Игра 20-2: Нехорошая квартирка

Дом № 6 внутри был, пожалуй, менее уютным, чем снаружи. Напротив входа находилась общая кухня. Пространство ее, в прошлом сверкавшее чистотой, а сейчас - закопченным до антрацитового блеска потолком, заполняли многочисленные примусы и столы (удивительный эффект: несмотря на тесноту кухни буквально каждый стол казался самым дальним...), рядом с которыми ютились колченогие табуреты пополам со стульями из банкирского гарнитура.

Несколько просторных помещений первого этажа поделили на 28 комнат. Получились небольшие, зато с потолками, уходящими ввысь, как своды католических соборов, комнатушки. Они располагались по обе стороны от входа, а между ними пролегал коридор, пару метров которого освещала тревожно-красная лампочка. Дальше царил вечный мрак. Коридор будоражил воображение, наводя на мысли о готических замках, древних катакомбах и монстрах, таящихся во тьме. Роль монстров с успехом играли выставленные чуть не у каждой двери шкафчики, коробки и ящики с нехитрым скарбом жильцов - споткнуться о них и завершить путь, потирая ушибленную ногу, а то и вовсе катясь кубарем, было легче легкого.

Упирался коридор - и справа, и слева - в некогда светлые уборные и ванные комнаты. В последних каким-то чудом сохранились и медные умывальники, и медные ванны, которые после перепланировки вдруг принялись резонировать и порой рождали такие звуки, что Кондратий вздрагивал, сидя в дворницкой, а Степанида приобрела привычку молиться по вечерам. На стенах висели неведомо чьи тазы, а в правой - даже лысеющий березовый веник и, почему-то, детские санки.

Второй этаж, на который вела изумительной работы лестница, стоял закрытым - вероятно, ждал кого-нибудь высокопоставленного. В прилегающем к особняку дворе располагалась дворницкая, вдоль забора росли каштаны и вконец одичавшие кусты малины. Дворик отделяли от уличного шума и суеты скрипучие деревянные ворота - верный источник доходов Кондратия, который запирал их ровно в десять вечера и отпирал, привлеченный криками припозднившихся жильцов, только за умеренную мзду.

Именно в этот дом въехали неделю назад новые жильцы.

Вечером пятницы, 15 мая, Степанида Егорьевна, покончив с делами, сидела за столиком во дворе. Напротив нее привычно томился Кондратий. Дворничиха щедро намазала на хлеб прошлогоднего смородинового варенья и вдруг застыла, не донеся кусок до рта.

- Не нравится мне все это, - заявила она. - И новоселы мне эти не нравятся. Добром это не кончится. Предчувствие у меня!..

- ...наверняка свет в сортире гасить не будут, а мне лампочки менять!.. - мрачно поддакнул Кондратий и сурово воззрился на освещенные окна особнячка. А дом № 6 жил своей жизнью.

Аферисты (Мафия)

граждане, готовые идти по головам своих товарищей ради одной-единственной цели - расширения жилплощади. Устав от беготни по инстанциям и бесконечных очередей, пытаются решить квартирный вопрос по-своему, ежедневно отправляя одного из подельников подстраивать соседям несчастные случаи той или иной степени тяжести. Пользуясь тем, что потерпевшее лицо временно пребывает в больнице и помешать аферистам никак не может, занимают освободившуюся жилплощадь и прописывают на ней близких и дальних родственников, словом, опасны, коварны и подлежат выявлению и обличению.

(Примечание: аферисты ежедневно назначают исполнителя.)

Великий комбинатор (Босс мафии)

В общем-то ничем особенным среди прочих аферистов не выделяется, хотя и координирует их планы. Склонен к составлению разного рода комбинаций, поэтому может помешать другим жильцам узнать, кем же был тот из них, кто в результате вечерних или ночных происшествий загремел в милицию или на больничную койку.

(Примечание: Босс мафии обладает способностью скрыть статус своей цели ("затемнение"), т.е. ежедневно называет имя любого жильца, кроме себя самого, и в том случае, если названный им человек станет предметом коллективной жалобы или пострадает в результате действий мафии или маньяка, статус выбывшего останется неизвестен и прочим останется о нем только догадываться. Не обладает иммунитетом к проверкам шерифа. Если босс мафии будет обезврежен в результате действий маньяка или мирных, его место сразу же занимает следующий аферист и мафия не теряет хода, но "затемнение" один день применяться не может. Дважды к одному человеку также не применяется. Может пропускать ход.)

