Mass Effect Andromeda представляет из себя наивкуснейший домашний пирог, приготовленный по особому рецепту бабушки, включающий в себя все самое лучшее из прошлых частей, с добавлением Биоварской магии и истинной любви к фанатам.

В ходе маркетинговой программы многие издания уже сумели не только увидеть несколько часов игрового процесса Mass Effect Andromeda, но и задать интересные вопросы разработчикам. Именно так и поступили журналисты Official Xbox Magazine, взяв интервью у креативного директора Mass Effect Мака Уолтерса, перевод которого выполнил Semp1ternal.

Читаем его под катом, и не забываем, что выход игры намечается 21 марта уже этого года.

Вопрос: Оригинальная трилогия имела ошеломительный успех, но Andromeda не связывает себя с ними и является в каком-то смысле самостоятельным проектом. Что это значит для вас в плане рассказа новой истории? Для вас это что-то вроде «чистого листа»?

Уолтерс: Это хороший вопрос. Мы были достаточно серьезно настроены, когда начинали делать игру, чтобы сделать ее свежей в серии не только для наших фанатов, но и для команды разработчиков. Например, взять меня — одним из того, что мне нравилось при разработке МЕ1, было чувство того, что все возможно, вы могли экспериментировать. Но чем дальше мы погружались в трилогию, тем больше нам приходилось держаться определенных выборов и решений, которые мы приняли раньше. Поэтому нам очень хотелось создать возможность для разработчиков игры вернуться к моменту создания с нуля, где мы сначала вернем то, что нравилось игрокам из предыдущих игр серии, но с возможностью их дальнейшего переосмысления. И, конечно, нам хотелось привести историю в точку, с которой любой игрок мог играть в новую игру серии, а не только ее «старички». Все начнут историю с одних и тех же заданий — ваши главные цели: а) выжить, б) найти дом для человечества в опасной инопланетной галактике.

Но в то же время, если вы фанат серии, мы хотели показать вам то, что вам нравились, с новой стороны, со свежим взглядом, и, как мне кажется, Пиби отличный этому пример. В том смысле, что нам бы все равно пришлось представлять и рассказывать новым игрокам о том, кто такие азари вообще, поэтому вместо того, чтобы снова показывать Лиару, которая являлась исконно типичной азари, мы пошли в практически противоположном направлении. Вот так представив и создав лишь эту одну единственную азари, у нас есть простор для создания абсолютно новых историй. Зачастую, в роли разработчика, вы хотите чаще оборачиваться назад и вспоминать, что же так хорошо работало в предыдущих играх серии, чем постоянно думать над тем, что же такого нового и интересного вы еще можете добавить в игру. Как по мне, это одна из вещей, которые были для нас очень важны в ходе разработки.

Вопрос: Я думаю, всем прекрасно понятно, что диалоговая система пережила капитальный ремонт, и в ходе него отказались от системы Герой/Отступник. Можете ли вы описать нам немного новую систему и рассказать, чего вы хотели добиться, внося в нее все эти изменения.

Уолтерс: Ну что же, Герой и Отступник остались в прошлом, и основная причина, по которой это случилось — они были очень сильно привязаны к Шепарду, к его персоне, поэтому они не имели смысла, если нашим протагонистом стал бы не коммандер. Но, по правде говоря, команда разработчиков Mass Effect изначально разрабатывала и Star Wars: Knights of the Old Republic, где перед вами стоял выбор: быть на светлой стороне или темной. Это было довольно круто, верно? Эта фишка пришлась игрокам по душе и поэтому она перекочевала в МЕ. Но, чем дальше мы погружались в трилогию, тем больше мы замечали, что люди начинали выбирать все больше нейтральных, «серых» ответов, а не просто задавались вопросом добро они, или зло.

Поэтому та система, которую мы имеем на выходе, больше основана на согласии и несогласии. Причина, по которой мне она нравится больше, состоит в том, что в какой-то момент в трилогии вы могли решить: «Все, я буду отыгрывать Героя», и потом вы просто могли бездумно жать верхний ответ во всех разговорах. Однако с новой системой, все будет меняться в зависимости от обстоятельств и персонажей, с которыми вы будете говорить, поэтому вы должны быть глубже погружены в процесс, чтобы понять сможете ли вы и дальше отыгрывать условного Героя. Вдобавок к этому, могу сказать, что мы добавили четыре тона в разговор и более детально мы о них поговорим чуть попозже, но, в общем, они позволяют различным типам персонажа выражать себя в одном из четырех разных путей. И, как по мне, это куда больше похоже на традиционное отыгрывание роли, которое ставит перед вами не вопрос: «хочу ли я быть хорошим или злым?», а вопрос: «как я хочу выразить себя?».

Вопрос: BioWare очень много говорит о приключенческом духе, которым пропитана новая игра и хочет донести его до игроков. Скажите, каково это воплощать в жизнь такую идею, при этом сохранив чувство, что многое стоит на кону, как это было в Mass Effect 2?

