Мафия 40: Кто хочет жить вечно?

День действительно выдался душным. Утренняя стайка облаков словно нехотя выползла из чаши горной долины, и Зигмунд фон Хаос, бессильный перед капризами природы, хмуро взирал на прояснившееся небо и ворчал, изливая досаду на единственного своего собеседника и наперсника Ясного Пня:

- Удача, погода и женщины – синонимы непостоянства. После стольких лет труда и испытаний я сижу тут, что твой трухлявый родственник, и маюсь от безделья.

История обретения доктором столь экзотического комнатного растения была весьма примечательной, и уходила корнями в те времена, когда сам Ясен Пень переживал кризис духовности, а Зигмунд бежал в НИИ ЧАВО, спасая жизнь и жалкие крохи лабораторного оборудования от гнева суеверных пейзан и ярости своего первого творения. Ну что ж, первый блин, как говорится, вышел комом, современный Прометей простился с Существом, сам того не ведая произвел неизгладимое впечатление на юную барышню Мэри Шелли, и, разом перемахнув пару десятков лет пластов вселенной, явился в академгородок института, где и состоялось судьбоносное знакомство Зигмунда фон Хаоса и Ясного Пня.

Доктор, подобно роденовскому мыслителю, присел на пенек во дворе НИИ. Пенек, медитация которого была прервана столь бесцеремоным образом, отозвался голосом человеческим.

С тех пор беседы одряхлевшего растения и пытливого ученого велись на регулярной основе: Ясен Пень скрашивал одиночество нелюдимого Зигмунда, и в то же время был достаточно незаметен и неприхотлив, чтобы не отвлекать от работы и не обременять в пространственно-временных путешествиях.

Зигмунд завел каминном зале огромную кадку с землей, где бывший Ясень с комфортом мог пересидеть непогоду и суровую шотландскую зиму.

Нынешний диалог проходил именно в этих стенах.

Зигмунд вновь выглянул в узкое окно, словно за две минуты снаружи могло что-то существенно поменяться, и принялся раздраженно мерить шагами комнату:

- Хоть ты к шарлатанам этим, местным заклинателям погоды иди.

- У меня корни ломит, и кора на левом боку чешется - спокойно ответил ученому Пень. - К дождю и непогоде, так что запасись терпением.

- Терпение мое и так уже подверглось немалым испытаниям, - брюзгливо отозвался фон Хаос. - Пол года ушло, чтобы снова восстановить оборудование, собрать все образцы, и еще месяц мы ждем погоды! И даже не у моря.

Жажда деятельности явно переполняла ученого, и Ясен Пень в ответ на эту тираду лишь философски пожал корнями и прикрыл глаза.

- Присоединяйся к медитации, мудрейший. Время проведешь с пользой и ожидание скрасишь.

- Чурбан, - беззлобно констатировал Зигмунд. Сам он, в отличие от Пня, был сейчас не в силах усидеть на месте, поэтому отправился в свою полевую лабораторию - еще раз перепроверить оборудование и состояние "пациентов".

Немец пересек небольшой внутренний двор, непременный атрибут каждого военного укрепления, и отправился к северной башне.

Крепостные стены, словно два рукава начинались у центрального донжона и смыкались у башни ворот, в которую упиралась тонкая перемычка моста. На левом "рукаве" располагалась еще одна башня, и именно ее фон Хаос увенчал шпилем молниеприемника. Законы и принципы, по которым немец создал свою установку, призванную обуздать разряд напряжением в несколько миллионов вольт и вернуть жизнь уже мертвой материи, еще только предстояло открыть старине Фарадею и Тесла, но для Зигмунда это были лишь промежуточные ступени на пути к куда более сложной задаче.

Тяжелая дверь со стуком захлопнулась за ученым, и фон Хаос на мгновение замер на пороге лаборатории, в которой центральными элементами были 18 двухметровых емкостей, больше всего напоминавших стильные высокотехнологичные гробы. Сам Зигмунд именовал их реанимационными камерами и педантично проверял каждую по несколько раз в день.

В лаборатории стоял резковатый запах бальзамирующих веществ и антисептиков, матовое свечение металлических капсул, переплетение проводов, мерцание индикаторов, мониторов и приборных панелей чуждо смотрелись в этих средневековых каменных стенах, но ученый уже давно привык к подобным контрастам.

Фон Хаос совершил свой очередной обход. Каждый из " пациентов" в свое время чем-то тронул или заинтересовал его.

В первой капсуле находился молодой мужчина, найденный Зигмундом в одной из подворотен Нью-Йорка. Истекший кровью, куда раньше, чем в каменный аппендикс переулка явилась скорая или полиция. Зато на счастье этого покойника рядом оказался Зигмунд, дежуривший в прогнившем насквозь Большом Яблоке в надежде найти себе нового счастливчика, которому стоило бы подарить второй шанс и вторую жизнь. 20 лет, Дорф Мульцкин, судя по найденным в бумажнике документам. Иссиня-черные волосы темным ореолом колыхались вокруг головы парня, целиком погруженного в асептический раствор.

