Forgotten Realms: The Prison

Баатезу усмехнулся, наблюдая за забавными и такими жалкими потугами аасимара, после чего исчез в призванном темно-огненном портале.

Гордыня. Смертный грех и Рисса чуть не проверила это на себе. К счастью, чужая гордыня не так смертельна, как своя. Демону еще предстояло это узнать на собственной шкуре. Несмотря на просчитанную заранее реакцию, боль была запредельная, Рисса потеряла сознание еще в момент удара о землю, дальше катясь по земле безвольной куклой. Очнулась она от знакомой волны целительной магии и тепла рук любимого, как раз, чтобы пронаблюдать исчезновение демона в портале. Карие глаза сверкнули холодно и бесстрастно, чуть остужая пространство вокруг волшебницы.

- Весьма результативно для легкой проверки. Теперь мы знаем его возможности и будем готовы ко второму раунду.

Рисса виновато взглянула на мужа.

- Прости, что так вышло, но я должна была заставить его раскрыться. Он избавится от нас сразу после завершения задания, это очевидно.

Один был вопрос у него на уме, ну и как можно было на неё злится? Так рисковать собой... А если бы убил? Об этом он и думать не хотел бы. А ведь с обратной же стороны и говорит логично, сложно было поверить только ему в такую необходимость. И всё же, злится на неё он не мог. Но вот слов не находилось.

-Это было заметно и по его ауре. Ты что решила объявить мне войну?.. -Ответил он чуть погодя выдохнув. И подлечивая раны и разодранную мантию. А ещё кости... Видя то что он сделал с ней, буря чувств поднималась из глубин души, не заставляя сомневаться в том что будет и второй раунд. -Не избавится. -Добавил он уже уверенней.

-Это было заметно и по его ауре. Ты что решила объявить мне войну?.. -Ответил он чуть погодя выдохнув. И подлечивая раны и разодранную мантию. А ещё кости... Видя то что он сделал с ней, буря чувств поднималась из глубин души, не заставляя сомневаться в том что будет и второй раунд.

- Теперь ты знаешь, что чувствую я, каждый раз, как ты получаешь тяжелые раны, любимый, - колкость слов была смягчена улыбкой и легким поцелуем. - Обещаю так больше не поступать.

-Не избавится. -Добавил он уже уверенней.

- Да, хлопотно это, - совсем другим тоном отозвалась Рисса.

- Теперь ты знаешь, что чувствую я, каждый раз, как ты получаешь тяжелые раны, любимый, - колкость слов была смягчена улыбкой и легким поцелуем. - Обещаю так больше не поступать.

Даже лёгкий поцелуй, смягчил настроение, хотя его одного было недостаточно чтобы забыть о том что происходило в округе. И всё же раны он получал чтобы защитить её и своих друзей, а не для того чтобы испытать противника на силу, это очень уж походило на самовредительство.

-Всё, взял на честное слово. А то уж больно это на самовредительство похоже. Иначе, пока буду исцелять, переплету твоими жизненными потоками, и узнаешь, что я могу ещё сделать. -Последние слово были произнесены тихо и предназначались только Риссе, остальные могли понять эту шуточную угрозу совсем не так. Более того он был уверен в том что было страшновато услышать нечто подобное из уст целителя. На последние слово он молча кивнул, действительно было хлопотно.

-Всё, взял на честное слово. А то уж больно это на самовредительство похоже. Иначе, пока буду исцелять, переплету твоими жизненными потоками, и узнаешь, что я могу ещё сделать. -Последние слово были произнесены тихо и предназначались только Риссе, остальные могли понять эту шуточную угрозу совсем не так.

- Обещаешь? - также тихо ответила Рисса с поистине дьявольской улыбкой, но тут же опомнилась, сожалеюще вздохнув. - Увы, не время и не место.

-Да, -ответил он ей в тон но затем всё же тихо добавил. -Обещаю, но у тебя точно склонности к самовредительству, если даже угрозы вызывают радость. Мне придётся с этим что-то делать.

После этих слов он наконец достал данный дьяволом камень и покрутился на месте сделав шаг в каждую сторону чтобы определить направление.

- У всех свои недостатки, любимый. У тебя они тоже есть. Зато ты не храпишь во сне, это несомненный плюс. Но я непремено учту твое беспокойство и буду осторожнее впредь, - улыбнулась Рисса мужу.

