Forgotten Realms: The Prison

Солнце, солнце… это красное солнце…

Нет другого цвета. Иного быть не может на одеянии алом. Но знаком запах резкий и картина – река крови, потехи богини жестокой. Любимой. Одинокой. Брошенной. Только наблюдают бездны, как краской растекается рыжий.

Ласкают косички ветер.

Замирает маска спокойная, нежная.

И звук мелодичный – тело то обмякает от усталости жизни.

- Лирлин-Лин-Лир! – закричит, заорёт, много слов найдёт, но выразит, выразит буйство огненное.

Крики продолжит, как звон настороженной птицы одинокой, зверя брошенного и аутсайдера – вечно верного себе, вечно жадного добычи пойманной. Колкости не успеет бросить, как умрут все. Песок белый останется.

Скривиться гримаса Бродяги вымученно. Хвост замрёт, Соус мяукнет, а про копьё забудут.

Не успел, не помог… снова! Толку-то от демона огненного? Смысл помощи того? Рыданья, крики? Как ребёнок, а объятиями защитить не смог. На кой этому солнце в руках, как быстро померкнуть огоньки-поцелуи?

Сказать может больше взрослый, да ограничивает себя шалостями детскими. Положит ладони острые на плечи и колени подведут, - упадут и подведут, но тихо всхлипнет, упрекая. А кого? Вопросы довольно задавать.

Сказать может больше взрослый, да ограничивает себя шалостями детскими. Положит ладони острые на плечи и колени подведут, - упадут и подведут, но тихо всхлипнет, упрекая. А кого? Вопросы довольно задавать.

Рисса робко положила ладони на плечи тифлингу, склонившись к нему.

- Она жива. Иллар не даст ей соскользнуть в бездну, Бродяга. С ней все будет хорошо.

Вздрогнет ли? Удивиться? И руками взмахнёт, как когда-то взрослых в детстве отгонял – мух назойливых? Замрёт лишь на мгновенья.

- Она жива. Иллар не даст ей соскользнуть в бездну, Бродяга. С ней все будет хорошо.

Зажмурился Бродяга, рыданья немые выпуская на волю и кистями рук стуча по лбу. Дрожа всем телом.

Не смог. Не может. Что от игр тёмных толку? Взрослей… взрослей, скажут высшие, а послушается ли хвостатый советов мудрых, бесполезных, разных? В клубочек свернуться захочет.

Рисса полуобняла тифлинга, принимая на себя часть его боли. Ее мучила вина. "Почему она, боги? Почему каждый раз, как в насмешку, я остаюсь цела, хотя заслужила смерть и не заслужила Иллара? Почему?" Небеса молчат, равнодушные, серые, никак не отвечая на две дорожки слез, бегущие по щекам.

- Вы выберетесь, Бродяга. Ты и Лирлин. Даже если мне придется положить свою жизнь на это.

Теперь Рисса как никогда понимала истовое намерение мужа. Видимо, это и есть - помогать.

хп Каннигана = 144-88=56

Некоторое время назад он потратил на то, чтобы вытащить из сквозной раны на ноге проклятое древко. Опершись о стену и зажав рукоять кинжала в зубах, он последовательно обломал наконечник с оперением, после чего медленно, дабы не повредить соседние артерии и тем самым не вызвать кровотечение, вытянул засевшую стрелу. Едва не теряя рассудок от нестерпимой боли, ежесекундно скрепя зубами об импровизированную перегородку, он наконец отбросил окровавленную находку от себя подальше. Сморгнув застлившую взор влагу из глаз, убийца оглядел рану.