Еще один обитатель Нью-Йоркских улиц, дядюшка Дуй, которого доконали вовсе не преклонные лета, а мнительность и паранойя загнанных в бутлегерский подвал жителей, расположился по соседству.

Но самым богатым на материал городом оказался Бейсин-Сити. Даже Гарлем показался бы семинаристом рядом с этим ободранным, злобным и жестоким выкормышем "цивилизации".

Марти Джинс, психованный криминальный торгаш, застреленный не менее психованным детективом, возомнившим себя высшим судией. Но детектив стрелял метко, оправдывая свое имя - прямо в сердце, и Зигмунд без колебаний подобрал прямо с дороги тело пушера. Из извлеченной пули выйдет отличный сувенир на память о Харте, а пока кусок металла тускло поблескивал на тумбе рядом другими хирургическими инструментами.

Но вытащить пулю из сердца Марти оказалось легче, чем отогнать ангелов смерти от тела другого обитателя Города Грехов. Собирался ли Данте на экскурсию по кругам Ада, или светлое воинство все же отстояло эту душу перед легионом падших, но Зигмунд рассчитывал оставить и тех, и этих без добычи.

Тиана Палмер, юная и обманчиво невинная, могла бы доставить Зигмунду немало хлопот, если сохранит в привычке начинать день с ванильного кофе. а заканчивать его расправой над кем-то из своих соседей, но Зигмунд, вправляя на место шейные позвонки и филигранно, на уровне нейрохирурга, соединяя связки и желтоватые нити нервных окончаний, был уверен, что она заслужила свой второй шанс, второй день рождения.

С растерзанной психопатом девчнокой, Кэт,с тонкими пальцами, перепачканными краской и кровью, Зигмунду пришлось повозиться. Но что-то в нем дрогнуло, еще когда он, решивший подольше задержаться возле столь урожайной на смерти фермы, заметил ее пустой взгляд. Взгляд живого мертвеца, бродившего по дому на автомате и не издавшего ни звука когда вспарывали живот. И Зигмунд вернулся за ней в горящий дом, и всю ночь штопал потом разодранные внутренности. А вдруг повезет? И вдруг получится?

Да и не так уж там и жарко было, в том пожаре на ферме. Для того, чтобы спасти тело Джона Прескотта от неминуемого и слишком тесного знакомства со звездой, по имени Солнце, фон Хаусу пришлось трижды пересчитывать уравнение темпорального переноса и одеть защитный костюм. Зато, оказавшись точно на борту несущегося на полной скорости корабля, а не за его пределами, Зигмунд приобрел не только нового "пациента", но и два блока питания последнего поколения.

Практика совмещать полезное с полезным для прагматичного немца была обычным делом. Фон Хаос был частым посетителем одной из самых современных больниц в известных ему мирах - больнице Гуэрта.

Уровень медицины на Цитадели внушал ученому живейший интерес, в поисках хотя бы обрывков тех технологий, который позволили воскресить коммандера Шепарда, немец почти месяц стажировался там под видом практиканта. К сожалению, революционных технологий добыть так и не удалось, зато запасы панацеллина были пополнены, а еще две капсулы обрели своих обитателей: Персиваль Леонард Уллис Горацио Маккой и Кларисса Бин Сина аль-Каидда. Зигмунд искренне надеялся, что средневековый форт и спартанская обстановка покажутся им более уютными, чем морг больницы. Доктор Маккой внушал слабые надежды на дальнейший обмен опытом, журналистка же на протяжении всей своей жизни демонстрировала чудеса упрямства и живучести.

Схожие надежды Зигмунд питал и на счет двух женщин - черноволосой и русой - которых он выкрал при обстоятельствах, сопряженных с немалым риском. Шутка ли, незаметно следовать за таким караваном: волколаки, профессиональные воители, чародеи, эльфы... Но именно Аланна, владевшая не только знанием, которое умы темные и необразованные величали магией, и купеческая дочка, Яна,с фантастической способностью к оборотничеству (все те же темные умы винили в том проклятие, но Зигмунд подозревал, что генетическая мутация с суевериями имеют мало общего), были самыми ценными и интересными его гостьями.

