Forgotten Realms: The Prison

- Предложу попробовать уничтожить эту...Кауриссу...тем же способом, что и Саккариссу, - Рисса не опустила глаз, твердо глядя полуорку в лицо.

- Что за способ? - Мог вплотную подошел к женщине. - Что станет с Каури?

- Ты не ошибся, - в противовес мужу Рисса была предельно собрана и спокойна. - Саккарисса заперла все следы в моей памяти о том, что оставила семя себя в других. В Лирлин, тогда, в гостинице, в Миф Драннохе. В Каури, в день...в день нашей свадьбы. Тварь, ненавижу! - сорвалась на рык волшебница.

Рука клирика успокаивающе легка на плечо волшебницы.

-Прошу тебя не надо, мы исправимся, сделаем всё как надо. В эти моменты ты становишься похожа на неё, но это не так. -Сказав это он вернулся к Могу. "Нет, я не был в курсе" было у него в глазах на короткий миг, но он вмиг исчезло, он знал причину, у него было понимание, от сердца отлегло. Вздох, выдох и он был спокоен, отчасти. Он рвался в действию. Терпение порой не то качество которое ждут от клирика.

-То что пыталось тебя соблазнить, пыталось соблазнить и Каури, мне горько это говорить и признавать, но поступила бы так с тобой Каури? И Рисса бы также не поступила, но это и её часть. Это именно что я и собираюсь сделать! -Несколько громче чем обычно сказал Илларион. -Но не всё так просто.

- Предложу попробовать уничтожить эту...Кауриссу...тем же способом, что и Саккариссу, - Рисса не опустила глаз, твердо глядя полуорку в лицо.

Игру слов он не оценил, но решительности поубивалось когда пальцы застучали по карте.

-Не всё так просто. Этого будет недостаточно.

-Не всё так просто. Этого будет недостаточно.

- Что не просто? Что не достаточно? - взревел Мог. - Меня кто-нибудь посвятит в то, что здесь происходит ? ЧТО вы собираетесь с ней сделать?

- Что за способ? - Мог вплотную подошел к женщине. - Что станет с Каури?

Мог за него сам подошёл к нужной части о которой он думал всю дорогу, причину по которой здесь произошёл погром, вероятно. Причина по которой он всё это говорит, причина по которой они были с Риссой вместе, сделав тяжёлый вздох он сказал:

-Тем кем захочет. -Это прозвучало как приговор. -Если она не будет бороться, сама не захочет выбраться наружу, не будет искать спасения, не поможет. Эта магия освобождает, даёт волю, снимает преграды. Она испытывает... Совращает. Я не знаю что это.

-Прошу тебя не надо, мы исправимся, сделаем всё как надо. В эти моменты ты становишься похожа на неё, но это не так. -Сказав это он вернулся к Могу. "Нет, я не был в курсе" было у него в глазах на короткий миг, но он вмиг исчезло, он знал причину, у него было понимание, от сердца отлегло. Вздох, выдох и он был спокоен, отчасти. Он рвался в действию. Терпение порой не то качество которое ждут от клирика.

- Ты избавил меня от Нее, но это не значит, что я потеряла способность ненавидеть. Если с тобой что-то случится, меня никто не назовет хорошей, после того, что я сделаю с твоими обидчиками, - Рисса дернула плечом, убирая с него руку клирика.

Игру слов он не оценил, но решительности поубивалось когда пальцы застучали по карте.

-Не всё так просто. Этого будет недостаточно.

- Что не просто? Что не достаточно? - взревел Мог. - Меня кто-нибудь посвятит в то, что здесь происходит ? ЧТО вы собираетесь с ней сделать?

- Самое мощное заклинание лечения из имеющихся в арсенале Иллара.

-Тем кем захочет. -Это прозвучало как приговор. -Если она не будет бороться, сама не захочет выбраться наружу, не будет искать спасения, не поможет. Эта магия освобождает, даёт волю, снимает преграды. Она испытывает... Совращает. Я не знаю что это.