Даже интересно стало, что же у него за недостатки такие у него были и почему упомянула храп. Но всё же терять он видел что с ней всё в порядке, в относительном порядке, и от сердца от легло. И бдительность здесь нельзя было терять более, к тому же не стоило забывать и о том что здесь они не одни. И забрало шлема "Клирика на работе" как называла его Рисса, вновь скрыло лицо. Любое желание здесь могло таить в себе опасность, любое промедление. Всё таило в себе опасность. Авернус. Один из Девяти Адов, никогда он не мог помыслить что побывает здесь, и уж тем более воплоти.

-К этому вопросу обязательно нужно вернуться поздней. -Ответил он Риссе с остатками улыбки и протянул путеводный шар данный дьяволом. -Как думаешь нас могут слышать через это, или видеть? Наблюдать? Отслеживать?

Протяжно воющий, горячий ветер был их попутчиком, разнося по воздуху пыль, которая иногда попадала в глаза и забивалась в щели в доспехах и одежде. Отряд шел вперед, ведомый непонятным магическим артефактом, полученным от дьявола, их нанимателя. Огонек за стеклом иногда трудно было различить, но он не колебался, а значит, они шли в правильном направлении. Только обстановка вокруг почти не изменялась.

Иногда они замечали - с каждым разом все ближе - ярко-красные пятна, в нескольких милях от их позиции, скрытые за стеной из летающей пыли. То пылали огромные вулканы Авернуса, лавовые горы, которых здесь было неисчислимое множество. Красные пятна за мутной стеной время от времени вспыхивали, от них отходили другие, поменьше. Какие-то устремлялись в небеса, становясь теми огненными шарами, что неизменно парили над этими землями, другие падали вниз, сливаясь с огненными реками, которые отряд уже отсюда увидеть не мог.

В какой-то момент они натолкнулись на препятствие. Перед путниками, слева направо, тянулась широкая, глубиной в пару десятков метров трещина, концов которой не было видно. Длинный, пустынный каньон. Пришлось искать обходной путь, спускаться вниз, проявлять еще большую осторожность, чтобы не привлечь к себе внимания обитающих здесь существ. На это ушло много времени, и еще больше ушло на оставшийся путь. Оно - время - тянулось очень медленно. Одни и те же пейзажи, раз за разом мелькавшие перед их глазами, создавали впечатление, будто они бредут по нескончаемому, безжизненному лабиринту, пустынной клоаке, находящейся на самом дне ужасного Бараатора.

Спустя, казалось, целый день – а возможно даже и больше, - они, наконец, увидели очертания высокой и широкой башни. Ее твердые каменные стены тянулись вверх, образуя квадратную форму. Вершина была усеяна острыми металлическими спицами, напоминавшими когти какого-нибудь огромного зверя. Широкие ворота, на которых были выгравированы непонятные картины, изображавшие то ли чьи-то мучения, то ли дьяволов, мучивших кого-то, были закрыты и никто их не охранял. По крайней мере, снаружи. Перед воротами и по всей территории вокруг башни земля была усеяны торчащими вверх длинными копьями, на которые были нанизаны трупы самых разных существ и монстров, в том числе демонов и людей. От кого-то уже практически ничего не осталось – лишь кости да тряпки с кусками иссохшей плоти, другие трупы явно были свежими и медленно истекали красной кровью. Кто-то был еще жив и протяжно, но тихо выл. Этот вой, впрочем, полностью перекрывал тот, что регулярно доносился со стороны башни. Кого-то там пытали. Кропотливо, профессионально и с наслаждением.

Отряд остановился недалеко от башни, решая, что же им делать. Постучать?

-К этому вопросу обязательно нужно вернуться поздней. -Ответил он Риссе с остатками улыбки и протянул путеводный шар данный дьяволом. -Как думаешь нас могут слышать через это, или видеть? Наблюдать? Отслеживать?

- Безусловно, - кивнула Рисса и нахмурилась, глядя на шар. - Теоретически могут. Но вряд ли. Такого рода магическая активность может привлечь нежелательное внимание и привести к провалу задания. Думаю, этот шар еще показывает, живы мы или нет, но и только.

Кто-то был еще жив и протяжно, но тихо выл. Этот вой, впрочем, полностью перекрывал тот, что регулярно доносился со стороны башни. Кого-то там пытали. Кропотливо, профессионально и с наслаждением.

