Forgotten Realms: The Prison

О присутствие Бродяги заявляет Соус… который падает на голову огненной головы. Так и нашёл. Так может и родился из неба, ваты, солнечных зайчиков? Тифлинг ухватился ладонями за живот, пуще выдав себя смехом.

Привлекательны демонам человеческие женщины, по глупости много дразнятся. Возвращаются к своему несовершенству, к тяжести многих эмоций – от бесконечности до нуля, и устремляя их в вечность, да только шлейф пропадает скорее, как будто кто-то специально расплетает непонятные миру узелки. В нем место сломанным фрагментам и заодно смеется, громко смеется над человеческими женщинами, трясущимся над своей уникальностью. Идеал был принят один. Только никто не знает какой, все спорят за свои догадки. И войны развязывают за них…

Из-за этого появляются отверженные. Самые настоящие, самые испорченные. Самые милые.

- Тебе настолько лениво бегать, что решил довериться, да, маленький? – пришлось уговорить котенка перестать выпускать коготки и мяукать, только бы не прыгал далее, распутывая сплетенные в косы золотые пряди. – В небе не меньше хищников, чем на земле и хозяин твой, - а ведь все слышит, проказница, но не оборачивается на смех, только убегает прижимая к груди котенка. Шепчет около маленького ушка на полголовы. – Хозяин твой выше деревьев не достанет.

- Наверно, бардов долго учат выражать свои эмоции на лице и в каждом жесте. Чтобы сразу чувствовалось – подходить не стоит. Сам справлюсь с тем, что у меня внутри. С чем приходится быть внутри.

Голос прозвучал достаточно близко, чтобы сделать вывод - обращались к нему. Ни проронив ни звука, мужчина посмотрел на непрошеную спутницу. Ни одного вразумительного повода для проявления дружелюбия. Удовлетворив сиюминутное любопытство, он вновь уставился на дорогу, возвращаясь к своим мыслям. Девушка ему нисколько не мешала. Ему было абсолютно безразлично то, что происходит сейчас вокруг.

Утро

Голос прозвучал достаточно близко, чтобы сделать вывод - обращались к нему. Ни проронив ни звука, мужчина посмотрел на непрошеную спутницу. Ни одного вразумительного повода для проявления дружелюбия. Удовлетворив сиюминутное любопытство, он вновь уставился на дорогу, возвращаясь к своим мыслям. Девушка ему нисколько не мешала. Ему было абсолютно безразлично то, что происходит сейчас вокруг.

Колдунья располагала достаточным терпением и временем - а ведь только все просыпались, и не более в деревне, - чтобы подождать. Так и шли, каждый погруженный в свои мысли. Поэтому со стороны Лирлин их было трое - бард, она сама как тень и ещё одна тень ночной прогулки. Так и хотелось спросить в начале у клирика: "Ты ведь ругаться не будешь?". Ведь чувствует себя ребенком рядом с ним, и что ей ещё думать, огневолосой?

Проходили минуты, и вскоре все дороги будут обойдены. Шаг за шагом, собирая все больше пыли на себя.

Впору девицам веси себя, как маленькие девочки. Притворяться, что не понимают истины, убегать от реальности и быть загнанными в угол мышками, ожидая, когда коготь кошки пронзить мягкое брюшко.

Хотите услышать писк? Пугающий крик? Никто не оценит молодую кровь – дьяволы видят дальше демонов. О, а ведь этот, может, вообразит себя пророком? Ноты смеха, подобны расположениям костей. Увидит будущее, но не скажет даже себе.

Завтра всё равно будет небо, под ногами земля и люди плетутся мрачные, надеясь на лучшую участь.

Может всем стоит раздать по золотой короне мужчинам? А женщинам – платиновые тиары.

- Тебе настолько лениво бегать, что решил довериться, да, маленький? – пришлось уговорить котенка перестать выпускать коготки и мяукать, только бы не прыгал далее, распутывая сплетенные в косы золотые пряди. – В небе не меньше хищников, чем на земле и хозяин твой, - а ведь все слышит, проказница, но не оборачивается на смех, только убегает прижимая к груди котенка. Шепчет около маленького ушка на полголовы. – Хозяин твой выше деревьев не достанет.