Наводчик (Адвокат) Наводчик приглядывается к потенциальным кандидатам на выселение. Приглядывается внимательно и чутко, и если кандидат окажется гражданином с активной жизненной позицией - Наводчик об этом непременно узнает.

(Примечание: способен увидеть светлых активов, хотя точно роль не узнает. Не может занять место босса мафии.)

Наследник (Маньяк)

Дальний родственник жены банкира. Прознав о том, что бежавший из страны прежний хозяин особняка припрятал где-то в доме клад в драгоценных камнях и благородных металлах, одержим желанием этот клад отыскать. Ни стены, ни соседи не способны его остановить на пути к этой цели, поэтому первые после встречи с ним подлежат ремонту, вторые - стационарному лечению.

Несознательный гражданин (Оборотень) - если наследник покинет квартиру, не достигнув своей цели, несознательный гражданин, оценивший возможность получения наследства, займет место наследника и продолжит поиски.

(Примечание: заменяет только маньяка. Если вступление в игру оборотня совпадет с выходом из игры маньяка, статус которого был скрыт - вы узнаете об этом не сразу.)

Жильцы (Мирные)

обычные советские граждане, проживающие в квартире и представления не имеющие ни о чем, кроме того что в особнячке черт знает что творится. Что, впрочем, не мешает им предпринимать попытки той или иной эффективности отыскать злоумышленников своими силами или полагаясь на своих более бдительных и осведомленных соседей. Ежедневно устраивают на кухне собрания жилтоварищества, обсуждают творящиеся в квартире нехорошие дела и принимают совместное решение написать коллективный донос в милицию на того, кого признают виноватым в происходящем.

Бдительный гражданин N (Шериф-1)

Считает своим гражданским долгом разоблачить зреющий заговор и предать аферистов и наследника сначала гражданскому суду, а затем и в руки правоохранительных органов. Полагается только на себя.

Бдительный гражданин X (Шериф-2)

Ничем от Бдительного гражданина N не отличается, и полностью разделяет стремления первого. Тем не менее Бдительные Граждане друг с другом не знакомы и действуют независимо друг от друга.

Начинающий литератор (Доктор)

Гражданин, которым движет одна, но пламенная страсть: по ночам он пишет некую "нетленку", о которой упоминает шепотом только в кругу самых доверенных лиц. Из упоминаний этих становится очевидно, что гражданин рассчитывает, как минимум, на Нобелевскую премию по литературе. Увы, ночные бодрствования отрицательно сказываются на мирских делах, поэтому страдающий от мук творчества и голода гражданин по ночам пробирается на кухню в надежде поживиться соседскими харчами. Нет худа без добра: случайно он может помешать осуществлению коварных планов аферистов. Раз в два дня непризнанного гения может посетить Муза - в этом случае он запирается в своей комнате и вдохновенно творит.

(Примечание: не может лечить себя два дня подряд; самолечение отдельно не указывается.)

Шутник

Жилец, обладающий весьма своеобразным чувством юмора: например, может прилепить бумажку с надписью "Опечатано" на дверь соседа или подпереть эту самую дверь шваброй. Ввиду своей уникальности подобные шутки практически не находят отклика в сердцах других жильцов, а потому шутник предпочитает сохранять инкогнито и воплощать свои веселые идеи в жизнь по ночам. Раз в два дня Морфей может одолеть врожденную тягу Шутника к розыгрышам - в этом случае этот замечательный сосед запирается в своей комнате и мирно спит.

(Примечание: блокирует любое внешнее воздействие на выбранного игрока (кроме "затемнения", сокрытия статуса жильца), т.е. не дает мафии или маньяку совершить покушение, не дает доктору лечить, а шерифу - осуществлять проверку, но не мешает выбранному жильцу заниматься ночной деятельностью самому. О том, блокировал ли шутник самого себя отдельно не указывается. Шутник, как и литератор (доктор), отменяет только один ход, направленный на цель, в соответствии с очередностью ходов. Блокировать себя два дня подряд не может.)