- Старается. Профессионал, - хладнокровно отметила Рисса, вслушавшись.

За всю свою смертную жизнь каждый не раз слышал о мистическом месте куда попадают души алчных и злых людей. Именуемый Баатаром или девятью Адами этот план не раз упоминался в проклятьях, легендах, и конечно в страшных историях. Его представляли тюрьмой, местом вечных мук и страданий и давали самые красочные описания, с немалом количеством подробностей. несмотря на то что мало кто из смертных смог там побывать а после вернуться. Но видя этот пустынный край отчаяния и боли, не вольно на ум приходило удивление насколько точны были все услышанные описания, даже те которые в иной момент воспринялись разве что в неудачную пьяную шутку. Это место было воплощением всего того что смертные могли выдумать ужасного для посмертной жизни, с поправкой на то что это не самое ужасное место в планах. А может быть причина был иной, и всё здесь можно было описать до боли коротко: Каменная пустыня, жар, огонь, кровь, смерь, муки. И любая производная из этих слов воплощались здесь во всей красе, даже чёрные скалы стремящиеся хоть как-то отличить безжизненный пейзаж, походили на обугленные кости или клыки огромных исполинских демонов. Идя уже который час Илларион бросил всякие попытки следить за временем, поняв, что освящение никак не изменилось и оставалось неизменным. Солнца же здесь не было и вовсе, и видеть залитое огнём и гарью небо без него было не меньшей мукой чем смотреть на эти пейзажи, и вдыхая жёсткий сукой воздух приносящий с собою смрад и жёсткие песчинки которые забивались в каждую щель в одежде, за воротник, в брюки, под поддоспешник, в сапоги. Везде. И все попытки избавятся от этого жёсткого песка и пыли, оказывались совершено, бесполезны, через сто шагов (время он начал мерить в шагах) все вновь забивалось, казалось, они липли к нему намеренно, словно надоедливые маленькие мухи. А может так и было, он не мог с уверенностью заявить, что то что он счёл за жёсткий крупный песок не было на самом деле чем-нибудь живым. Стоило вспомнить только лица искажённые муками, появляющемся на земле и песке, они звали к себе, просили о помощи, ругали их, а порою нередко пытались, и укусить за подошву. А порою, просто смотрели вслед им пустыми глазами, человеческими глазами. Боль и муки лишили их жизни, они с безразличием взирали на них, а после вновь погружаясь в вечные страдания. По началу это не мало пугало, да и неподходящим не было это словом. Ужас, дикий и липкий, как ещё можно было назвать то что им приходилось идти по чему-то живому? Осознавать что под его ногами кто-то есть? Мысль, приводила эта в ужас не меньший чем то что видели глаза. Он дал себе установку, собраться и идти вперёд, терпеть, и не обращать ни на что внимания, им нужно было идти вперёд, не обращая внимания на боль, когда песок до крови натирал кожу. Стараться забыть о подкатывающей дурноте, и шуму в голове. Нужно было поскорее покинуть это место. Упрямо двигаясь вперёд. Только это упорство заставляло по-прежнему стоять на ногах.

Ледяные пустоши прошлого уровня вспоминались едва ли не как самое лучшее место и лучшие момент в жизни, исключая те которые он провёл с Риссой вместе, видеть её здесь, как и их всех было по-особому больно. Стоило представить весь этот дикий ужас, как сердце замирала, жестокая справедливость мироздания, идущая в разрез с его сущностью, стоило только подумать о муках тех кто вынужден жить здесь и более глубоких уровнях. Что заставляет людей быть... такими жестокими, чтобы попасть сюда? Чернотой своей души они дают существовать этому месту, и оно их отражение... Это мысль пугала.

За весь пройденный путь пейзаж изменился ни капли, и единственное отличие в нём - появившиеся перед ними башня своим видом нисколько не выделяясь из окружающей обстановки серо-каменных пустынь, воспринялось с некоторым откликом надежды. Но картина была замученных людей и демонов была отнюдь не радостной, и крики полные боли рисовали в голове самые ужасные картинки заставляющие кровь застыть. Но не смотря на крики и вопли ужаса и боли, доносившиеся из башни, в его голове неожиданно прояснилось. Он обрёл спокойствие, ледяное спокойствие и внутреннюю тишину, тишину того что он приготовился сделать. Тишину готовая разорваться ярким пламенем. Дурнота отступила, а мерно текущая жилам и покоящаяся в сердце энергия потока застыла, словно натянутая струна. Руки сжали рукоять булавы до белизны. Левой же рукой он прислонил палец к губам и быстро оглядел окрестности башни, заглушая желание немедленно туда ворваться и прекратить это. Глазами он искал следы шрамов на груди демонов что были насажены на копья. Это же он показал и другим. А сам всмотрелся в шар, желая проверить действительно ли им было сюда?...