Куда бежишь, овечка? Скалиться волк, ухмыляется – страшнее родительских баек для непослушных детей, но этот мог бы убить смехом, но не предлагать конец тому, кому жить, пока не цепи не разнимет лезвие.

Тенью можно плестись, пока туман не нависнет над разноцветными головами и звонкий-звонкий смех, как ужаленная щека – недолго пчеле останется жить.

Косички не тронул. Не тронул и волосы. Гордость её, тому обняли за плечи… куда лезешь? Не белокурый бард, чтобы повиснуть, как плод. Как паразит. Просто обнял, руками дотягиваясь к котёнку, но тот начал махать лапками и царапать знакомые ладони.

Уже не нравлюсь?

Проходили минуты, и вскоре все дороги будут обойдены. Шаг за шагом, собирая все больше пыли на себя.

Представление затягивалось. Непонятны мотивы увязавшейся. Что если, ее приставили следить за ним? Это вполне в духе, человека, возложившего на себя ярмо руководства.

Канниган остановился без предупреждения. Все также молча, уставился на нее. Испытывал взглядом.

Представление затягивалось. Непонятны мотивы увязавшейся. Что если, ее приставили следить за ним? Это вполне в духе, человека, возложившего на себя ярмо руководства.

Канниган остановился без предупреждения. Все также молча, уставился на нее. Испытывал взглядом.

И что хотел увидеть бард? Раскаяние или неловкость за поведение? Чуть мутные глаза, всего лишь от пелены бессвязных мыслей и магических обрывков. Как цветной калейдоскоп, который можно было сложить тысячами способов.

Чужое внимание вырвало из созерцания только одному разуму доступных картинок.

- И о чем ты теперь хочешь лгать? – спрашивает, проводя прямую ассоциацию с какао-маслом из чердака. – Как бы не хотелось, сегодня и твои таланты будут нужны, помнишь об этом?

------------------------

Косички не тронул. Не тронул и волосы. Гордость её, тому обняли за плечи… куда лезешь? Не белокурый бард, чтобы повиснуть, как плод. Как паразит. Просто обнял, руками дотягиваясь к котёнку, но тот начал махать лапками и царапать знакомые ладони.

Уже не нравлюсь?

Соус недоволен маленькими облачками, тревожащие усы, читается столь же ясно как и желание кусать. Потому что он может это делать со своим хвостатым. Никто не разрешал, и материнское тепло лишь отталкивало от себя, если был слишком самоуверенным. А если не был – тем более.

Много догм и заветов нарушает, позволяя траурным тканям накрывать плечи и делиться своим теплом. Только довольно щурится от этого Лирлин, как тот котёнок, когда желает ласки хозяина, скользнув кончиком усыпанного множеством меток носа по щеке.

А ведь ещё и хвост – но другой забирает себе все внимание. Несправедливо родившийся пушистым, но не удерживающим хозяина, когда не хочет касаться земли.

Несмотря на вредность, Соуса и дальше гладят пальчики по голове.

- И о чем ты теперь хочешь лгать? – спрашивает, проводя прямую ассоциацию с какао-маслом из чердака. – Как бы не хотелось, сегодня и твои таланты будут нужны, помнишь об этом?

Забавно. Лгунья утверждает, что лжец - он. Неплохой ход конем. Уверен, она прошла детальный инструктаж, перед отправкой на задание. Слабый разум, вполне возможно, и купился бы на подобные ухищрения. По счастью, на его стороне мудрость наставника. Вкупе с его личными открытиями, она поможет ему устоять под напором грядущих испытаний.

- Придется обойтись без них. - он все-таки позволил себе высказаться.

Забавно. Лгунья утверждает, что лжец - он. Неплохой ход конем. Уверен, она прошла детальный инструктаж, перед отправкой на задание. Слабый разум, вполне возможно, и купился бы на подобные ухищрения. По счастью, на его стороне мудрость наставника. Вкупе с его личными открытиями, она поможет ему устоять под напором грядущих испытаний.

- Так и будешь висеть из уровня в уровень, пока не наступит твой черед? Не узнаю того человека, с кем говорила. Совсем другой.

А говорил, что выживет, был в том уверен более всех, но теперь казалось ему будет все равно. Не так смотрели глаза и губы ленились.

- Помнишь, о чём мы говорили? - склоняет голову на бок, и посмеивается уже морщинками у глаз. - Мне кажется, тебе лучше пойти. Иначе превратишься в бесформенную массу человеческого существа.