Уолтерс: Andromeda определенно является чем-то вроде приключенческой игры, поскольку ваша внутриигровая команда несколько моложе предыдущей, и она не хочет сидеть на месте. Однако если вы вспомните, как это было в МЕ1 — в первые условные 90 секунд игры вы узнаете, что все разумное в галактике каждые 50000 лет уничтожается. Поэтому ставки сразу же подлетали до небес прямо с самого начала. И это было одной из проблем, поскольку у вас все время в голове была мысль: «ага, я должен спасать галактику, но вот этот персонаж хочет, чтобы я помог в его личных проблемах с кем-то. Имеет ли это вообще какой-то смысл, если галактику вот-вот уничтожат?» Поэтому мы хотели сохранить «высокие ставки», и они заключаются в том, что если вы провалите свою роль Первопроходца, то придет конец человечеству и, потенциально, остальным расам, которые прилетели с вами в Андромеду. Но мы, конечно, не должны их завышать. Не должно случится так, что, например, мы бы первые два часа знакомили вас с новыми персонажами, а затем сказали: «ты знаешь, у нас есть для тебя вот такой лучший друг и вот такая лучшая подруга, кем из них ты пожертвуешь, а кого оставишь в живых?». Мы не должны так сильно давить на игрока, потому что в общем и целом, этот груз за судьбу человечества, висящий у вас на шее, не настолько тяжел. У вас будет полное право и возможность исследовать галактику и новые планеты, на которых вы найдете квесты и сможете их выполнять. И мы хотим, чтобы эти необязательные квесты были органично вписаны и перекликались с основной сюжетной линии, но в то же время если вы их не выполняли – ничего страшного, они не повлияют на ваш общий успех в сюжете. Я хочу, чтобы вы могли ими заниматься с мыслью о том, что «вот, я просто хочу пройтись и выполнить пару других заданий», а не с мыслью о том, что вы бросаете человечество на произвол судьбы.

Вопрос: В этот раз миссии на лояльность возвращаются и это фантастическая новость. Почему их не было в МЕ3? Почему они вернулись? И как они будут отличаться от оных в МЕ2?

Уолтерс: Мне нравятся ваши вопросы, они бьют в самую точку. Я смогу ответить на все. Итак, почему их не было. Причина довольно проста — в МЕ3 нашей целью было вернуть всех ваших напарников, в зависимости от того, выжили ли они у вас. А поскольку их большое множество, сделать для каждого отдельную миссию не представлялось возможным. Они также шли в разрез с тем, что в галактике идет война и у вас не должно быть на них времени. Потому что это было бы похоже на что-то вроде этого: «Привет, мы тут сражаемся со Жнецами, но может ты мне поможешь разобраться с моим отцом?». Это просто было бы нонсенсом, в то время как в МЕ2 вашей задачей было собрать отряд самоубийц и пойти на смертельно опасную миссию. Насчет же того, почему мы вернули их в Mass Effect Andromeda, ну, прежде всего, они очень понравились фанатам, а также складывалось ощущение, что они отлично вписываются в приключенческий дух игры. Однако мы так же знали, что таким образом мы сможем отлично представить вам новых персонажей, чтобы вы могли лучше узнать их и полюбить. Для меня же история всегда стоит во главе стола, но без запоминающихся персонажей она будет по большей части безликой. Поэтому мы и вернули эти миссии. Насчет того, насколько же они отличаются: я думаю, во многих аспектах они одинаковы, однако это все-таки не история о самоубийственной миссии, поэтому отсюда сразу же и отличия – другой контекст, подтекст миссии, они не будут повествовать о конфликтах персонажей, а будут больше их раскрывать. Например, почему они прибыли в Андромеду и что они надеялись в ней найти. А также миссии будут больше строиться вокруг общей истории того, что человечеству нужно обустроить себе новый дом.

Вопрос: Ну, и в довершении, мы бы хотели затронуть кеттов. Жнецы были безжалостными космическими монстрами, однако кетты выглядят расой с куда большими нюансами. Можете ли вы их нам представить и, может, поведать нам о том, какова их мотивация?

Уолтерс: да, я правда не смогу вам детально о них рассказать, однако вы подобрали хорошие слова для их характеристики — с куда большими нюансами. То, что мы хотели сделать с кеттами, так это создать четкого и очевидного противника. Для нас это было важно с самого начала. Однако, по мере того, как вы узнаете о них больше, вы начнете думать, что они возможно не так плохи, как вам кажется. Определенно, среди них есть пара паршивых овец, от которых стоит избавиться, но что это будет значит в масштабах галактики? Что это будет значить для остальных кеттов? У нас есть отдельные сюжетные линии, которые будут охватывать множество планет и следовать за вами на протяжении игры, где бы вы ни были. Так вот одна из них будет полностью посвящена нашему главному антагонисту и поведает о его конфликтах с его же народом.