Глазами он искал следы шрамов на груди демонов что были насажены на копья. Это же он показал и другим. А сам всмотрелся в шар, желая проверить действительно ли им было сюда?...

И демона с таким шрамом они нашли. Насаженный на три копья сразу, с оторванными крыльями, он висел грудью вверх, открытыми глазами смотря куда-то в небеса. Его взгляд не был живым.

Огонь же внутри шара совсем успокоился и в итоге потух. Похоже, они пришли в правильное место.

Илларион по прежнему стараясь не издавать не звука, молча показал на башню, и жестом задал вопрос, не решаясь даже прибегнуть к мысленной связи. Похоже группу нападения разбили ещё раньше чем они пришли, а значит, нужно было решать что им делать здесь и сейчас. И как можно быстрей.

Неожиданно внутри башни раздался громогласный хохот. Крики боли резко прекратились, и из всех щелей начали вылетать импы, а за ними последовали огненные дьяволы. В течение минуты отряд был окружен силами, справиться с которыми они не могли ни при каких обстоятельствах.

Импы, с противными, искривленными рожами, насмехались над ними и что-то кричали, парили вокруг, но не смели приближаться слишком близко. Дьяволы, стоя уверенно, не позволяли никому вырваться из оцепления. В своих руках они держали огромные мечи и двуручные, пылающие топоры, кто-то ощетинился острыми когтями. В какой-то момент перед путниками вышел один, самый большой из них, с изуродованным правым крылом. Он сделал несколько шагов и остановился в паре метров от Иллариона. Смотря на него. Морщась.

- Поганое светлое отродье. Что же мы здесь делаем?

Похоже, единственная страховка с который они сюда пришли, развеялась в пыль. И ситуация испортилась почти-что моментально, давая понять что даже если бы он отдал приказ бежать со всех нос скрыться они бы не успели. А убежать от демонов в аду? Даже звучало глупо, а шансы которые он мысленно прикинуть неизбежно и неумолимо уменьшались с каждой секундой оставляя лишь единственное доступным им оружием -язык. Но проблема в том, что он понятия не имел что сказать в таких обстоятельствах. Ситуация казалось... Безвыходной. Не говоря уже о том что эти твари могли с ними сделать при неблагополучном исходе. Нужно было срочно что-то придумать. На фоне всего этого очередное оскорбление, от демона, как-то совершенно потерялось. Интересно, было ли это в планах их "Нанимателя" Или ими просто воспользовались? В любом случае их положение было крайне незавидным. От каждого его слова могла зависть жизнь кого-то отряда, или даже гораздо больше...

-Путешествуем. -Отозвался он коротко. Быстро прикидывая в уме варианты.

Дьявол фыркнул и наклонился к клирику.

- Тебе не кажется, что ты путешествовал не в том направлении, светлый?

Вариантов в уме было мало, если не сказать что не было, ибо из головы они улетучивалось с удивительной скоростью и ему ничего не оставалось кроме как импровизировать.

-Как знать, вопрос направления на планах весьма не прост. Может быть нас здесь ждали.

- Вот и я так думаю, что ждали, - дьявол расплылся в довольной и коварной ухмылке. - Только сейчас ждем мы. А теперь давай коротко: скажешь, кто тебя послал, смерть будет попроще.

Его худшая догадка подтвердилась, теперь вопрос действительно о их жизни, если конечно их неожиданно не заберёт всех тьма, но до этого было ещё рано. Пробиться с боем без потерь не удастся, а что им было сказать?.. В общем то нечего, им не было известно даже имени того демона что их встретил на старте уровня. И если ближайшие минут десять по заказу не откроется портал с полусотней другой дьяволов, их положение будет незавидным. Они были окружены врагами, со всех сторон, и естественно никто не предпримет попытки их спасти. Едкая ухмылка, было дьявольской твари, было одной из наименьших их проблем. Если скажет - убьют за ненужностью. Убедить в своей "Полезности" но как? Сейчас он не видел ничего лучше чтобы потянуть время.