- Так и будешь висеть из уровня в уровень, пока не наступит твой черед? Не узнаю того человека, с кем говорила. Совсем другой.

- Ошибаешься, другим - я был тогда, - между ними протиснулась простолюдинка с корзиной яблок, бард подошел к ближе колдунье, исключая возможность повторения подобного. - Теперь все встало на свои места.

- Помнишь, о чём мы говорили? - склоняет голову на бок, и посмеивается уже морщинками у глаз. - Мне кажется, тебе лучше пойти. Иначе превратишься в бесформенную массу человеческого существа.

- Удивительно, как изящно внешняя забота перетекает в эксплуатацию. Грань до того тонка, что легко спутать, - оценил он. - И о чем же, по-твоему, мы говорили?

День

Ноты – змеи. Как те липкие щупальца? Открытое ушко смех только щекочет, а пальцы, как паучки, бегают по мягкому животику котёнка. Царапаешься, значит, не любишь? Кусаешься – принимаешь, как друга? Как брата? Как хозяина? Но сейчас машешь коготками, подобно множеству маленьких кинжалов. Могли оставлять красные узоры в воздухе, но тогда все прекратили бы видеть лучше.

Траур может нести холод, а руки тепло, кои необходимо близким умершего. Оное разве не получала огненная голова? Каждый дарил сожаления по-своему, но вместо бушующего огня – хотелось раскромсать всем глотки? За ложь, а не за правду? За личные цели – сострадания там не было места?

Только Лирлин-Лин-Лир может судить. Прощать, вспоминать с улыбкой или прятать в тайниках.

Это чудо, когда дают шанс. Это бремя стать лучше.

Будешь… самым лучшим котом мире, Соус?

- Снились сны, и стали явью, но не нравиться тем, кто к обыденности привязан, - играют, играют пальцы.

Дразнят Соуса, но не возьмут.

- Огня художник красками не нанёс? А может маслом? Этот видит поцелованный шар, - хихикает Бродяга, носом касаясь аккуратных косичек. - Что снова Лирлин-Лин-Лир прячет? Не пускает?

Ошибаешься, другим - я был тогда, - между ними протиснулась простолюдинка с корзиной яблок, бард подошел к ближе колдунье, исключая возможность повторения подобного. - Теперь все встало на свои места.

- И как, уютно тебе? Спокойно от нового порядка?

Задает вопрос так, чтобы было видно - ложь заметит. Слишком близко стоят, чтобы была возможность плести то. что выгодно, а не то, что есть на самом деле. Смеется - снова возьмешься за клинок? Или ещё забавнее - убежишь, уйдешь подальше, лишь бы не отвечать Лирлин?

Удивительно, как изящно внешняя забота перетекает в эксплуатацию. Грань до того тонка, что легко спутать, - оценил он. - И о чем же, по-твоему, мы говорили?

- Тебе не была предложена забота сейчас, лишь напоминание о том, что отсюда нужно выбираться. Слышать заведомо известный отказ слишком скучно. Предсказуемо, хотя мне не ясны причины и следствия. Придумаю, что сказать - скажу. А так, не против и послушать.

______________________________________________________________________________

- Огня художник красками не нанёс? А может маслом? Этот видит поцелованный шар, - хихикает Бродяга, носом касаясь аккуратных косичек. - Что снова Лирлин-Лин-Лир прячет? Не пускает?

Сотни раз жалеют те, кто не ищут и капли выгоды в своих действиях. Над ними потешаются боги – протягивают множество шансов жить богато, лишь только отказавшись от своих принципов. Один крохотный раз, стоящий чужому сломанной судьбы или и вовсе ухода. А что о них думать потом. Уже другие заботы на плечах.

И что ответит приплюснутая мордочка на такое пожелание хвостатого?

- А будет интересно, если все будет на виду? Люди прячутся летом ведь не от холода в шелка, и словами дразнят, играют как Соус своим мышонком. Будет скучно, если разгадаешь, что спрятано за множеством ручейков. А некоторые тайны – наоборот. Говорят, алхимик что-то хотел создать интересного… Если я помогу, может быть ничего плохого не будет. А может вообще ничего не будет.. на мили вокруг, - хватит тебе ложа из двух рук, маленький, свободной колдунья легонько прикасается к щеке тифлинга, рисует узоры ноготками. А может ревнует к заботе, и следует повадкам. Пока нет хвоста.

