Мафия 035: Город Грехов

Два месяца спустя.

Бейсин Сити. Син Сити. Город грехов. Здесь каждый новый день порождает новый грех, каждый новый шаг порождает новый страх. Здесь тщедушное робкое белое служит лишь для того, чтобы подчеркнуть глубину радикально чёрного и непреклонность алого. А затем неизбежно поглощается. Здесь проблемы решаются по обстоятельствам, здесь решения принимаются мгновенно, здесь нет места сытой уверенности в завтрашнем дне, и единственное, что здесь работает без сбоев – это похоронные бюро и почтовые программы.

21-58. Ферма Салливана. Скрюченные яблони, пожухлые остовы виноградных лиан, расхлествашие сухими плетьми обшарпанные кирпичные стены большого дома. Тишина и наползающий бархат чёрно-красной ночи. Ржавая скрипучая дверь открылась, впуская первого визитера. Масляно-жёлтая лампа под потолком близоруко подмигивает ему, словно перебравшая вина шлюха. Стекло непочатых бутылок самого разного калибра отражает размытый силуэт. Первый. Второй. Семнадцатый.

Я начинаю отсчёт.

Банда (мафия) - обычные жители Бэйсин-сити. Всем надо как-то жить, и кто-то живет чуть менее праведно. Им не повезло с этой девчонкой, и теперь на хвосте сумасшедший мститель. Но они умеют выживать и очень постараются выбраться с проклятой фермы живыми. Не надо становиться у них на пути.

Главарь (босс, иммунен к шерифским проверкам, если выбывает из игры - мафия пропускает ход)

Среди своих выжить еще сложнее, чем среди чужих. Стоит только повернуться спиной... Но главарь умен и хитер, он держит банду в ежовых рукавицах, а сам остается в тени.

Новичок (оборотень, активизируется после потери мафа)

Убей или будь убитым. Он еще смотрит на происходящее, еще думает, но, пожалуй, выбор не так сложен, как может показаться на первый взгляд. Он уже решил на чьей он стороне... осталось дождаться своего шанса.

Маньяк

Деньги, ревность, тайны, которые должны оставаться тайнами... У каждого убийцы есть мотив. Этот - не исключение. Ему нравится отнимать чужую жизнь. Все равно чью. И остановить его может только собственная смерть.

Доверенные люди (шерифы, есть один выстрел на игру, используется вместо проверки, стрелять может любой из них)

Может быть, они крепко обязаны отцу Анжелы, может быть, действительно верят в торжество справедливости, а может быть, у них просто не было выбора. Но, тем не менее, они здесь, они знают, как искать убийц, и при необходимости они будут стрелять.

Хранитель (доктор, себя лечить может, спасает только от одного покушения за ночь, два дня подряд одного и того же не лечит)

Каждый в Бэйсин-сити протянет тебе руку в трудный час, и не важно, что в этой руке: пистолет, нож, кастет или немного порошка, способного решить твою проблему и добавить десяток других. Тем страннее и непонятнее действия таинственного незнакомца. Наверняка он преследует какие-то свои цели. Но пока он может избавить от смерти, спасенным все равно.

Горожане (мирные)

В Бэйсин-сити ничего не стоит оказаться не в том месте и не в то время. Просто не повезло.

Босс - 1

Мафия - 3-1+1=3

Оборотень - 1-1=0

Маньяк - 1-1=0

Шерифы - 2-1=1-1=0

Доктор - 1

Мирные - 9-3(!)=6-2=4-1=3-1=2

Суд мирных

Выстрел шерифов

Доктор

Мафия

Маньяк

Шерифы

Активация оборотня

Истории убийств/проверок/лечения присылать Мастеру до 21-30.

Голосование длится до 22-00.

Переголосовать можно до 21-50.

Итоги в 23-00.

Голос непроголосовавшего считается голосом против себя.

В случае пропуска голосования в течение двух дней подряд Мастер имеет право вывести вашего персонажа из игры.