-Алмерик. -Вновь коротко ответил он пряча эмоции.

Крики пытаемых, стоны, рычание. Все это как будто перенесло Риссу обратно в состояние "До экзорцизма". Пришлось даже помотать головой, отгоняя наваждение. "Эти времена не вернутся уже никогда", - эта мысль приносила немалое облегчение волшебнице. Не успела она опомниться, как ситуация изменилась, их окружили со всех сторон, "оружно и в силах тяжких", как сказал бы какой-нибудь древний бард. "На эшафоте многие приобретают бесноватую храбрость, понимая, что обречены. Соблюдай с такими максимальную осторожность", - всплыл в памяти Риссы совет отца. На лице волшебницы почти помимо ее воли расцвела улыбка, до самых уголков рта наполненная злой готовностью убивать. "Пусть попробуют".

- Алмерик? Какой еще Алмерик? – дьявол задумался. – Хм, неправильный ответ. Не знаю никого по имени Алмерик. Схватить их!

Баатезу стояли близко и с самого начала к этому готовились. Угрожающе выставленное вперед огромное оружие остановило тех, кто был слишком упрямым и дерзким, после чего когтистые лапы подняли путников над землей и все полетели к башне, проникая внутрь через многочисленные отверстия и дыры, напоминающие окна.

Изнутри она была еще хуже, чем снаружи. Желто-серые, во многих местах окровавленные стены освещали горящие повсюду небольшие огни на подобии факелов. Воздух здесь был густой, пропахший болью и запахом горелой плоти. Глаза иногда слезились от заполнявшего пространство смрада и концентрации вырабатываемой на фоне всего этого темной энергии.

Крики возобновились.

Отряд собрали в каком-то коридоре на нижних уровнях башни, и повели по нему вперед, не сворачивая. Они проходили мимо каменных проемов, за которыми происходило разное. Импы развлекались, устраивая собственные небольшие представления, часто с участием какого-то бедняги из числа фэйрунцев, от которого под конец мало что оставалось. Баатезу стояли над бурлящими на огне котлами и большими ёмкостями, помешивая, иногда просовывая туда свои лапы. О том, что варилось в этих котлах, можно было лишь догадываться. Кто-то из дьяволов, под наблюдением неуемных импов, проверял и осматривал различные артефакты, настолько сильные, что почувствовать их мощь можно было от одного только взгляда; кто-то активно поглощал еду. Мясо, в основном, хотя дьяволы не испытывали в этом потребности. Время от времени путники проходило мимо клеток. За металлическими, усеянными острыми шипами брусьями лежали едва живые и полумертвые существа. Некоторые, впрочем, попали сюда недавно. Они водили вокруг широко открытыми, полными страза глазами, не веря в то, где они находятся, но пдсознательно догадывались, какая судьба их ждет.

[Бросок на внимательность: успех]

Одно из помещений, тем не менее, отличалось от других. За каменными стенами путники заметили яркое красное свечение, а после – большой металлический предмет овальной формы, напоминающий зеркало, только внутри него не было стекла, а горел и кружился огонь вперемешку с тьмой. Это сильно напоминало тот портал, в который вошел их наниматель, когда исчез.

Опустившись еще на пару уровней ниже, отряд наконец-то подошел к очередной камере – эта было побольше остальных и в данный момент пустела. У них забрали все оружие и все артефакты, после чего впихнули внутрь. Камера закрылась, баатезу отошли и перед брусьями стал тот, у которого было изуродовано крыло.

- Готовьте свои силы, черви, я сегодня добрый. Пытки и забавы пока отменяются, посмотрим, что вы сможете показать на арене. Спустя несколько часов за вами придут, а до этого можете даже не пытаться отсюда выбраться. Первого, кого поймаю, буду нарезать по кусочкам. Второго заставлю на это смотреть.

Баатезу довольно хмыкнул и ушел, ушли и стоявшие рядом дьяволы, оставив путников одних.

Мальчишка смотрит снизу вверх на взрослых. Сияют глаза – восхищение искренне. Как мечты в голове о силе неминуемой, скачущие радугами, дождя каплями и бабочками пламени. Затих разум? Трус потому что? О, нет, нет… не чествуйте тишину. Смеялся тихо, ухмылялся… широко, клыки острые обнажая, да как глупец влюблённый – это ли не мечта тифлинга любого, тайная, дабы место найти своё, но не примут и предки.