- И как, уютно тебе? Спокойно от нового порядка?

- Вполне, - произнес он сухо.

- Тебе не была предложена забота сейчас, лишь напоминание о том, что отсюда нужно выбираться. Слышать заведомо известный отказ слишком скучно. Предсказуемо, хотя мне не ясны причины и следствия. Придумаю, что сказать - скажу. А так, не против и послушать.

"Где ты пропадал? Тебя нигде не было видно."

"Не отходил от вас, наставник."

"Но, как... Неважно. Нас ждут дела."

"Что делать с этой?"

"Хм, давай выслушаем ее. Никогда не пренебрегай чужим мнением. Даже в том случае, если придерживаешься диаметрально противоположного. Помни, на каждое событие в мире, существует, как минимум, несколько точек зрения. Не вредно будет все разузнать и, по возможности, использовать. Любое знание - представляет ценность."

- И я выберусь, - процедил он сквозь зубы. - Кроме этого, мне больше нечего сказать, - помолчал и все же добавил. - В свете недавних событий, я не вижу особо веских причин рисковать собой.

- И я выберусь, - процедил он сквозь зубы. - Кроме этого, мне больше нечего сказать, - помолчал и все же добавил. - В свете недавних событий, я не вижу особо веских причин рисковать собой.

- И какие события ты имеешь ввиду? Я бы на пальцах уже считала, путаясь в важности... Научился молчать, когда бы стоило?

А ведь все слушала, но кричать было бы жестоко - не своими устами в чужой голове. И голову, и пальцы, и гребешок хвоста.

- Не рискуй, пожалуйста, и это ты тоже обещал, - не видит лица, и секунды бард вообще мало что увидит за золотой пеленой. Колдунья теплая, обнимает, и шепот ее такой же. За последнее ей было стыдно. - Пойдем к остальным, тебе ведь лучше, вдруг ещё кто согласится на твое руководство?

[Малое очищение разума]

И что ты вообще плетешь? Зато больше не холодно.

- А будет интересно, если все будет на виду? Люди прячутся летом ведь не от холода в шелка, и словами дразнят, играют как Соус своим мышонком. Будет скучно, если разгадаешь, что спрятано за множеством ручейков. А некоторые тайны – наоборот. Говорят, алхимик что-то хотел создать интересного… Если я помогу, может быть ничего плохого не будет. А может вообще ничего не будет.. на мили вокруг, - хватит тебе ложа из двух рук, маленький, свободной колдунья легонько прикасается к щеке тифлинга, рисует узоры ноготками. А может ревнует к заботе, и следует повадкам. Пока нет хвоста.

Кто играет с деталями – не уходите зрители, без выросших крылышек на висках. Не учили, и не знал уголков с тончайшими нитками познаний, но едкий запах, казалось, щипал нос.

Сейчас помнит, как эхо стен. Не такой огненный, как Лирлин-Лин-Лир, и был лишён руки по воле случая, а может по воле божества?

- Можно прятать. Стоит прятать? Как лица предка – никто не видел, кроме неё, - Соусу только переместиться, вопреки своей детской злости и слушать хозяин будет вопль долго, - алхимики думают? Алхимики варят! – округлил глаза тифлинг, а хвост дважды взмахнул гребешком, но ищет теперь слушателя более тонкого. – Думаешь, огненная голова, мало сосредоточенности? Как помощник напутает травы, а как безумец – не будет, не будет ему никаких открытий, когда в желудке чужом зелья будут, - хитро щуриться Бродяга, стараясь внимательней заглянуть в поляны с ромашками.

Есть колодцы и они двери. Ключа для посторонних не будет. Сознание отопрёт ворота, но болезненным будет для носителя.

Любишь Соус тайны? Или явь – горькая она?

Священная Мистерия. Пока живая Лейра будет улыбаться и тем, кто не является её покровителями, посылая в ответ обманчивые сны. Сладкие слова способны их только описать.

А как выглядит всё же обитель алхимика, когда не связан обязательствами перед властью?

Только и чужакам интересно. Кормят себя истиной, но умудряются плести чёрную паутину.