- Темное Зеркало тебя самой. То, чего в глубине души хочет каждый из нас, но держит в подсознании, не давая свободы.

- Ты избавил меня от Нее, но это не значит, что я потеряла способность ненавидеть. Если с тобой что-то случится, меня никто не назовет хорошей, после того, что я сделаю с твоими обидчиками, - Рисса дернула плечом, убирая с него руку клирика.

Илларион от этих слов и сам отпрянул. Ненависть всепожирающее чувство, его не могло это пугать. Свои чувства и эмоции он предпочитал держать на замке, почти всегда. Дабы они не мешали. Но эти слова его испугали, но поговорит с ней об этом он после. Обязательно поговорит...

- Темное Зеркало тебя самой. То, чего в глубине души хочет каждый из нас, но держит в подсознании, не давая свободы.

Илларион кивнул, и проводя пальцем по карте оставляя на ней тусклый сияющий след, белое пламя стало окутывать карту ища на ней того кого искал создатель.

-Поэтому нужно добавить что-то в противовес, мы любили друг друга, -сказал он куда более добрым тоном, - и любим. Это было самое главное, я могу снять замок клетки, ослабить прутья, может быть, даже полностью уничтожит её, испепелить дотла, но выйти она должна сама. Ты пошёл за ней, ведь не просто так, да? Поэтому я и говорю тебе, это, поэтому мне и нужная твоя помощь. Ты понимаешь что я имею ввиду или нет?

Илларион от этих слов и сам отпрянул. Ненависть всепожирающее чувство, его не могло это пугать. Свои чувства и эмоции он предпочитал держать на замке, почти всегда. Дабы они не мешали. Но эти слова его испугали, но поговорит с ней об этом он после. Обязательно поговорит...

Рисса, извиняясь, уже сама провела ладонью по плечу мужа и пожала плечами, как бы говоря: "Я все понимаю, но я такая, какая есть".

-Поэтому нужно добавить что-то в противовес, мы любили друг друга, -сказал он куда более добрым тоном, - и любим. Это было самое главное, я могу снять замок клетки, ослабить прутья, может быть, даже полностью уничтожит её, испепелить дотла, но выйти она должна сама. Ты пошёл за ней, ведь не просто так, да? Поэтому я и говорю тебе, это, поэтому мне и нужная твоя помощь. Ты понимаешь что я имею ввиду или нет?

- Каури нужен якорь, который удержит ее в этом мире, маяк, на который она будет идти и причина, по которой она будет сражаться за себя и свой рассудок.

-Поэтому нужно добавить что-то в противовес, мы любили друг друга, -сказал он куда более добрым тоном, - и любим. Это было самое главное, я могу снять замок клетки, ослабить прутья, может быть, даже полностью уничтожит её, испепелить дотла, но выйти она должна сама. Ты пошёл за ней, ведь не просто так, да? Поэтому я и говорю тебе, это, поэтому мне и нужная твоя помощь. Ты понимаешь что я имею ввиду или нет?

- Каури нужен якорь, который удержит ее в этом мире, маяк, на который она будет идти и причина, по которой она будет сражаться за себя и свой рассудок.

- Я понял, что вы имеете в виду. - потупился Мог. - Да, я полюбил ее, но, вопрос - на сколько я ей не безразличен? Той Каури, которую я узнал? Захочет ли она вернуться?

- Я понял, что вы имеете в виду. - потупился Мог. - Да, я полюбил ее, но, вопрос - на сколько я ей не безразличен? Той Каури, которую я узнал? Захочет ли она вернуться?

- Она пришла тебя соблазнить. Если бы ты был ей безразличен, она бы не стала делать это в первую очередь, Аля была бы куда более удобной кандидатурой.

Илларион помрачнел.

-На этот вопрос я и сам не знаю ответа, у неё есть сестра и вера, хоть она была юна и наивна, всё же долг для неё многое значил и как и вновь обретённая сестра. Всё месте это должно сработать обязано. Иначе... Придётся пойти другим путём. Для начала мы должны найти и обезопасить, но прежде я должен вылечить Каннигана, несмотря на всё... Кровь Азгула! У нас слишком мало времени.