По счастью, кость задета не была. Сунув руку в котомку он выудил оттуда кусок ткани. При помощи лезвия, разорвал его на два относительно ровных лоскута. Один, до поры до времени, отложил в сторону, пока как второй поднес ко рту. В то место, где ткань приляжет к ране, он плюнул. По крайней мере, попытался. От охватившей все тело лихорадки, слюноотделение сошло на нет, отчего пришлось прибегнуть к импровизации. Выуженным из той же сумки эликсиром (на этот раз, зелье регенерации маны), мужчина смочил себе ротовую полость. Сплюнул жидкость на пол. И по завершении этого, попросту засунул конец тряпицы в рот и принялся водить языком, до тех пор пока тот мало-мальски не пропитался влагой. Затем, дико морщась, той же смоченной частью приложил ткань к ущербу на ноге, вторым же лоскутом принявшись стягивать павязку. Однако, теперь результат предстояло закрепить.

Лечение критический ран

хп Каннигана = 56+35=91

Стало значительно легче.

Как только все полевые ранения были устранены, Канниган все также держась за уязвленную ногу (заклятие - это далеко не панацея) направился к трупу лучницы. В руках все тот же верный кинжал, в глаза животная ненависть. Он совершенно не замечал возникшего столпотворения вокруг Лирлин, которая судя по всему никак не могла определиться: жить ей или умереть. Наивысший приоритет сейчас был отдан дохлой курве, что посмела поднять руку на него. Добравшись наконец до нее, он опустился на здоровое колено и сразу после лезвие с хрустом ломает череп бездыханной девицы. Потом еще и еще, и еще! Покамест возникшее на месте некогда миловидного личика месиво, не удовлетворяет потребности убийцы окончательно. Поднявшись во весь рост, напоследок он впечатал сапог ей в голову. Череп твари ломается, сродни грецкому ореху.

Отерев испачканную подошву сапога о мертвячие одежки, Канниган размял шею и лишь после этого нехотя подошел к остальным.

- Что с этой?

Трудно было описать словами, что за буря царила в душе Каури. Она отказывалась понимать причину, по которой Дриззт и его друзья напали на их отряд. Почему они не верили им, почему не захотели выслушать и выяснить то, что их беспокоило? Почему не пожелали решить все миром? Это было не правильно - убивать тех, кто здесь, в Долине, считался героями. Убить без причины. Нет, конечно причина была - спасти свои жизни. Но почему они не попытались как-то разоружить дроу и его друзей, попытаться как то обездвижить, остановить ненужное кровопролитие? Почему? Ответа не было - лишь боль и сожаление.

Поднявшись во весь рост, напоследок он впечатал сапог ей в голову. Череп твари ломается, сродни грецкому ореху.

- Ты что делаешь? - полуэльфийка подобно разъяренной фурии налетела на барда, с размаху ударив его обеими руками в грудь.

Все они, все четверо лежали сейчас в снегу, неподвижно. Их мертвые, израненные тела медленно истекали кровью, окрашивая белое в красный. Молодая и энергичная Кэтти-Бри, сильный и благородный Вульфгар, добросердечный и ворчливый Бруенор. И Дриззт, тот кто собрал их всех вместе. Кто прошел через ужасы детства в обществе дроу, теряя близких и родных, вышел на поверхность, с трудом отыскал для себя новый путь и встретил тех, кто стал ему самыми близкими друзьями. Регис, последний из пяти, узнает о их смерти нескоро. А возможно, не узнает никогда.

Путники остались одни, без цели, без объяснения происходящего, предоставленные самим себе. Впрочем, если бы они нашли в себе силы обыскать тела убитых, то обнаружили бы много полезных вещей.

Эйджисфанг - огромный молот Вульфгара. Магический модификатор +5, +1d8 дополнительного физического урона. При подсчете повреждений модификатор Силы умножается на 1.5. У владельца один раз за бой будет возможность кинуть молот, нанося 16d6 урона, плюс 2d6 за каждый модификатор Силы.

Ледяная Смерть - первый скимитар Дриззта. Магический модификатор +5, +1d6 дополнительного ледяного урона. Дает своему владельцу сопротивляемость огню +10.

Твинки - второй скимитар Дриззта. Магический модификатор +4.