Сплетник

В отличие от Бдительных Граждан никакой гражданский долг Сплетника не беспокоит и движет им только одно - любопытство. Поскольку среднестатистическому человеку не слишком нравится узнавать о себе что-то новое и неожиданное, стоя, к примеру, в очереди за молоком, Сплетника никто не любит. Именно поэтому он занимается вынюхиванием и высматриванием по ночам и опасается следить дважды за одним соседом. Если жертва нездорового любопытства сплетника, станет участником ночных событий в том или ином качестве - узнает голос, походку или силуэт второго замешанного в деле фигуранта, после чего спешит убраться подальше, пока не заметили. Остальное додумывает на ходу.

(Примечание: если выбранная Сплетником цель будет участником каких либо ночных событий (за исключением способности босса мафии к сокрытию статуса) в любом качестве (исполнителя или жертвы, шерифа или проверяемого жильца, доктора или "пациента", объекта шутки или самого Шутника) Сплетник получит имя второго действующего лица. Но определять кто и в какой роли был предстоит ему самому. Не может дважды выбирать одну и ту же цель.)

Председатель жилтоварищества (Мэр) - выбранный на собрании жилтоварищества его главой. Человек, чей голос имеет больший вес, чем у обычных граждан.

(Примечание: 1,5 голоса на суде мирных)

Мирные - 15-6-1=8

Шерифы - 2

Доктор - 1

Сплетник - 1

Шутник - 1

Мафия:

Босс - 1-1=0

Адвокат - 1-1=0

Рядовые - 4-3-1=0

Маньяк - 1-1=0

Оборотень - 1

Важно: изменения в списке публикуются на 3-й и 6-й дни.

1. Великий Комбинатор (босс) (до 21-30)

2. Собрание жилтоварищества (суд) (до 22-00)

3. Шутник (до 21-30)

4. Аферисты (мафия) (до 21-30)

5. Наследник (маньяк) (до 21-30)

6. Начинающий литератор (доктор) (до 21-30)

7. Бдительный гражданин N (шериф-1) (до 21-30)

8. Бдительный гражданин X (шериф-2) (до 21-30)

9. Сплетник (до 21-30)

10. Наводчик (адвокат) (до 21-30)

11. Несознательный гражданин (оборотень)

Переголосовать можно до 22-00.

Голоса воздержавшихся и не проголосовавших граждан засчитываются как голос против себя.

Два подряд пропущенных голосования будут стоить незадачливому жильцу жизни.

Выборы мэра приравниваются к ежедневному голосованию.

Итак, мастер-дворник (звучит гораздо внушительнее, чем мастер-джедай) хочет поблагодарить:

Elshe и Буксу - без них этой игры не было бы (а я не получил бы кучи плюсиков), идеи, расчет баланса и механики, оформление и солидная часть мастерского текста - все это их заслуги.

Всех участников - персонажи вышли замечательные, благодаря им в доме №6 никогда не было скучно). Дворник искренне переживал за все противоборствующие стороны сразу (налицо диссоциативное расстройство личности).

И отдельно - дебютантов. Щедрый рандом не поскупился на роли и никто, кажется, не остался обделенным, сразу попали с корабля на бал). Надеюсь, вам понравилось).

Что было дальше?

Могло бы быть по-разному, но получилось где-то вот так:

Говорят, что все счастливые пары счастливы одинаково… Но это не совсем правда. Счастье может быть разным.

Лида поступила в педагогический, Георгий получил аттестат и прошел по конкурсу на мат-мех. Во время обучения Лидии Микадзе в ВУЗе у них родился первый ребенок – девочка, которую назвали Ниной, а 1934 году – сын Александр.

Годы шли, жизнь изменялась, Москва – тоже. Потом настал 1941 год.

Война оказалась милостивой к этой семье и потерь в ней не произошло. Когда детдом, в котором работала Лидия Павловна, эвакуировали, она осталась в Москве – решать проблемы притока сирот – детей жертв войны. Гергий работал в КБ Туполева.