- Она пришла тебя соблазнить. Если бы ты был ей безразличен, она бы не стала делать это в первую очередь, Аля была бы куда более удобной кандидатурой.

Мог как-то странно посмотрел на женщину, но ничего не ответил.

- Что я должен делать? - спросил он их обоих сразу. - Как будем искать ее и как обезвреживать? Ведь не пойдет она с нами по доброй воле!

-Поговорить, не знаю, здесь тебе видней, просто говори. Что-нибудь что привлекло бы её внимание -"Значит он был прав, сестра тоже в зоне риска..." -Тебе видней. А для начала просто поговорить, если она будет неконтролируема, то ничего не останется кроме как применить магию или силу. А может и вовсе придётся отправить её в рай на время.

По голосу было ясно что ему не нравилось что он это говорит, но в глазах виднелась решимость сделать это.

- Многое зависит от самой Каури. Я готова была убить себя, но не допустить смерти Иллара. И сделала бы это не дрогнув, - Рисса с вызовом взглянула на Мога.

Мог только хмыкнул на слова волшебницы.

- Сомневаюсь, что она полюбила меня так же... Но и оставлять как есть я не хочу. Я сделаю все возможное, чтобы вернуть прежнюю Каури, даже ценой своей жизни, если понадобится.

Иллариону горько было слышать это, и слова Мога и слова Риссы, он бы не дал ей это сделать, не дал. Даже если бы ему пришлось для этого восстать.

-Жаль она этого не слышит, уверен, она была бы поняла. Но для этого сначала нужно найти её. Город тут небольшой. -Он кивнул. -Подумайте пока над тем как захватить ей если она будет противиться, а я пока помогу Каннигану самым малым что я могу сейчас ему помочь. Это не займёт много времени...

-Жаль она этого не слышит, уверен, она была бы поняла. Но для этого сначала нужно найти её. Город тут небольшой. -Он кивнул. -Подумайте пока над тем как захватить ей если она будет противиться, а я пока помогу Каннигану самым малым что я могу сейчас ему помочь. Это не займёт много времени...

- У меня есть заклинание Сна и Очарования. Если же она окажется слишком стойкой, то ее придется просто скрутить.

Канниган как он и предвидел, лежал в комнате без сознания оглушённый магией. Так в данный момент может было даже лучше, он был не уверен, что готов сейчас был с ним разговаривать, а тем более слушать поток его слов которым он каждый раз неизменно его награждал. Если бы были только слова, теперь всё изменилось, возможно, ему ещё придётся выполнить свою угрозу. Только вот, когда уровень закончиться... Рая больше может не быть, и никто не ведает, что тогда их ждёт. Это только четвёртый круг, только четвёртый, ещё пять. Что их ждало там? Большая неприятность поджидала не где-нибудь, а внутри отряда, то что ему было под силу изменить, то что он должен был заставить действовать, работало не так. Это сводило все остальные усилия на нет. Они не понимали, что в одиночку и парами ничего не добьются, или может, это он вбил себе в голову сам? Нет, так их будет ждать только поражение. А ведь, раньше всё было так хорошо... Бродяга вернулся, Рисса вернулась, и он больше ей не отпустит. В ту минуту он был счастлив, сейчас же, он не знал что будет дальше. Кажется каждую минуту из прошлого можно было рассматривать под призмой "Было лучше" Но, нет, это путь разрушения, не путь созидания. Как и прежде он должен стать другим, он знал это, он старался, но кажется опять всё делал не так. Вот к чему это всё приводит. Хватит. Пора заняться делом.