Легкомысленные мужчины, жадные женщины – говорят, что дорожат друг другом сёстры, но одной нет дела до другой. Полюбит клыкастый красоту и невинность, но обманет себя: попутает любовь с похотью? Есть примеры ярче огонька в лампе.

Восхищение в маленьком! Разочарование в белом?

Есть чёрный контраст.

Только умрите дважды, вдруг разума станет больше? Боль чужую принять, а можно бессмертием наградить – отрубят голову, и не сомкните глаза ни на минуту. Ни секунды. Многого очень хотят вам показать в сценах тряпичных ваши рабы и жертвы. О, а может больше слушатель?

Соус поднял небесные глаза на двери – двуногие остановились, но к куда и к кому? Сна бы было больше, как и еды, да, чтобы не бросали его больше… на чужие головы, как хвост шутить любит.

- И какие события ты имеешь ввиду? Я бы на пальцах уже считала, путаясь в важности... Научился молчать, когда бы стоило?

- Неприятная встреча с...

Он не договорил. Не дали.

- Не рискуй, пожалуйста, и это ты тоже обещал, - не видит лица, и секунды бард вообще мало что увидит за золотой пеленой. Колдунья теплая, обнимает, и шепот ее такой же. За последнее ей было стыдно. - Пойдем к остальным, тебе ведь лучше, вдруг ещё кто согласится на твое руководство?

[Неудача]

Ледник устоял. Не сдвинулся не на дюйм. Огненные искры развеялись в пыль, натолкнувшись на, безраздельно властвующий, монолит.

Убийца округлил глаза, ощущая чужое губительное воздействие. Сердце бешено забилось, требуя возмездия за проступок. Вдыхая носом воздух, мужчина отпихнул девицу от себя. Он уже сжал кулак, как вдруг поспешил вмешаться Голос. По его тону, становилось понятно: у него все под должным контролем.

"Успокойся. Не делай того, о чем вскорости можешь пожалеть."

"Дрянь пыталась отрезать нас! Мне не жаль ее!"

"Нет, но последствия могут обернуться против нас. Мы не готовы к открытой конфронтации. К тому же, возвращаясь к диалогу о знаниях, дезинформация - тоже, своего рода, знание. Позволь ей думать, что уловка возымела действие. Сыграй, как следует, свою роль. В конце концов, когда-то ты был бардом."

"Как будет угодно."

- Что?... - он притворно коснулся лба, так, словно старался собрать помыслы воедино. - Что это было?

Что?... - он притворно коснулся лба, так, словно старался собрать помыслы воедино. - Что это было?

Неправильные ощущения, ведь знала уже, как и что видеть, и как протянутые нити легко находят дорогу и возвращаются. Здесь же все путалось и увязало. Здесь уже было страшно, за себя, за других, и легкость отступала перед стремлением выжить. Догадывалась об этом ещё до того, как спиной встретится с чьей-то телегой. Дерево недовольно скрипнуло и оставило след на спине. А людям-то что – ссорятся себе, да только тешатся?

Как много раз за день можно испытывать судьбу? Это был последний, самый последний раз, колдунья обещала себе это, зная, что нарушит. Часа через два-три.

Подействовав, его бы унесло далеко, чтобы вернуться собой. Собой, а не этим растерянным существом, и глаза не прятались бы за ладонью. Подкралась достаточно близко, но не достаточно глубоко. Приняла предложенную игру. Благо, что на личике всегда присутствует не то растерянность вместе с искренней наивностью. Поверила и сейчас она. Но только себе.

- Ты выглядел уставшим, как не свой, и я хотела тебе помочь, - и ведь ни капли не солгала, и в стремлениях и в действиях. Сердце билось учащенно – а разве не так чувствуешь себя рядом со змеей? Которая забывала о том, что глаза самая большая ловушка. Она бы поверила тогда… – Илларион просил всех наведаться, чтобы поскорее справиться со всем. Ещё в письме, ведь помнишь? А заодно и сможешь отдохнуть.

По взгляду было ясно – далее вместе не пойдут. Что-то ей не хочется уже отдыхать.