Когда линия фронта откатилась за границы Родины, и настал 1944 год, в Ленинграде открылось Нахимовское военно-морское училище. И вот тут-то вспомнились старые семейные традиции княжеского рода.

Лидия Павловна Микадзе со джезвой наперевес прошла по коридору.

- Нет, - сказала она, заходя на кухню. - Мой сын никуда не поедет.

Спор шел уже давным-давно.

- Можете говорить что угодно. Мне не приходилось ждать треугольных конвертов, это правда. Но мы же друг друга днями и ночами не видели!

Действительно, работы в военное время было много, и у Георгия Давидовича, ночевавшего в конструкторском бюро, и у его жены, принимавшей в один из детских домов все новых ребят. Да и дочь с сыном не оставались без поручений и все время были чем-то заняты.

Однако же Лидия Павловна тактично умолчала о том, что она никогда больше не увидит отца, а дети — любимого дедушку. Примирение с родительской семьей оказалось для нее делом трудным и долгим, и только появление внуков смягчило Лидочкиных отца и мать и восстановило родственные связи — и очень вовремя.

Георгий поднял глаза на жену. Они с Сандро все обговорили все давно и вопрос о поступлении в Нахимовское был поднят именно по инициативе сына.

- А теперь — теперь вы хотите, чтобы мой сын и вовсе из дома уехал! Почему мы не можем просто пожить спокойно все вместе?

Сидящий у окна мальчик, о котором шла речь, проявлял привычную непоколебимость и не вмешивался. Он знал, что это нужно просто переждать.

- Мам, ну не будь эгоисткой. Мы же кого растим? Защитника Отечества, чтобы им гордится, - как всегда встала на сторону отца девушка за столом, читавшая газету. - У него будет большое, важное дело. Ты же не хочешь, чтобы он по подворотням шлялся со всякими?....

- Иногда мы отличаемся друг от друга только тем, в каких местах и в какое время оказываемся, - назидательно ответила ей мать.

- Вот именно, - точно таким же тоном сказала Нина.

- Погодите. Он – мужчина, он должен научиться принимать собственные решения, - Георгий вопросительно посмотрел на сына.

Конечно же, бывший Дзе сомневался. Он прекрасно помнил, как «не вписался в коллектив», как это нынче называется, еще в кадетском корпусе и чем это закончилось. Но попробовать человек должен. Тот кто не пробует, ни к чему не прийдет. Лестницы вверх иногда ведут вниз, а лестницы вниз – наверх. Это жизнь. Нужно просто всегда помнить – куда тебе нужно.

Лидия Павловна и сама отлично понимала, чем дело закончится. Глаза ее покраснели и заблестели.

- Ну ладно, не реви... - подал наконец голос мальчик. - Можно же навещать...

Ему самому очень хотелось поехать.

- Я не реву. Эта кухня всегда была пыльной. Дом же старый...

- А потом еще и ты замуж выйдешь.... - обратилась мать к дочери.

- Не сейчас, - рассудительно ответила Нина. - Доучусь сначала.

- Сначала кофе научись варить. Всегда пригодится. А мы тебе на свадьбу кофейный набор подарим...

Георгий улыбнулся.

После поимки аферистов и наследника "раскулаченного" банкира жизнь Трофимова постепенно вернулась в накатанную колею. Да, пришлось потом пообщаться с ребятами, горячими сердцем и холодными умом, насчет комэска Климова, но на работе за Трофимова встали горой и потому долго его не допрашивали. Банды постепенно стали сходить на нет, наконец-то поняв, что власть в стране твердо встала на ноги и шутить не намерена ни с кем.

Шли месяцы, складываясь в года. Как ни странно, масштабные чистки 37го года обошли Трофимова стороной. А потом грянул огненный сорок первый год. Год, который всегда будут узнавать по последним двум цифрам. Потому что горше и тяжелее года не было. Война!!! Пришлось бывшему лейтенанту пограничных войск вновь стать капитаном действительным. Трофимов вместе с другими насмерть стоял на подступах к Москве, зубами и ногтями вцепившись в землю и не пропуская врага до столицы. И удержались. Выстояли. Сделали шаг вперед. Потом другой, еще один. Зашагали в полный рост, гоня врага прочь, обратно в его логово.

