Дверь за полуросликом затворилась и в комнате воцарилась тишина, нарушаемая царапаньем коготков и хлопаньем ротовых створок "цветка".

Соус просит о чём-то, о еде, о ласке, о свободе. Маленький глупый котенок. Все крепче и наглей с каждым вдохом. На душе его нет страха. Нет неуверенности в собственном выборе. Молоко дают, еда была украшена красивыми листьями.. даже попробовал парочку. Он не понимал, о чем говорили двое, но значит, хозяйка будет разделять внимание ещё и на остро пахнущую зелень? Цветок слегка повернул свою «голову», когда белая лапа хлопнула по горшку. Оба молоды и полны сил. Он почти привык к постоянным сменам всех запахов, но голова все равно много кружилась. Все спутали и смешали. Но он привыкает. Он создает свои правила.

- Спокойной ночи, Гош… - можно ли сказать, что она разучивается говорить? В нитях сила, но они больно врезаются в нежную кожу. На пальцах осталось маленькое пёрышко. Перо. Освобождение. Белый всегда был цветом перехода из одного мира в другой. Все время было с ней. Сожгут голову – и будет решать Сун. Оно было ее. Сколько уже лет прошло?

Лирлин не верит больше, когда смотрит наверх. Когда знает, что Грех за ними наблюдает, а ведь имя было дано так точно. Ей давали так много, путали и все жили дальше. Все забывали.

Ночью владеет безумие. Кровью впивается и рассекает кожу, дать волю себе. Хоть ненадолго. Хотя бы на несколько строчек, но позволить говорить то, что хочется.

Вы ничтожные твари" - доносилось им в спину,

Дети не обернулись, продолжая свой путь,

Где-то там, позади, оставались руины,

И слезой по щеке тихо падала грусть...

Дети были одни, было страшно и больно,

Мир чужих беспорядков, окутанный мглой...

Они прятали лица свои - под капюшонами,

Возвращаясь по Музыке в мир вечный, Иной.

Одиночества яд - пили крепкой заваркой,

Хороводы водили на крышах, над пустотой,

И во тьме чужих спален - сияли так ярко

Глаза Вечной Любви, неземною тоской...

Время режет словами и души ломая, меняет...

Сотни тысяч смертей - в одну жизнь пережив,

От огня Изнутри - Дети тихо, беспечно сгорают,

И себя забывают, навеки к былому остыв...

..."Вы ничтожные твари" - заявляют в лицо нам,

Лица стёрлись с годами, нас самих - уже нет,

Только Антиматерии под пустым капюшоном

Раздаётся зловещий, Детский, радостный смех...

Лирлин-Лин-Лир потеряла того, кому можно было говорить все как есть. С остальными нельзя говорить как с собой, и Судьба не держит в строгости от отчаяния.

Соус жалобно мяукнул, ему ласки было недостаточно. Ему было все равно, о чем они говорили. О чем напоила себя солью его двуногая. Хин был знаком и кровь он тоже помнил. А руки.. не язычок, но тоже приятно. Он ещё помнил эти ощущения на шерстке, когда тепло сменяло иголочки холода. Ласковые ладони. Они кормят, они же и балуют.

И вечная осень, в которой он путался, когда девушка спала. Злился и выбирался вниз на пол, но вскоре возвращался, подсунув спину теплому дыханию.

__________________

В пути колдунья шла одной из последних. Недалеко от Каннигана, и куталась в плащ, бережно следя за своим хвостатым попутчиком и только для него сохраняя тепло. Здесь ее не тронут, а следов будет достаточно. За спиной теперь жил цветок, укрытый также от холода. Лирлин не жаловалась, следуя словно овечка в стаде за поводырем.

Каури легко вскочила на ноги и бросилась к близняшке:

- Ты в порядке?

- Кажется, да... - несколько неуверенно ответила Алаяйя. Несколько мгновений мир с бешеной скоростью вращался вокруг нее, вызывая дезориентацию и товнотворное головокружение, но, похоже, все уже действительно пришло в норму. - А ты? тебя не задело?

Прошлая ночь прошла безрезультатно. Не явив сна, она обрушилась ворохом раздумий и предположений. В тенях, сокрытый все тем же старым камином, сидел недвижимый бард. От идеи подняться наверх, в снятые для них комнаты, он отказался почти сразу. Слишком рискованно. Он не будет проверять тайники на сохранность. Окоченелая скульптура горничной, как и хозяин трактира, ныне ставший открытой кормушкой для крыс - пустые оболочки, обертка от вкусной конфеты. Расходный материал, недостойный дальнейшего упоминания. Теперь они уже в прошлом. Надо двигаться дальше.

Изредка шастает прислуга, проверяя приезжего. Подойти не осмеливается. Излучает ложную тревогу издалека. Кто управляет этими куклами? Хотя, так ли это важно? Скоро, очень скоро он вернется. Не сегодня, так завтра. Не эта, так другая. Они больше не посмеют его дурачить.

"О, великий Огма, молю, не суди строго. Все это, все то, что я делаю, все то, что мне приходится делать, все то, что еще предстоит сделать - уверяю, это ради своего же блага. Иного выхода нет. Так, прими мои щедрые дары. Даруй благословение, охрани от зла. Дай знак."

Но лишь тишина в ответ...

После перехода.

В пути колдунья шла одной из последних. Недалеко от Каннигана, и куталась в плащ, бережно следя за своим хвостатым попутчиком и только для него сохраняя тепло.

Бард бездумно посмотрел на рыжую девицу. Вернее на ее ручного зверька:

- Нарекать фальшь именем. Дарить ей заботу и ласку, - проскрипел он. - До чего порочная практика.

В свете сказанного, ему вдруг вспомнились медведь Дабулди с енотом Брокером. Однако, в отличие от этой усатой обманки, они были вполне реальны. Для жителей Фаэруна, конечно, относительно. Но, тем не менее, реальны.