Алхимик

В одноэтажной, несколько странной конструкции хижине с деревянными стенами и металлической дверью путников ждала удивительно чистая и ухоженная гостиная, в которой стоял запах свежих цветов - еще сильнее того, что был на улице. Причем, самих цветов никто нигде не заметил. Дверь была не заперта, и алхимик не сразу вышел встречать своих гостей. Но когда он вышел, все присутствующие подметили две занимательные детали: во-первых, алхимиком была низкого роста, стройная и молодая женщина, одетая сейчас в штаны и рубаху, нижняя часть которой была завязана над оголенным животом, во-вторых, ее пышные длинные волосы были почти такого же рыжего цвета, как и у Лирлин, из-за чего их обоих можно было достаточно легко спутать.

Девушка, увидев путников, немного растерянно улыбнулась и, протопав босыми ногами по полу, подошла к ним поближе.

- Привет. Меня зовут Аналэя. А вы кто?

- Ты выглядел уставшим, как не свой, и я хотела тебе помочь, - и ведь ни капли не солгала, и в стремлениях и в действиях. Сердце билось учащенно – а разве не так чувствуешь себя рядом со змеей? Которая забывала о том, что глаза самая большая ловушка. Она бы поверила тогда… – Илларион просил всех наведаться, чтобы поскорее справиться со всем. Ещё в письме, ведь помнишь? А заодно и сможешь отдохнуть.

Если что-то и тревожило колдунью, это ускользнуло от внимания убийцы. По прежнему опыту общения, он успел сложить о ней, какой-никакой, а психологический портрет и уже мало предавал значения ее причудам. Наставник же, в свой черед, хранил глубокое молчание.

Другое волновало сейчас Каннигана - как правильней будет повести себя? В отличие от россыпи сухих фактов, воспоминаний по прежней манере поведения, практически, не осталось.

- Спасибо, Лирлин, - сбивчиво начал он. - Я это ценю, - попытка улыбнуться. - Когда понадоблюсь, сообщи мне через Сила.

Коснулся ее руки, вместо прощания, и поспешил скрыться в толпе. Ложь - то, за что так сильно он ненавидел окружающее пространство - теперь же к ней прибегал и он сам. Это... это сбивало с толку. Неужели он лицемер? Убийца уверял себя, что - нет.

х

Девушка, увидев путников, немного растерянно улыбнулась и, протопав босыми ногами по полу, подошла к ним поближе.

- Привет. Меня зовут Аналэя. А вы кто?

Легкие бабочки на ветру – только-только за них решали направление, как перемены к легкости заставляют забыть обо всем плохом. Только сквозь человеческие пальцы что-то останется, задержится, больно впившись в кожу, порой до крови. Мужчины гордятся своими шрамами, а женщины переживают. Кто прячет, кто выставляет, но всем ясно – бояться чувствовать их на себе, стягивает и лишает контроля над всем своим телом, пускай и на несколько клеточек. И те, кому нет времени думать об этом – бояться. Знахарки всегда будут в чести у людей.

- Всего мало, Леви из Тэи, но в том и умение. В том и интересно плести, - отвечала, потянувшись к знакомым и родным запахам. Это был дом, не правильный, но совсем настоящий. Лирлин и сама могла бы вплести себя, оставить свой след на каждой детали убранства и создать свое. Что-то похожее. Как пучки трав на чердаке – умиротворяют.

Она тоже улыбалась. Под пушистыми ресницами оставив взгляд Леви, и далее остановившись на незнакомке. Найденное близким к своему успокаивает лучше любых трав.

- Здравствуй, Аналэя. Лирлин и Бродяга, наверно, лучше всего будет назвать нас искателями приключений? Прости, что потревожили твой покой, но в городе были слухи. Возможно, помощь бы не помешала от нас? Делаем все, что в наших силах чтобы помочь здешним жителям.

Как хорошо, что она не лидер! Никогда бы не согласилась чувствовать груз многих за своей спиной.

- Привет. Меня зовут Аналэя. А вы кто?

Усмешка ехидней, - а, может, даже кровожадней, - чем у сунитки.

Соус вряд ли можем похвастаться расширенным кругозором окрасов. Кислотные краски начали щипать небесные глазки, на деле бывшими, должно быть, серыми, как и для всех котов, кошек и котят. Эти кудряшки? Эти волосы? Будто двуногая разделилась надвое – половина пожелала стать мальчиком.

Не шибко ты опрятная, сказал бы Соус, корча гримаску, пальцами меня не трогай.