Прихотливы пути судьбы, а на войне они запутанны вдвойне. Потому что спавшее беспробудным сном в мирное время сердце Трофимова вдруг пробудилось, забилось сильнее при виде неказистой девушки лет восемнадцати, с русыми, коротко, до плеч, обрезанными волосами, чтоб не выбивались из-под берета. За проявленное умение Трофимова перевели в отряд полковой разведки, в котором и служила девушка Маша, отрядный снайпер. Не сразу и не вдруг проявилось чувство, в котором оба отказывали себе, даже распознав, объясняя себе отказ кратким словом:"Война!". Никому не хотелось усугублять боль и печаль, когда ее и так хватает вокруг. Но жизнь берет свое в любых условиях и то чувство, что крепло между ними, отрицало смерть и войну, оставляя место только жизни и радости и не оставив им иного выбора. они быстро научились ценить короткие мирные мгновения привалов, передышки в сплошной круговерти смерти и разрушения. И даже стали робко надеяться, что у них может быть будущее...

Можно остановиться здесь и верить, что все сложилось хорошо и они прошли войну и жили долго и счастливо. Дальше вы читаете на свой страх и риск.

Холодное утро, затухшая печка, и мелкая дрожь пробирается от затылка под исподнюю рубаху. Он привык к холоду, привык к ночёвкам на вокзале и под открытым небом. Привык голодать и терпеть. Зима и осень - скорбные времена для тех, у кого нет дома. У кого нет ничего...

Под одеялом тепло и уютно, но ноябрьский мороз струится в открытую форточку. Кто-то курил ночью и забыл закрыть. Ранее утро и часы в прихожей заведения готовы пробить шесть. Надо вставать. "Поручения следует выполнять в срок" - это он помнил всегда. Свёртки, записки, посылки - в любой район города, любому клиенту. Мало кто обратит внимание на грязного, оборванного беспризорника, каких в Москве тысячи. Из общей безликой массы голодных детей он выделялся разве что светлой, почти белой, копной взъерошенных волос. Потёртый клифт, шапка-ушанка, драные штаны и ботинки штопаные суровой дратвой. Чумазое лицо, впалые щёки, в зубах непременный чинарик и для пущего форсу длинный вязаный шарф с вытянутыми петлями.

Почти пять лет на улице. Приюты, интернаты, колонии, участки, побеги. И вдруг... Наверное, так бесцеремонный случай стучится в обшарпанную дверь судьбы. Ему было почти пятнадцать. Ей... а, впрочем, тогда его не интересовали такие подробности. Высокая женщина, в манто и шляпе, с папиросой на длинном мундштуке. В уголках её больших карих глаз чуть заметная грусть. Она лишь поманила, и он послушно подошёл. Хотел отказаться, но пустяковая доставка за сахарин, ведь, не причина испугаться. А вот потом... потом он сам решил. Найти и если повезёт остаться и предложить услуги. Зачем? Она же пригласила. За тёплое жильё и пайку хлеба остановиться у неё и выполнять несложные поручения. Быть может, пожалела, а может быть, он был удобен.

Казалось, это было так давно. Малолетний преступник, известный всем жандармам и милиционерам «Граф Замаскин», от которого открещивались столичные интернаты, нашёл-таки пристанище, тепло и участие. Кого он видел в ней тогда? Мать? Утешительницу? Сердобольную соседку, подкармливающую бездомных собак? Или редкостный дар? Опасный, завораживающий, преступный. Идеал для мальчишки из подворотни, для которого воровство давно стало ремеслом.

Холодный пол обжог босые ноги, и первая снежинка уколола щёку, с порывом ветра ворвавшись в дом. Он выгреб из поддувала остывшей печи шлак, закинул дров и поджёг измятую газету в топке. Вскоре защёлкали трубы, загудел дымоход, и небольшая кухня очнулась от ночного оцепенения предательски завладевшего ей мороза.