Наконец-то! Закончился этот дешёвый фарс. Марти - мелкий ублюдок, посмевший перечить, лежит в луже своей мочи и крови. Эти две жидкости смешиваются у его лица и сочатся сквозь каменную плитку. Мерзопакостней зрелища не придумать. Твоя очередь следующая, Гарри. Пора рассчитаться за представление. Мы тебе основательно задолжали.

Джек вынул из внутреннего кармана мятую пачку, выудил согнувшуюся сигарету и закурил. Рука невольно нырнула за пазуху. Последний чек. К вечеру можно рвать козла Харта голыми руками. А хотелось бы медленной и вкусной казни. За все те дни, которые он заставил провести в этом сарае. Немытым, небритым, в компании отбросов и идиотов.

- Эй, сучонок, - ботинок пнул беззащитное мёртвое тело пушера, - я же знаю, ты припрятал подарочек дяде Филсу. Давай, не скупись, - Джек присел, профессионально обшарил труп и остался доволен. На худой конец пока сойдут таблетки и соломка. - Умница, мой мальчик. Я бы тебя поцеловал, но слишком ты воняешь.

Детектив поднялся, расправил плечи и уверенно пошагал к кладовке, куда были упакованы оставшиеся бедолаги. Зачем Гарри вкупе с убийцами порешил столько невиновных и почему так был уверен в правоте своего метода, Джек так и не понял.

Первым под руку ему попалась кепка Томми, а следом и весь гробовщик. Если честно, убивать его не хотелось. Он был полезен, исполнителен и нем. Но Роб прав - лишние свидетели должны остаться удобрять землю фермы Салливана. И от них нужно избавиться быстро и тихо, чтобы сучки Харта ничего не заподозрили. Демоны Бейсин Сити не оставляют за собой следов.

- Пойдём со мной, землеройка, - подтолкнул Филс гробовщика. - Нужна общая ямка. Ты специалист по раскопкам. Да?

Томми кивнул и потопал на выход.

Могила рылась основательно, по верёвочке. Но не глубоко и не долго. Время поджимало.

«Скажи спасибо, что я тебя хоть закопаю. Мне и думать не хочется, что там Тумс делает с Кэт».

Это было быстро. Удар по затылку и кашемировый шарф на шее прекратили существование заикастого могильщика. Тело обмякло и, удерживаемое лишь полоской пушистой ткани, медленно погрузилось в свежую могилу.

- До встречи в аду, Томми, - произнёс Джек и бросил кепку на выпученные глаза задушенного.

На скромный холмик земли детектив отшвырнул потухший окурок и отправился в дом.

Дел было невпроворот.

Впереди была целая ночь. И в ней чувствовалось предвкушение, нашептанное старым ушам ветрами во время ночной прогулки.

Только потускневшие глаза наблюдали за колыхающимися тенями-силуэтами в окнах, но сама тишина стояла на службе у клана – ангелочки Бога не были потревожены какое-то время. Их перышки давно уже просились в подушки к маленьким девочкам и мальчикам.

Твари загадили пол и стены, теперь это место вызывало только волну омерзения практически ко всем ещё живым душам, ютившимся по углам трухлявых комнат.

Здесь даже дыхание отравляло почву – шаманы бы хохотали под пляски огоньков и причудливых запахов благовоний… Благородные люди…Женщина хихикнула и побрела гулять вокруг дома.

Кэтти-Кэтти-Китти Кэт, не желаешь провести эту ночь с мудрой старушкой? Много сказок бы я рассказала, дурь бы выбила разноцветную… Какая дерзкая, все дома сидишь! Потому и личико такое бледное, и глаза не блестят ярко. И кушаешь плохо – все на алкоголе да красках. Хорррошая пара для Марти. Облики захлестывали друг друга и стирались из некрепкой памяти - ещё недавно девушек было две.

В замкнутом пространстве крысы сперва трахаются, затем перегрызают друг другу глотки.