Они не стали трогать стрелу это было правильным, вот только у него уже успел подняться жар, в сущности... Это было уже не важно, бард был довольно крепким, спит, пускай, так даже лучше. Короткая молитва заговаривает боль, а чары углубляют сон, пока он будет занят извлечением стрелы. Стрела дроу. Под землёй нет дерева, и барду повезло. Темнокожим эльфам известны множество способов убить цель одним выстрелом даже в плечо. Сильные яды порой не уступающие даже сильной магии, яды вызывающие остановку сердца, заставляющие корчится в агонии. Или делая цель рабом. Зазубренные наконечники стрел рассыпающиеся в ране множеством крючков. Вытащить такие дело не одно часа, но он бы не успел. Бард поступил глупо но ему повезло. Этот дроу был другим.

С этой стрелой не пришлось возиться, даже крови было не так много, хотя рубашка успела ею пропитаться, её смогли извлечь и без него и правильно. Во всяком случае ничего страшного бы не произошло. Ему оставалось только как следует всё промыть ну а дальше дело магии, а на утро не останется и следа. Лишь наконечник у тумбочки, нет, и его стоит взять с собой. Бард не так отреагирует. Пока он просто ушёл, раз с ним хотела поговорить Лирлин он даст ей шанс.

-Я закончил. -Сказал он ища во всём этом хаосе где не мешало бы убраться полотенце чтобы вытереть руки. -Пошлите.

В серых предрассветных сумерках к таверне подошла полуэльфийка — в броне и с мечами. Подняв голову, посмотрела на темные окна второго этажа. Казалось лишь надрывное мяуканье кота где-то на задворках нарушает идиллию этой ночи. Но нет, она знала наверняка, что клирик со своей женой вернулись. Если бы можно было убежать, скрыться из этого прОклятого места — она, не задумываясь, так и поступила бы. Увы — этот уровень еще одна ловушка Алмерика, откуда нет выхода. Даже смерть здесь не вечна, чему явился печальный пример инфернального полукровки. Медленно поворачивая голову, посмотрела по сторонам. Решительно распрямив плечи и гордо вскинув голову, девушка поднялась по рассохшимся ступеням на крыльцо и вошла внутрь.

Перед тем как уйти Илларион подошёл ко столу в разворошённой комнате где до сих пор лежала обгоревшая карта. Чары должны были показать место где она находиться, но подойдя ко столу и бросив взгляд он застыл на месте, на короткий миг парализованный двумя чувствами облегчением и тревогой. Это же засквозило и в голосе.

-Она здесь. -Сказал он бросив выжидающий взгляд на обоих и поспешил вниз.

Перед тем как уйти Илларион подошёл ко столу в разворошённой комнате где до сих пор лежала обгоревшая карта. Чары должны были показать место где она находиться, но подойдя ко столу и бросив взгляд он застыл на месте, на короткий миг парализованный двумя чувствами облегчением и тревогой. Это же засквозило и в голосе.

-Она здесь. -Сказал он бросив выжидающий взгляд на обоих и поспешил вниз.

- Тем лучше, - отозвалась Рисса, подобравшись, как пантера перед прыжком. Что-то хищное, истинно принадлежавшее волшебнице, обманчиво неторопливо выбиралось на поверхность. Нефертари, коротко мурлыкнув, побежала вслед за хозяйкой, не отставшей от клирика.

"Колесо плетет так, как хочет Колесо"

Первая ночь в Долине Теней.

Утро второго дня

Немногие сохраняют веру, снимая день за днем драгоценные алмазы и сапфиры с весов ценности. Смутное время, время, когда многие осознали неготовность к переменам. Как мокрые камни лежали и ждали своей участи. Не внешние мельтешения, которые не давали спать, а то, что спрятано от самых близких людей. Никто об этом не говорит, стесняются, но знают, что каждого топит своя горстка.

Возможно, рыжая колдунья лишь яркий цветок – с наступлением утра спешит к воде. К озеру, что невдалеке от замка, пока остальные ещё и не помышляют от том, чтобы украсить свои глаза утренними растираниями. Алый цветок с солнечно-апельсиновой сердцевиной.

И он… плыл.