Одного Бродяга не поймёт… почему Альма, если маг тот, - пинками не заставляли, за цель самолично не брался, - молчит? Почему Альма, если собачонка сказала его? Почему Альма, когда баатезу назвал имя Глэнмора?

Непонимание полненькое, как дама в формах, но и дьяволы слово своё скажут.

Потакая инстинктам своим, Соус будет шипеть, и дерзить по-кошачьи, щуря глаза цвета небесного, а тифлинг краем глаз поймает голову огненную и солнца поцелуи.

Не место тут танар’ри и к потомку – нет дела, как мясо есть одно не может сырое, так и обходиться без пищи. Нуждаясь во сне, нуждаясь в обществе чужом, хоть сторонясь, горой обходя толпу, но душой стремиться, чтобы утонуть в болтовне насекомых. Но увидит красоту свою, тепло, комфорт – ну, разве не прекрасны камни, брызгами испачканные? Разве не мелодичны крики виноватых? Глаза смотрят, цепляют, как ребёнок почти рукав родителя, картины разные и мимолётные, но для всех – ужас общий, только выбрать, что хуже наименее.

Хвост змеёй следует. Смех раствориться в звуках чужих.

Как зверей в клетки прогонят – тогда обернётся и непонимания детского на лице отмеченным предела не будет.

- Готовьте свои силы, черви, я сегодня добрый. Пытки и забавы пока отменяются, посмотрим, что вы сможете показать на арене. Спустя несколько часов за вами придут, а до этого можете даже не пытаться отсюда выбраться. Первого, кого поймаю, буду нарезать по кусочкам. Второго заставлю на это смотреть.

Соус мяукнет. Бродяга вздрогнет.

Хвост болтает, а Риган «мрачнеет» в бликах скупых.

Этот посмотрел бы, как другого разделывают на куски, но тогда и этого заставят на место первого пойти… а, может, назад захочет…

- Арена? Арена?! – Бродяга воскликнет, головой мотнёт. – Арена? Так много крови. Так много криков. Их наслаждения. Законы чествуют, но круги – разве, то аренами считаться не могут сплошными, - нахмуриться, как хвост гребешком взмахнёт недовольно.

Котёнок не успокаивался – он мяукал и мяукал, не переставая, только пуще заставляя хозяина плечи дрожать.

По крайне мере их не убили сразу, хотя было глупо ожидать проявление милосердия от дьяволов, в аду. Нет, милосердием можно было счесть если бы они их убили прям там на месте, но сюда из забросили лишь с одной простой целью - продлить их страдания. И... Сделать их этого зрелище, как ещё можно назвать сражение на арене?Муки, бессмысленное кровопролитие на потеху дьяволам алчущих крови, смерть под радостные крики полные чёрной злобы, где боль, унижение, и жестокость возведёны в законы. Куда они попали? Похоже это с самого начала было ловушкой, а Встречающий, как его прозвал Илларион, был прав, их здесь ждёт лишь пламя, боль, и смерть что идёт с ними под руку. Он тщательно запоминал всё что видел, стараясь не опускать никаких деталей. Пытаться что-то предпринять было слишком рано, но как бы не стало слишком поздно. Оружие у них отобрали, оставили лишь одежду, а находящиеся где-то пожиратель магии, не давал сейчас задействовать и в половину свои способности. "Что же делать? " Был единственный вопрос, крики полные боли, отзывались эхом от стен и в голове. Скоро такая участь могла ждать и их. Каждого из них. И он не сможет никому не помочь. Путь должен был быть, обязан. . Главное в таких обстоятельствах не подаваться панике, и верить, верить до последнего и не делать необдуманных решений. И биться до последнего если придётся, как он обещал.

-Арена... Арена, если подумать, не так уж и плохо. Лучше чем пыточная. Может дать шанс, привлечь внимание, во всяком случае у нас будет оружие... И мы можем кому-нибудь пригодится. А единственный способ выбраться для нас, это добраться до артефакта. -Последние было произнесёно тихо и осторожно.

С этими словами он обернулся к остальным, задержавшись взглядом на Риссе, как ему бы сейчас хотелось чтобы её тут не было. -Все целы? У кого-нибудь есть идеи? У меня есть несколько, но они вам не понравятся...