Демоны все одинаковы на взгляд смертных, но различает общая кровь. Дьяволы одинаковы на взгляд смертных, но различают…

Бродяга не снимал свою маску, стоя рядом с Лирлин-Лин-Лир и сохраняя ценное молчание. Губы дрожали, как что-то сказать хотел тифлинг, не мог сдерживаться подолгу, но оставалась улыбка, как хвост, воодушевившись, начал махать из стороны в сторону гребешком и «рисовать» в воздухе буквы.

- Здравствуй, Аналэя. Лирлин и Бродяга, наверно, лучше всего будет назвать нас искателями приключений? Прости, что потревожили твой покой, но в городе были слухи. Возможно, помощь бы не помешала от нас? Делаем все, что в наших силах чтобы помочь здешним жителям.

Аналэя, смотря на рыжую девушку, улыбалась все шире.

- Да-да, вы все правильно поняли. Мне пригодилась бы ммм... помощь. Вы разбираетесь в алхимии?

Аналэя, смотря на рыжую девушку, улыбалась все шире.

- Да-да, вы все правильно поняли. Мне пригодилась бы ммм... помощь. Вы разбираетесь в алхимии?

Алхимики думают? Алхимики варят!

Можно ли считать этого достаточным для знаний?...

Легкие струйки воздуха шепчут достаточно красноречиво о том, что на уме у хвоста. Разгоняют напоенный ароматами воздух.

- Увы, мы понятливые исполнители разве что. Дотрагивались разве что до магических тайн, где не нужны травы или долгое времяпровождение над одним рецептом. Это нам сильно помешает? – разглядывает с любопытством и доброжелательным интересом. Грани чувств не различить, и все, что помнила колдунья из прошлого было – не приступать к зелью, если разбросаны волосы и разбросаны чувства. Ведь повлиять может каждая деталь на процесс и результат.

Теперь... теперь жалко было упущенного времени и хотелось бы научиться создавать зелья. Дроу бы научил, ну, наверное.

[Дипломатия: 43]

- Увы, мы понятливые исполнители разве что. Дотрагивались разве что до магических тайн, где не нужны травы или долгое времяпровождение над одним рецептом. Это нам сильно помешает? – разглядывает с любопытством и доброжелательным интересом. Грани чувств не различить, и все, что помнила колдунья из прошлого было – не приступать к зелью, если разбросаны волосы и разбросаны чувства. Ведь повлиять может каждая деталь на процесс и результат.

- Оу, жаль, - девушка погрустнела, но лишь на мгновение. - Вы не представляете, как это интересно! Вы... эмм... ну, я могла бы вас научить. Я бы даже хотела - очень хотела бы, чтобы у меня был ученик или помощник, но обычно все, кого я прошу, отказываются. Ни у кого нет желания... И я не совсем понимаю почему. Но чего это я... Эмм, пойдемте, покажу вам кое-что.

Аналэя повернулась и призывно помахала им обоим, приглашая последовать за ней, после чего энергично затопала в сторону двери в другую комнату. Когда они зашли, то сразу поняли, откуда в доме cnjzk такой сильный цветочный запах. Здесь их было очень, очень много. Просторное помещение было практически полностью заполнено растительностью, которая прорастала всюду, во всех местах и уголках, до которых могла дотянуться. И лишь небольшое место - вокруг стола, перед окном на улицу, было достаточно свободным. На столе сейчас находился горшок с землей, из которой рос желтый, извивающийся стебель. Аналэя, обходя растения, подошла к нему, облокотилась на деревянную поверхность стола и что-то тихо промычала.

- Я... Мне нужно сделать так, чтобы этот цветок стал зеленым. Это цветок, да. Сейчас его головка скрыта, и он безвреден. Но если он станет зеленым, то сможет вырабатывать очень ядовитые испарения. Так мне сказал, эмм.... тот, кто мне его продал, - девушка неуверенно запустила руку в свои волосы. - Я ему верю. Но для этого мне нужно кое-что, что достать сама я не могу.

- Не знают, но помнят. Помнят, но не скопируют точность движущейся картины. Аккуратность удел, как медленные, - они уверены, - движение. Острый глаз будет в помощь.