Кто-то если увидит, возможно, вновь поверит в то, что вера не заслуживает забвения. Не спешила к известным и шумным местам, чем меньше голосов, тем меньше возможностей спрятаться от своего голоса, шепчущего молитву благословенной. Говорила больше, чем стоило бы, но покровительница никогда не требовала молчания. Девушка стучала зубами от холода, после самовольного купания. Серьезная и отвлеченная.

Утро.

Город расцветал, наливался красками. Следуя привычному ритму, улицы постепенно заполнялись жителями. Каждый, со своей собственной выдуманной задачей. Их функции уже давно назначены свыше, и обжалованию не подлежат. Да и о каком возражении может идти речь, когда сам пункт "протеста" попросту исключен из заложенной программы. Омерзительно.

Не было желания говорить. Будто бы уловив его настрой, слово взял Голос:

"Как ты себя чувствуешь? Снова тебя обманули и предали. Даже не отомстили за твою боль."

"Не следовало полагаться на них."

"Но, ты все равно сделал это. Снова. Сколько доказательств тебе нужно, чтобы увидеть и почувствовать?"

"Это больше не повторится."

"Да, молодец. Все намного проще, когда есть только ты. Когда есть только ты, то именно в твоих руках вся сила. И никто больше не нужен. Это теплое, приятное чувство."

"Но, те, другие тянут меня на дно. Отбирают силу."

"Не слушай их, не позволяй. Я могу тебе помочь. Не как они. Не как друг. Такая связь не должна возникать. Я помогу тебе, как наставник."

"Как? Как отсюда выбраться? Ответьте и я сделаю все, что вы скажите."

"Выбраться? Ты этого хочешь? Не имеет значения, где ты находишься, главное, кто ты есть. Но, я могу помочь. Пока тебе придется смиренно ждать. Если дождешься, получишь награду."

"Да, сколько же еще... Нет... Нет, я буду ждать. Столько сколько потребуется."

"Молодец. Иногда терпение - необходимая добродетель."

Наступило молчание. Разговор был окончен.

Ожидание терзало и мучило барда. Страшнее мỳки нет. Но, еще сильнее волновал вопрос: и что, конкретно, изменилось? Ничего. Точно тем же, он занимался и ранее. Ждал. За вычетом, разве что, подсобной службы на волшебного манипулятора. Но, не то же самое убийца только что пообещал наставнику?

Канниган петлял по маленькому городку, убивая время. Голос покинул его и, вместе с тем, внутри словно образовался вакуум. Должно быть, примерно так, в первые дни себя чувствуют птенцы, лишившиеся родительской опеки.

Канниган петлял по маленькому городку, убивая время. Голос покинул его и, вместе с тем, внутри словно образовался вакуум. Должно быть, примерно так, в первые дни себя чувствуют птенцы, лишившиеся родительской опеки.

Время глубокомысленных замечаний.

- Наверно, бардов долго учат выражать свои эмоции на лице и в каждом жесте. Чтобы сразу чувствовалось – подходить не стоит. Сам справлюсь с тем, что у меня внутри. С чем приходится быть внутри.

Утро не было благосклонно к размышлениям, и слепящее глаза солнце отводило взгляд от самой сути. Бард умудрялся следовать именно так, может быть, в свою защиту придумал.

- Или это свой талант, - следующая мысль, а недоверие толкает Лирлин на новое прикосновение к чужому разуму. Бесконечно глупо выглядит со стороны. Они ведь просто сейчас шли в одну сторону.

Колдунья ещё нарушит одиночество Иллариона, и в то время, когда черноволосая волшебница будет следовать своим мыслям и идеям, перед клириком появится крошечное послание, видимое только ему. Просить об этом Сила было бы не столь надёжно. Понадеялась на магию.

Не хотелось думать о начале конца.

«Не думай сегодня о тёмном эльфе, а лучше найди несколько свободных минут, когда никто нас не будет слышать. Нужно будет кое-что рассказать.