У безумия свои липкие, покрытые слизью когти, и спрятаться от него не помогают ни гаснущие на небосклоне звезды, ни холодный ветер. Есть только бетонные стены и бессилие, тревога. Конфеты ли, таблетки ли, рассыпаются яркими пятнышками на выжженной траве, но, оказавшись в своей стихии, она больше не замечает потери – видит лишь исправную машину, в которой наверняка найдется горючее вещество. Грязные, пропитанные маслом тряпки, зажигалка в бардачке и канистра – знает старуха, как найти им применение.

Ллойд одолжил ей богатые ещё запасы спиртного.

Опыт помог сделать все достаточно бесшумно – лишь привидение тихонько скользило из комнаты в комнату. Старушка радовалась больше, чем на Рождество подаркам, старательно пропитывая бренди занавеску. Земля фермы плодородной будет на крови и на золе – полезное дело совершает Абигель.

- Не смей сгореть! В салочки играем! – радостно шепчет она брату, быстро-быстро шагая к шторам и поджигая их. По лестнице наверх вспыхивает бензин, быстро огонь осваивается в услужливо предложенных ему комнатах.

Абигель улыбается, присев у калитки на землю и впитывая в себя каждый миг развернувшейся симфонии звуков и запахов.

Всё-таки не удержалась Аби опять. Это не исправить. Он только успел выскочить из объятого огнём дома, предупредив Тумса и Роба. Здание полыхнуло вмиг. Профессионально. Как всегда. Ей бы в аду или чистилище котлы разжигать.

Джек обернулся. Беззащитная, безобидная с виду, седая старушка прижалась к ограде и с детской радостью и восхищением наблюдала за пожарищем.

Аби, кто виноват, что ты стала такой? Пятнадцать лет разницы. Но ты уже старуха. Безумная, опасная, неизлечимая. А ведь могло быть всё по-другому. Если бы я смог тебя простить. Если бы ты смогла простить меня и наш ребёнок не сгорел бы заживо.

Он подошёл к ней, заставил подняться и, укутав полами плаща, прижал к себе:

- Гадюшник надо выжечь. Ты права.

Хрупкое тело в его объятьях только посильней прижалось к родному теплу.

Последние три дня Тумс только и занимался тем, что сдерживал своего зверя. И ведь даже ночью нельзя было хоть ненадолго освободиться от намордника! К счастью, чувство самосохранения было сильнее желания свежей крови. Но теперь поводок был отстегнут и все ограничения сняты. Ну, почти все. Кензи на правах Старшего попросил все же не шуметь. Что ж, придется уважить лидера. Тумс не спеша, наслаждаясь каждым мгновением, предвкушая каждый миг пиршества, надевал на пальцы левой руки сделанные на заказ кольца, пока его рука не стала напоминать лапу зверя, с хищно поблескивающими металлическими когтями. Встав на пороге чулана, Юджин взглянул на съежившуюся от страха добычу, переводя взгляд с Кэт на Колди и обратно. "Сначала мальчишка", - решил убийца и выволок наружу Колди. Удар по затылку ненадолго лишил паренька сознания, позволив Тумсу без помех затащить его в комнату рядом и затолкать уборщику в рот кляп. До конца насладившись поистине животным ужасом в глазах парня, Тумс одним безжалостным ударом превратил его глотку в кровавые лохмотья. Кровь брызнула тугой струей, заливая убийцу, окрашивая мир в красный цвет, такой родной и близкий. Зверь восславил Охоту, вонзив зубы с свежую, еще дымящуюся печень. Кровь весело бежала по жилам, маленькими молоточками колотясь в виски, радость убийства растягивала губы в жуткую улыбку.

Таким он и отразился в глазах художницы - безжалостным кровавым зверем, с безумным блеском в глазах, с левой руки капает кровь, да и одежда вся в ней, как и лицо.

"Девчонка сломалась, - с неудовольствием думал он, глядя в пустые глаза Кэт. Глаза, в которых жизнь погасла в ту минуту, когда сдох этот отмороженный алкаш Данте. Тряпичная кукла, набитая соломой. Он таких не любил. Он любил видеть глаза, в которых метался ужас, любил чувствовать панический страх обреченной жертвы. О, этот страх придавал крови совсем особенный, пикантный вкус.