Плащ Дриззта - +1 к защите (уклонение), +1 к спасброскам.

Золотой фамильный щит Бруенора - тяжелый щит +2.

Перчатки Кэтти-Бри - +2 к защите (Уклонение).

А потом... Потом, в какой-то момент, их всех неожиданно забрала тьма. И они снова оказались в Раю.

- Ты что делаешь? - полуэльфийка подобно разъяренной фурии налетела на барда, с размаху ударив его обеими руками в грудь.

Стерпеть наглость оказалось нелегко. Убийцей овладевали пограничные ощущения. Сменяя один другой, в любую минуту они грозились выйти из под контроля. Да, он вкусил крови, но аппетит оттого лишь только возрос. Для того, чтобы утолить засевший внутри голод, одного глумления над бездыханной швалью как выяснилось недостаточно. Иссохшие алые капельки чужой крови, что окрасили тыльные стороны его ладоней - слабая плата за душевное равновесие. Кровь должна быть повсюду. Все должно окраситься ею...

Убийство доставляло удовольствие. Месть приводила в состояние эйфории.

Перехватив ее кулачки, он притянул девку почти вплотную к себе. Теперь они буквально прижимались друг к другу. Вытяни он губы чуть вперед и родился бы поцелуй. Вот только, в голове мужчины гуляли совершенно иные мысли. Окажись они сейчас наедине, вдали от посторонних глаз и дальнейшая судьба предмета-Каури потеряла бы ясность. А так, он всего-навсего произнес:

- То, что дóлжно.

А потом... Потом, в какой-то момент, их всех неожиданно забрала тьма. И они снова оказались в Раю.

Именно в таком положении они и совершили переход. Оказавшись на плане Летающих островов, Канниган все также крепко удерживал полу-эльфийку. Он и не думал выпускать Иволгу на волю. Ему нравилось разглядывать ее прекрасный лик. Скользя по ее высоким скулам, он вдруг подумал о хирургическом инструментарии. Да, ему определенно нравилось то, что он наблюдал.

- Отпусти.Ее. Немедленно- голос волшебницы не оставлял места неповиновению, ога была готова убить барда при любом намеке.

- Отпусти.Ее. Немедленно- голос волшебницы не оставлял места неповиновению, ога была готова убить барда при любом намеке.

- Кто ты такая, чтобы решать за нее? - процедил он вопрос, на который сам же и ответил. - Ты - никто.

Перехватив ее кулачки, он притянул девку почти вплотную к себе. Теперь они буквально прижимались друг к другу. Вытяни он губы чуть вперед и родился бы поцелуй. Вот только, в голове мужчины гуляли совершенно иные мысли. Окажись они сейчас наедине, вдали от посторонних глаз и дальнейшая судьба предмета-Каури потеряла бы ясность. А так, он всего-навсего произнес:

- То, что дóлжно.

- Отпусти.Ее. Немедленно- голос волшебницы не оставлял места неповиновению, ога была готова убить барда при любом намеке.

- Кто ты такая, чтобы решать за нее? - процедил он вопрос, на который сам же и ответил. - Ты - никто.

Откуда только взялось столько злости? Этого старого, забытого, похоренного в лесу рядом с телом бывшего хозяина чувства? Кем вообще возомнил себя это бард? Но он слишком близко наклонился к ней - и, не думая о последствиях, ведомая лишь новым чувством, Каури вцепилась зубами в нижнюю губу мужчины, чувствуя во рту соленый вкус крови. Одновременно рванула руки, пытаясь освободить их (ловкость 23), а коленом попыталась ударить в пах (ловкость 17).

Именно в таком положении они и совершили переход. Оказавшись на плане Летающих островов, Канниган все также крепко удерживал полу-эльфийку. Он и не думал выпускать Иволгу на волю. Ему нравилось разглядывать ее прекрасный лик. Скользя по ее высоким скулам, он вдруг подумал о хирургическом инструментарии. Да, ему определенно нравилось то, что он наблюдал.