Сахарный песок рассыпался бисером по донышку медной джезвы. Сладкие мелкие крупинки небесной маны. Жар печи плавит их медленно и осторожно. Медовая карамель растекается по стенкам сосуда. Медлить не стоит. Пара ложек тонко смолотых зёрен лёгким кружевом клубится под струйкой холодной воды. Тёплый, тёмный аромат обволакивает туманом. Запахи приобретают цвет, и чуть жжёный коричневый вплетается в терпкий чёрный. Голова кружится. Не от голода. Здесь, он был сыт. От запаха, который сопровождал её. Её мысли, жесты, улыбку, седеющий волос и первые морщинки у губ.

Гришка прикрыл медный сосудик белой салфеткой и оставил на предпечье. Она обрадуется. Он знал. И даже потреплет белоснежные вихры нежными ухоженными пальцами. Но сейчас пора. Он оделся, обмотал шею длинным шарфом, и осторожно прикрыв за собой дверь, вышел в ноябрьское утро.

Мог ли он представить, что именно сегодня его судьба захочет перемен. Невинная кража пустого кошелька, арест и привычная встреча с новыми блюстителями порядка. А потом – Виктор Николаевич Сорокин, который взял его в придачу к паре брюк, постельному белью, матрасу и кровати.

* * * * * * *

ШКИДа. Школа социально-индивидуального воспитания им. Достоевского. «In busa veritas». Истина в бузе. Сплочённый коллектив сламщиков, где понимали с полуслова. И Князь. Единомышленник, друг, почти брат. Только здесь он, Гришка Черных «Остерман», почувствовал себя нужным. И только здесь оправдался его собственный девиз: «Живи так, чтобы тебе было хорошо». Свобода, которой он жаждал, ради которой бросал школу, сбегал из дома, окрасилась в другие цвета. Яркие, насыщенные, настоящие. У них было своё государство. Улигания. Со своим парламентом, министрами и законами. Им дали другую свободу. Не ту, огромную и жестокую, которая вседозволенностью и лишениями перемалывала детские тела и души. Другую – осмысленную, где право выбора имели даже воспитанники младших отделений.

Министр Печати, редактор первой шкидской газеты «Бузовик», сочинитель гимна школы, создатель журнала «Комар», а в будущем писатель и журналист, знал ли он, что в один из весенних дней снова встретит её и без сожаления, не задумываясь, пойдёт следом. Как под гипнозом. Лишь раз, взглянув в глаза. Она не настаивала. Никогда. Но мальчишка, впервые столкнувшийся с идеалом собственной свободы, был покорён её искренностью, артистизмом, простотой. Любая афера - спектакль под руководством великого постановщика, где для него, малолетнего беспризорника, всегда отводили лишь скромную роль. Но и не гнали. Её милосердие могло показаться странным, но этот театр с криминальной антрепризой, тогда, помог ему выжить.

В комнате был стол, два стула по его сторонам, и было холодно. Высоко по ту сторону стен занималось, как утро жаркого дня, лето, а в этот полуподвал тепло доходило лишь запахом сырой уличной пыли, городского тлена.

- Садитесь, Мерецкая.

Наголо бритый, хорошей формы череп, смышлёное лицо и.. жёсткие старые глаза под чёрными, вразлёт, бровями.

- Благодарю, товарищ инквизитор.

- Ну зачем же так, Наина Григорьевна, - в голосе обида, но в глазах - лишь равнодушная ненависть, из всех божьих тварей свойственная лишь венцу Его творения. - Не я виноват, что мы с вами беседуем в такой обстановке.

- Конечно. Иначе вы непременно пригласили бы меня в ресторан.

-Кто знает, - не моргнув глазом отвечает человек.. да и умеют ли моргать эти глаза? Не в силу физиологической необходимости, а от мгновенного смешения чувств. Мерецкая сомневается в этом, а страшные, пересаженные молодому мужчине от кого-то другого глаза тем временем бегло прошивают её насквозь, как пулемётной очередью. Где-то внутри, за поясницей образуется пустота.

- Курите, - разрешает снисходительно, словно она просила об этом вслух: действительно, без папиросы, без тонкой завесы дыма Наина чувствует себя голой.

- Благодарю, товарищ.. - и вдруг, не придумав ничего и даже не повторив шуточки, осекается, словно пустота за третьим L-позвонком предательски выплеснулась под ноги, заставив смешно, беспомощно ухнуться и начать долгий полёт вниз: вдруг со всей отчётливостью она понимает, что происходит что-то ужасное.