Тумс вновь почувствовал, как рот наполняется слюной. Ничего, он вернет этой девке способность чувствовать. Она его узнает.

Зарычав, он закованной в железо рукой рванул с художницы одежду, и тут ноздрей коснулся запах гари.

Проклятая полоумная старуха! - зло ощерился Юджин и прислушался. По коридору прошаркали шаги, в воздухе сизой лентой повис дым.

Времени не оставалось, раздосадованный зверь, лишенный возможности поиграть с добычей, всадил в живот девчонки унизанную когтями пятерню, вспарывая кожу, сминая внутренности в сплошное кровавое месиво. Девчонка вздрогнула и забилась, но жизнь даже на мгновение не вернулась в ее глаза.

Однажды, когда Роберт был моложе и в голове у него гуляли шальные мысли, отец взял его с собой на работу. Это был особый день в тюрьме, что-то вроде праздника - день казни.

- Посмотри на него, - сказал отец, указав на корчащегося на электрическом стуле громилу, - Этот человек - дегенерат. Они все здесь дегенераты. Хочешь оказаться в их компании? Буть готов сплясать под высоким напряжением.

Роберт извлек из произошедшего урок, хотя и не тот, который хотел внушить ему отец. Они и впрямь все здесь были дегенератами - и заключенные, и охранники, и если Роб не хотел закончить в их кругу, ему нужно было плясать.

И он плясал. Он улыбался, был вежлив, льстил, лгал, втирался в доверие, подталкивал, направлял. Он закончил школу с отличием, потом - полицейскую академию. В день выпуска он вернулся домой в новенькой форме, остановился перед отцом и, широко улыбаясь, сказал:

- Смотри, папа. Я - полицейский!

Его пожилой отец, как обычно, был пьян, и не обратил на сына особого внимания. Роберт не смутился:

- Это - мой значок, - произнес он, указав на блестящий металлический щит. - Это - моя фуражка, а это - мой пистолет.

Он взял пистолет за ствол и отдал отцу честь. Потом он вышиб ему мозги тяжелой рукояткой. Череп у старика оказался крепкий, поэтому пришлось повозиться. Когда на форму брызнула кровь, Роб всерьез задумался, есть ли у него стиральный порошок, или придется идти в магазин.

У него отлично получалось быть полицейским и еще лучше - преступником. По правде говоря, Роб и сам удивлялся, как легко у него получается управлять людьми. Он подчинял себе разнообразных тварей с той же легкостью, с какой жители Города Грехов покупались на его лживую порядочность. Не было ничего, с чем Роберт и его маленькая армия подонков не могли справиться: убийства, ограбления, шантаж, казни - он мог провернуть что угодно, достать кого угодно. И делал это у всех на виду, но при этом - оставаясь в тени.

Непроглядно черной, как душа Бейсин Сити.

Поэтому, когда Гарри Харт вышел на след маленьких грязных грешков Миранды Сакс, она обратилась именно к Кензи. Харта нужно было дескридитировать, но оставить в живых. Роб ничего не имел против доброго детектива, но работа есть работа. Он навел своего ручного Зверя на след маленькой Анжелы и при помощи отморозка Филса убедился, что первым на место преступления прибудет Харт. Все прошло как по маслу - Анжела в нескольких отдельных пакетах отправилась в крематорий, а детектив Харт - в бессрочный "отпуск по состоянию здоровья".

Но, как оказалось, план Кензи сработал даже слишком хорошо.

Так он и попал на Ферму. Вот только Харт не знал, что запустил в стадо овец голодных волков.

- Скоро в этом здании польется кровь. Держись рядом. И не доверяй никому. Даже мне.

Роберт честно предупредил Сильвер, чтобы она ему не доверяла - но она, конечно же, все равно поверила. Чтобы убить ее, ему даже не пришлось выходить из комнаты. Еще легче оказалось натравить узников друг на друга и смотреть со стороны, как они рвут друг другу глотки. Он был просто в восторге! Ни в чем не повинные Сик, Фруа, Сильверстоун и знаменитый Марти Джинс один за другим оправились на эшафот под кровожадное улюлюканье других заключенных, а люди Харта и психопатка Палмер были вычислены и тихо устранены, давая банде Кензи время разработать план побега.