- Отпусти! - Алаяйя нацелила лук на барда.

Но он слишком близко наклонился к ней - и, не думая о последствиях, ведомая лишь новым чувством, Каури вцепилась зубами в нижнюю губу мужчины, чувствуя во рту соленый вкус крови.

Неожиданная тактика ушастой подделки несколько сбила убийце точку сборки. Левой рукой он, в этот момент нисколько не церемонясь, схватил гадину за нижнюю челюсть, когда как правой сильно нажал ей в болевую точку за острым ухом, понуждая эльфские зубки разжаться. [Реакция = 22] Таким нехитрым образом, он вновь вернул в свое распоряжение захваченную губу. Совместно с нервными центрами хотелось выдавить и моргалы, это правда. Но, как бы то ни было, первое раздражение быстро сменилось хриплым смехом.

Одновременно рванула руки, пытаясь освободить их (ловкость 23), а коленом попыталась ударить в пах (ловкость 17).

Наученный горьким опытом, Канниган - теперь, поистине воплощение концентрации и готовности - без труда избежал всех последующих сюрпризов.

[Реакция=32; 27]

[Успех]

- Милая моя, - так же внезапно как и начал, убийца прекратил ухмыляться. - Ты не перестаешь удивлять.

- Отпусти! - Алаяйя нацелила лук на барда.

Мужчина и бровью не повел:

- Мы оба прекрасно знаем, что выстрела не последует, - сухо вымолвил, вылизывая губу. - Этой прыткой дряни ничего не угрожает, - как в подтверждение, он ослабил хватку, выпуская заложницу. - Убирайся.

Это было адресовано уже непосредственно Каури.

- Мы оба прекрасно знаем, что выстрела не последует, - сухо вымолвил, вылизывая губу. - Этой прыткой дряни ничего не угрожает, - как в подтверждение, он ослабил хватку, выпуская заложницу. - Убирайся.

Это было адресовано уже непосредственно Каури.

- Убирайся сам! - сплюнула чужую кровь под ноги барду Каури, сжав руками рукояти мечей.

- Убирайся сам! - сплюнула чужую кровь под ноги барду Каури, сжав руками рукояти мечей.

- Ты не у себя дома для таких громких заявлений, - равнодушно выговорил он. - Хотя вычищать золу из барских погребов, еще не значит иметь дом.

Пока шла шпилька, Канниган спокойно достал со спины лук. Самозабвенно натянул тетиву, нацелив кончик стрелы в землю. Пока в землю...

Пока шла шпилька, Канниган спокойно достал со спины лук. Самозабвенно натянул тетиву, нацелив кончик стрелы в землю. Пока в землю...

Алаяйя спустила тетиву своего лука, выбив стрелу из рук барда.

- Может, в тебя я и не выстрелю, но в твой лук без проблем, - любезно сообщила девушка.

- Ты не у себя дома для таких громких заявлений, - равнодушно выговорил он.- Хотя вычищать золу из барских погребов, еще не значит иметь дом.

Пока шла шпилька, Канниган спокойно достал со спины лук. Самозабвенно натянул тетиву, нацелив кончик стрелы в землю. Пока в землю...

- Как и ты, - парировала Каури, обнажая клинки. Солнечный луч сверкнул на их острых гранях, замерев на самых кончиках, направленных на барда.

- Может, в тебя я и не выстрелю, но в твой лук без проблем, - любезно сообщила девушка.

- Вот она благодарность, - на место утраченной, встала новая стрела. - Или ты забыла, кто вручил тебе этот лук? За него тебе еще предстоит расплачиваться. Не думай, что я спустил все на самотек, - Канниган все же наградил сестрицу рабыни взглядом. - Так или иначе, ты заплатишь.