Он не спешит, молчит, а часы на голой стене бесстрастно отмечают победу страха: "Так-так, так-так."

- Можете называть меня Николаем Ивановичем.

- Благодарю, - почему-то опять повторяет она, как можно ровнее, пытаясь успокоиться от звука собственного голоса. Но он звучит безжизненно, как чужой, и становится ещё хуже.

- Я ознакомился с вашей автобиографией, Наина Григорьевна, - он, не глядя, касается лежащих перед ним исписанных листов, и ей видится перчатка на его руке. - У вас несомненный талант к сочинительству и комедии. "Я - дочь небогатого нефтепромышленника", это и другие моменты.. очень смешно.

Она смотрит в умное, молодое лицо, на котором нет даже тени улыбки, и написание этого опуса, развлёкшее её в камере на один вечер, кажется далёким и глупым, как детские игры. В этой комнате с часами, столом, двумя стульями и запахом улицы, такой близкой и, как подтверждают часы (так-так, так-так), навсегда недоступной, далёким, милым и глупым начинает казаться решительно всё.

- Николай Петрович..

- Иванович.

- Иванович, - и замолкает. Но другая её часть, не интуитивная, для которой уже не осталось вопросов, а разумная, человечья, пытается ещё бороться, понять, - в чём меня обвиняют?

Её голос вздрагивает, голос же годящегося ей в сыновья Николая Петровича звучит вполне спокойно:

- Враждебное отношения к советской власти, контрреволюционная агитация и пропаганда, соучастие в создании и поддержании деятельности антисоветской группировки, действовавшей под прикрытием клуба пролетарской самодеятельности "Красный Запев", - он останавливается так, словно бы мог перечислять ещё долго, смотрит на неё со странным выражением - сдержанного, почти научного интереса, и в предоставленной паузе она послушно трепыхается:

- Но Никанор Карлович Семиструйцев..

- Германский шпион. Арестован на прошлой неделе. Его показания позволили нам выйти на вас и других.. деятелей, - и добавляет без перехода, - Наина Григорьевна, людям, подобно вам, нет места в нашей советской стране.

- Так отпустите меня, - отвечает она почти шёпотом, глядя в старые глаза молодого человека, только что зачитавшего её смертный приговор. - Я уеду, уеду в Париж к сестре, как только соберу деньги..

- К сожалению, это уже невозможно.

Когда Мерецкая выходит из комнаты, он окликает её, задаёт вопрос, и оцепенение, порождённое ужасом и абсурдом, вдруг исчезает, словно в тёмной комнате включили свет, словно падение в бездну оборачивается пробуждением: ей становится смешно и стыдно за искреннюю, горячую надежду, взметнувшуюся на первый звук его голоса. Однако именно этот фальшивый катарсис позволяет ей не ошибиться и обмануть своего инквизитора:

- Григорий Черных? Это один из жильцов моей коммуналки? Противный мальчишка, босяк, украл у меня полфунта сахару и несколько серебряных ложек, - и добавляет, из последних сил выжимая из себя всю возможную едкость, - настоящий советский человек.

* * * * * * *

Он долго вглядывался в потрескавшуюся, заплесневелую штукатурку на потолке. Внизу по-прежнему храпел старый зэк, кто-то у стены стонал от побоев, а в коридоре слышались шаги охранника. Он не знал где она, что с ней случилось, рядом она или нет. Но, если бы он мог вырваться сейчас из плена, он непременно нашёл бы её и остался рядом навсегда. Если бы он знал...

Но… через месяц судьба распорядится по-своему. ВикНикСор сумеет доказать непричастность Григория Черных к аферам с жильём, аргументируя в суде его бескорыстное участие в деле по дому №6.

Гришка вернётся в ШКИДу, окончательно помирится с Князем и погрузится в жизнь коммуны, но каждую ночь, укладываясь в казённую постель, он будет засыпать в надежде увидеть её ласковые чуть грустные глаза, ощутить тепло ладони на вихрастой голове и услышать:

- Мальчик мой дорогой.