Роб знал кое-что о побегах. В конце концов, его отец был тюремным охранником…

Девочки Харта, дежурившие на галерее, наверное, были сильно удивлены, когда здание вокруг них занялось пламенем. Старуха превзошла себя - Кензи и не подозревал, что огонь может распространяться с такой скоростью. Он буквально за несколько секунд охватил все здание и взревел, взметнувшись в ночное небо.

- Красиво, - вздохнул Роберт и, отхлебнув виски, передал бутыль стоявшему рядом Филсу.

Смоченная в бензине тряпка занялась от дрожащего огонька зажигалки.

Когда спасающиеся от огня обезумевшие шлюхи, кашляя от дыма, вырвались из горящего здания, бутылки с коктейлем Молотова описали дугу в воздухе и приземлились между ними. Горючая смесь плеснула во все стороны, и охваченные пламенем фигуры с ужасными криками метнулись в сторону.

Впрочем, кричали они недолго.

Вскоре Харт прибыл на Ферму, чтобы казнить очередного несчастного, но вместо послушной жертвы его встретил шквальный огонь из автоматического оружия. После этого кругом на время воцарился хаос, но в конце концов Кензи отыскал его среди клубов дыма. Где-то неподалёку Тумс охотился на последних ручных сучек сумасшедшего детектива. Питомец Кензи сильно оголодал за дни вынужденного поста на Ферме.

- Детектив Харт, сэр - сказал Кензи, широко улыбнувшись. - Я хотел сказать вам спасибо

.

Роберт выстрелил прежде, чем опытный полицейский успел что-либо сделать. Он попал Харту в живот, и тот, охнув, упал на землю.

Кензи ногой отправил пистолет Харта в темноту и присел на корточки, чтобы увидеть его лицо:

- Когда я попал на эту ферму, то подумал - Иисусе, в этом году Санта прилетел пораньше! Все мои конкуренты в одной комнате, да еще и безоружны. Неужели я был хорошим мальчиком?

Он вытащил из кобуры на голени Харта второй пистолет и, покрутив в руке, сунул за пояс.

- Когда я приказал Тумсу разрезать вашу дочку на пять частей, мне и в голову не пришло, что это обернется таким весельем!

Он перехватил пистолет за ствол и наклонился над раненным детективом:

- Мой отец как-то сказал мне, что...

Удар.

- ... когда ты умираешь в Бейсин Сити, твоя душа не отправляется в Ад...

Удар. Кровь брызжет в воздух.

- ... потому что это и есть Ад! Ха-ха-ха-ха-ха!

Еще удар. Наконец кость поддается.

- Так что ты просто вновь рождаешься здесь, для еще одной жизни кошмара и боли. Если это так, надеюсь, мы встретимся снова!

Удар, удар, удар, удар.

- ... и я убью вас снова, и снова, и снова, и снова...

Бэйсин Сити. Син Сити. Город Грехов. Здесь маленькое робкое белое безжалостно смывается пурпурными цунами, здесь бархатно-чёрное сидит на всех ключевых постах, здесь угольно-чёрное царит на улицах, здесь иссиня-чёрное прорастает маковым цветом в каждой душе. Здесь нет и не может быть иного порядка, потому что слишком поздно.

Точка невозвращения была пройдена, когда был казнён единственный на весь город Ангел. Но у этого Ангела не было силы Иисуса, чтобы искупить все грехи Города Грехов. Ангел не справился. Слишком хрупки были крылья, слишком чиста была душа, слишком велико желание кормить чёрное с рук.