До чего слабы смертные в своих нуждах: в крепком сне, когда необходимы только объятия тьма взрослым, но дети желают наблюдать за тем, как исполняются их мечты и с горечью обнаружить вмиг пробуждения, что это неправда. Как падки они на еду – живот, словно монстр, которому не хватает уродливого человеческого лица. Может, родители на деле родили двух детишек, а не одного? С большими зубами, широким ртом и глазами чуть суженными, но не лишённых ехидства. Насмешки к тому, кто обращается. К тому, кто обречён - носить и слушать.

До чего же слабые, а ты не демон с силой великой. Чистой кровью. За спиной этого нет верных воинов, да и сам не из их числа, но кто-то, возможно, ждёт, когда весь мир будет гореть.

Если кто-то подсматривал за чужими снами, то решил – скучны грёзы этого тифлинга. Сплошь огонь, крики, кровь и муки. Наступают рогатые твари, но не вместе. Кто-то кусает глотку другому – дикарь. А кто-то обороняется лезвиями, запутанных хитрее, чем голые ветки деревьев и танцующие лучи на водяной глади. Тысячу раз подумайте аасимары, если вдруг захотите пойти по стопам баатезу.

Отчётливо уши ловят хруст костей. Крепкое человеческое мясо, которое и не стоит жарить, для вкуса сочнее. Безопасного, глупцы, вы говорите? Нет, им это не нужно. Не нужен сон. Не нужна еда, но есть слабость того – умрут, будучи, находясь под покровом сна. Век прожил и навек уснёт, чтобы проснуться и увидеть, осознать, что картина не изменилась. Не будет никакой тревоги. То люди навеивают лишнюю панику.

Глаза находят кое-что новое, как пальцы осязают липкую и мягкую материю. Гулкое постукивание – оно у этого тоже есть, спрятанное за грудной стенкой, костяной решёткой и два стража рядом, как корона сверху, поданные снизу.

Как вы, сердца, можете говорить, не имея рта? Как вы, сердца, можете видеть, не имея глаз? Пальцы сжали ткань, и один из них издал жалобный вопль «нет, нет! Не убивай этого, не убивай!» - донесёт он до неугомонного создания. До боли любопытного. Сдавливает ткань напротив и крик: «не надо! Не ешь! Убей того! Никому он не нужен», а в ответ на провокацию злобный рык, заявления о зависти к себе самому. Тифлингу станет противно это всё выслушивать и интерес быстро иссякнет.

Он быстро просыпается. Осознать не успеешь: доволен или нет от миновавших грёз? Щупальца не дадут ему пробудить здравый смысл. Будет висеть, как тряпичная куколка верх ногами, а Соусу только жаться в уголок от страха, с надеждой, что его не раздавят.

Бродяга зевнул. Не выспался. Смотрит чёрными глазами на ровную, скользкую поверхность, как змея бы только что довольствовалась прохладной водой.

- Отпусти, - просит тифлинг спокойно.

Щупальца, которые находились рядом задрожали, как будто бы хвостатый на деле закричал не своим голосом. Бродяга падает, но как кот – успевает приземлиться на ноги, а щупальца прячутся, оставив, ни трещины, ни следа.

Он повернулся к «плачущему» Соусу и не бросил. Успокаивает напуганного зверька игрой пальцев, воодушевляя тихим смешком.

* * *

Может Долина похвастаться золотым одеянием солнца? Как серым платьем, напоминавшим о другой, но не менее ценной, как Кастис. Может ли Долина рассказать, - не допуская ошибок нелюбимых и голос, чтобы не дрожал, - историю рассказать от корки до корки листочка? Тут встречаются милые людишки и полукровки, но подозрения остаются из-за наличия хвоста. Больше – от клыков и разветвлённого языка.

Можно следить, но сильно пугающе, даже когда не видно в поле виду.

Никто не любит призраков, а с теми не поговоришь на темы насущные – мало знают.

О присутствие Бродяги заявляет Соус… который падает на голову огненной головы. Так и нашёл. Так может и родился из неба, ваты, солнечных зайчиков? Тифлинг ухватился ладонями за живот, пуще выдав себя смехом.