Молчи. Не говори. Смейся, нет, лучше хихикай, сколько чёрной душе угодно. Странно смотреть на того, наверно, кто одет в траурный наряд, но единственное украшение выделяет – разноцветный поясок, дорожкой ткани тянется к колену. Всё равно, должно быть, странно рядом с девушкой в алых одеяниях, а в ладонях котёнок. Не то удивился? От большего недоумения?

Но не заметно по лицу девицы – рассеянна, растеряна, а так рада. Ещё одна рыжая!

Кто не любит рыжих? Ну, кто не любит поцелованных солнцем? У кого мысли банальны – смотрите шире.

Ухмылка тифлинга стала смущённой. А причины? Их три.

- Я... Мне нужно сделать так, чтобы этот цветок стал зеленым. Это цветок, да. Сейчас его головка скрыта, и он безвреден. Но если он станет зеленым, то сможет вырабатывать очень ядовитые испарения. Так мне сказал, эмм.... тот, кто мне его продал, - девушка неуверенно запустила руку в свои волосы. - Я ему верю. Но для этого мне нужно кое-что, что достать сама я не могу.

Одна из них - запах.

Много ли кроме грязи с пылью учует нос? Главное глаза, ориентируясь по мху на деревьях, как скромные накидки и звёзды над головой – самые-самые яркие, не стрелы, но путь указывают. Было немного холодно. Плоть не настолько горячая, но предок был щедр.

Соус чихнул, уткнувшись носиком в ладошку хвостатого, как последний… нет, молчать он не стал, беря пример со второй рыжей.

- Магам не трудно – чудо их дар, как наследие предков, - начал Бродяга, толику позволяя себе хихикать, - только несут в себе правду слова, что передались от одного человека к другому? Может, этому яд не повредит, но двум другим, Лирлин-Лин-Лир и рыжей поварихе, как котёнку – очень плохо, настолько?

Хотел высунуть язык. Заулыбался только с пущим смущением.

Оскалил клыкастые зубы, скорчив гримасу. Бродяга хотел изобразить муку. Но скорее напомнило человека, который не привык к смеху.

В мире идей рыжие явно ухватывали концы одних мыслей, и если одна только скромно подумала о возможности, вторая уже успела озвучить, опустить уголки губ и вновь улыбнуться. И правда, кто не любит рыжих?

- Это ответственно? – предположила причину отказов, - Если бы я могла остаться в вашем городе, обязательно бы стала помощницей! Чем же ещё заниматься…

Прекрасный цветок, но сквозь его поры просачивается гной, отравляющий всю красоту. Природа не беззащитна, ее просто стоит переставить тратить и дать сломать стены множеством мелких семян. Не были видны, но оседали на волосах, на маленьком носике, кружились от дыхания и смущали разум. Как много мест можно назвать раем. А какой бы выбрать своим. Не умеет сидеть на одном месте, не умеет жить, когда перед глазами одна картинка – хорошая ли, плохая ли.

Ей дышалось легко и глубоко. Расслаблено, чего не позволил бы ей смех, заразивший других.

- Я... Мне нужно сделать так, чтобы этот цветок стал зеленым. Это цветок, да. Сейчас его головка скрыта, и он безвреден. Но если он станет зеленым, то сможет вырабатывать очень ядовитые испарения. Так мне сказал, эмм.... тот, кто мне его продал, - девушка неуверенно запустила руку в свои волосы. - Я ему верю. Но для этого мне нужно кое-что, что достать сама я не могу.

- Звучит так, как будто позже из этого невинного бутона вырастет что-то опасное… ммм… - не стала говорить о своем цветочке, мирно ловящем бабочек в Раю. Жест подметила – как и свой, когда была сосредоточена на чем-то нерешаемом. – А что же требуется для его раскрытия? Стоит ли потом применять это здесь, ведь остальные травы могут быть заражены не хуже.

Хотелось что-то ещё сказать, но слова куда-то пропали. Память действительно мука, а не награда для людей.

- Магам не трудно – чудо их дар, как наследие предков, - начал Бродяга, толику позволяя себе хихикать, - только несут в себе правду слова, что передались от одного человека к другому? Может, этому яд не повредит, но двум другим, Лирлин-Лин-Лир и рыжей поварихе, как котёнку – очень плохо, настолько?

- Соус не в порядке? – переспрашивает, отходя от стола и внемля маленькой мордочке. Никакая магия, никакие знания не стоят ее покоя для этих двух. Услышать везде сможет, как и любой зов.