Я смотрю в глаза своему убийце и понимаю: всё правильно. Всё так, как и должно быть. Торжество чёрного всех оттенков. Бархатно-чёрный Кензи, глянцево-чёрная Сакс, угольно-чёрный Филс, радикально-чёрный Тумс и дымчато-чёрная Абигель. Я смотрю, как по капле вытекает из меня жизнь, питая взрыхленную почву свежевырытой могилы, как расползается вокруг меня пятном, красное на чёрном и ни капли белого.

Кензи ещё что-то говорит, танцуя танец смерти над моим истерзанным телом, но я уже не чувствую боли. Всё правильно, всё чертовски правильно. Коп – воплощение закона. И Кензи как никто подходит на эту роль в Городе Грехов. Потому что неукоснительно следует единственному работающему здесь закону – закону бархатно-чёрного. Я был дураком, полагавшим, что чёрное можно отмыть до белизны.

Я ухожу туда, где буду уместен. Я ухожу туда, где меня ждут. Я равнодушно прикрываю веки, успеваю за секунду перед тем, как рукоять пистолета Кензи вскроет мне череп. Моя Анжела, мой Ангел, моя девочка, я иду к тебе.

Любая наша игра - это результат соавторства. В каждом сеттинге уживаются два десятка персонажей, их индивидуальные истории вплетаются в общий сюжет, и при этом решение каждого отдельно взятого игрока способно в корне изменить картину.

Но на этот раз соавторство у нас получилось соавторством как минимум в кубе, или, если уж совсем с математической точностью, в четвертой степени еще в стадии планирования, когда три девицы под окном Гелла, Эльше и я решили, что нео-нуар и Город Грехов - это то, что нужно здесь и сейчас, а потом, когда Буксе приспичило поиграть, Дарт любезно согласилась помочь.

А уж когда дело дошло до игры, когда к этому соавторству добавилось еще 15 человек - получилось здорово.

Спасибо вам всем огромное за соучастие и сопричастие. Надеюсь, что это был не первый и не последний опыт такой драматической и напряженной совместной игры!

С благодарностью, Букса,

к словам которой присоединяются благодарные Гелла и Эльш.)

"Нужны наркотики? Иди к Марти Джинсу. Нужны пушки? Иди к Марти Джинсу. Нужна инфа? Иди к Марти Джинсу"

Эта фраза давно уже стала девизом для одного из мрачных районов Бэйсина. В других же частях эти слова стали каждому известной поговоркой. И стар, и мал знали, что Марти может помочь..а может и не помочь. Зависит от удачи, настроения... Плата? О, она могла быть любой - от "наличные здесь и сейчас" до "чашка кофе через неделю в 16.31 у такого-то здания". Марти Джинс - теневой дилер, этим все сказано.

***

- Да пошел ты, Харт. Детектив хренов. О-хо-хо-ха-ха-ха! Славно тебя трахнули, чудно, как последнюю шлюху, а ты тут устроил игры в благородство. Стреляй давай. Мне до девчонки твоей дела никакого не было, а на все эти рожи, включая твою - смотреть уже тошно.

- Как скажешь, Марти. Последнее желание - закон.

« - Ну что ж, допрыгался, - констатировал "младший". - Больше в нас нет нужды, не так ли?

- А славно все вышло, да? Чуууудненько! Хи-хи-хи! В конце концов, мы могли сдохнуть еще в детстве! Ах, что за прекрасный город!

- Да, твоя правда. Ладно, нам пора...ччерт..соединятся.

- Может не надо? - жалобно пропищал "старший" - Хихихи! Шучу, знаю что надо.»

Лица обоих перекосила гримаса неудовлетворения.

Пулю в лоб встретил Мартин Самаэль Джинс. И встретил сознательно и с ухмылкой.

***

Тело Марти нашли возле бетонной стены сгоревшей фермы на следующий же день после пожара его же подчиненные. Причина смерти – выстрел в голову. В штанах были найдены апельсин, огрызок карандаша, а в потайном кармашке под капюшоном - флешка и клочок зажеванной бумажки с написанными тремя именами: «Сильвер, Колди, Палмер». Первое было зачеркнуто, рядом был нарисован человечек и вопросительный знак.

***Еще семь лет спустя***

***Прошел год***