- Вот она благодарность, - на место утраченной, встала новая стрела. - Или ты забыла, кто вручил тебе этот лук? За него тебе еще предстоит расплачиваться. Не думай, что я спустил все на самотек, - Канниган все же наградил сестрицу рабыни взглядом. - Так или иначе, ты заплатишь.

Угроз в свой адрес Каури не боялась никогда. Но угроз в адрес близняшки не потерпит. С коротким вскриком полуэльфийка напала на Каннигана.

- Как и ты, - парировала Каури, обнажая клинки. Солнечный луч сверкнул на их острых гранях, замерев на самых кончиках, направленных на барда.

- Если тебя не устраивает мое общество - рядом со мной тебя уже никто не держит, - прицел оторвался от земли и теперь упирался девке в переносицу. - В твоем распоряжение бескрайнее море островов. Вольному - воля, как говорится. И если ты не опустишь оружие, я вобью тебе эту прописную истину в голову. Буквально.

- Достаточно, - голос прохрипит спокойно, глаза злобы не скроют, боли, вины.

Да отвратительны куклы белобрысые в своих нападках. Хватит упрёков! Хватит издёвок…

Хватит доказывать… кто лучше.

Мимо троих проскользнут тени. Обнимут сами, как родные, любимые и забытые всеми – история жестокая. Не смогут удержать, так оттолкнут в сторону глупцов.

- Вы животные. Дувуличные создания, - шипит тифлинг, взглядом бегая от лиц троих, - кто прав? Кто виноват? Кто посмел? А дело чьё? Ангелы брезгливые, как демоны ранимые. Хватит! - взревёт, гребешком хвоста постучав по земле. - Уходите и забудьте, животные. Потребности то вторичные, жалкие, а не справедливости жажда.

- Вы животные. Дувуличные создания, - шипит тифлинг, взглядом бегая от лиц троих, - кто прав? Кто виноват? Кто посмел? А дело чьё? Ангелы брезгливые, как демоны ранимые. Хватит! - взревёт, гребешком хвоста постучав по земле. - Уходите и забудьте, животные. Потребности то вторичные, жалкие, а не справедливости жажда.

- Единственное разумное существо на этой поляне, - кивнул Канниган, убирая лук.

Проходя мимо тифлинга он похлопал его по плечу. Издевки минимум, по большей части - признательность.

Она так и застыла, не достав клинками до барда лишь нескольких сантиметров. Взгляд остановился на направленное в сердце острие готовой к спуску стрелы. Бродяга что-то кричал, но выискивать в потоке слов зерно истины - увольте. Все вернулось разом - усталость, лихорадка, тяжесть неуместной сейчас меховой одежды.

- Идем? - позвала Каури сестру, когда чары тифлинга развеялись. Оставаться здесь было выше ее сил.

- Идем? - позвала Каури сестру, когда чары тифлинга развеялись. Оставаться здесь было выше ее сил.

Аля закрутила головой, высматривая невесть куда девшегося барда, отом пожала плечами и побежала за Иволгой.

Аля закрутила головой, высматривая невесть куда девшегося барда, отом пожала плечами и побежала за Иволгой.

Каждый шаг давался тяжелее предыдущего, вес собственного тела гнул к земле. Но Каури упрямо шла вперед, к заветной цели, оставляя за собой след из брошенных вещей - меховая шапка и куртка, два меча, перевязь к ним. Звякнули колечки скинутой кольчуги, с следом остались два меховых сапога. Когда полуэльфийка заползала в сделанный Алей шалаш под гнездом иволги, на ней оставались лишь поддоспешник да тонкие кожаные штаны. Свернувшись и обхватив дрожащее тело, она горячечно заговорила - то ли обращаясь к Алайяйе, то ли сама с собой.

- Что я делаю? Кем я стала? Я была паладином, я несла свет Тира в этот мир. А теперь? Мой Бог покинул меня и был прав. Я чудовище! Откуда в душе столько ненависти, злобы? Ведь раньше их не было! Или были? Были...