Больший интерес представлял собой только вампир. Вот уж возле кого Зигмунд хлопотал денно и нощно. Организм, функционирующий по законам чуждым для человеческой биологии, но обладающий мощнейшей способностью к регенерации, практически бессмертный! Немцу невероятно повезло, когда после долгих лет исследований и поисков он натолкнулся на туманные намеки о распре вампиров в Майами. Но долгие дежурства и наблюдения были бесплодны: не-мертвые существа на проверку оказались невероятно хрупки в своей окончательной смерти. Пепел и пыль, вот что досталось фон Хаусу от той войны кланов. Получить в свои руки тело вампира - редчайшая, совершенно случайная удача. Оборотни настигли вампира ночью, изувеченное, истекшее кровью тело Зигмунд принес в лабораторию. Снова вспомнил хирургию, трепеща от едва ли не мистического благоговения сделал переливание крови и затаив дыхание стал ждать. Но увы, Веласкес, со своими аристократическими чертами лица, длинными волосами и способностями, далеко превосходящими человеческие, казался столь же мертвым, как и обитатели соседних реанимационных камер. И фон Хаос рассудил, что испытает на вампире свою технологию наравне со всеми прочими.

Орен, еще один участник обозного путешествия, был прихвачен Зигмундом в первый же день, когда ученый, в своих пространственно-временных поисках, наткнулся на примечательный караван. Состояние, в котором было найден тело травника, говорило о том, что фон Хаос существенно сэкономит на бальзамирующем растворе: количество спирта в крови этого человека препятствовало преждевременной денатурации белков. Фон Хаос без раздумий транспортировал образец в свою лабораторию.

Встреча с Захари Куинто, ныне мирно покоившемся в следующей капсуле, была в своем роде тоже открытием. Блуждая по пространственно-временным переходам трудно не встретить других путешественников, использующих те же технологии и те же тропинки. Вот и Куинто был одним из таких случайно встреченных попутчиков.

Фон Хаос благоразумно избегал слишком тесного знакомства с такими странниками. На любой дороге, будь то торговый тракт или темпоральный коридор всегда найдутся свои опасности. Но когда удача сама идет к тебе в руки, а вернее падает замертво на твоих глазах - почему бы не воспользоваться столь удачным стечением обстоятельств? Куинто мог бы при случае послужить не только в качестве объекта исследований, но и рассказать целях своих пространственно-временных путешествий.

Следующая капсула была своему обитателю несколько не по размеру. Коренастое тело краснолюда в резервуаре, заполненном биохимическим раствором, при таком запасе по длине могло бы плавать довольно свободно, но воинственный Тригибилд Эдорн был слишком широк в плечах. И довольно тяжел для своего роста, в чем Зигмунд лично убедился, вытаскивая краснолюда из ночной суматохи в лагере караванщиков. Нильфгардская стрела, впрочем, была извлечена со всеми предосторожностями, и фон Хаос надеялся, что его тяжкий физический труд, к которому он был не очень приспособлен, будет все-таки вознагражден.

Были в лаборатории немца и совсем удивительные находки. В одной из своих дежурных поездок по окрестностям ученый натолкнулся на тело молодого парня. Поначалу Зигмунд разглядывал клетчатую рубаху и силился распознать принадлежность бедолаги к какому-либо из известных ему шотландских кланов. Но наличие ковбойских сапог, джинс и водительских прав на имя Алесандра Гарленда заставило осознать всю странность ситуации. Видимых повреждений на теле доктор не обнаружил, заинтригованный и встревоженный столь загадочными обстоятельствами, Зигмунд привез тело парня в лабораторию, обработал и спешно вернулся к Вратам.

Фон Хаос, наученный неудачным опытом, на этот раз предпочел не хранить все яйца в одной корзине и обустроил исследовательский центр совершенно отдельно от транспортировочного узла. Темпоральный портал-транслятор, сконструированный по одной из заимствованных технологий, был расположен в трех километрах от острова, в горах. Обеспокоенный ученый, опасаясь повторения событий палеолитической давности, тщательно перепроверил устройство, но никаких переходов терминал не зафиксировал, а значит Гарленд попал в этот мир иным способом.

Что ж, легенды о странниках, заблудившихся в тумане и очутившихся в другом месте и времени, были не такими уж легендами.

Еще две капсулы были заняты гостями из земель, в которых быт и уклад были очень близки к нравам средневековой Шотландии. Маттиас Блэквуд и Орис Мартелл. Первого "пациента" Зигмунду удалось выкрасть из Белостенного замка без особых хлопот: нужник был не самым многолюдным местом. А вот за дорнийским принцем фон Хаос поначалу просто смотрел со стороны. Тот, кто ввязывается в игру престолов должен быть готов сложить в этой игре и голову. Но Мартелл, уже проигравший, но не сломленный, сражался так отчаянно, что Зигмунд решил, что таким найдется место и на земле. А вальгалла, Небеса, райские кущи или даже чертово пекло могут немного и подождать. Под покровом ночи, ощущая себя Приамом, явившемся за телом Гектора, Зигмунд обрел еще один объект для своих экспериментов.

Фон Хаос вздохнул и подошел к последней капсуле. В отличие от всех прочих она не была заполнена раствором, электроды были подключены к телу девушки, а приборы фиксировали нормальную жизнедеятельность. Уникальный случай летаргического сна, с которым Зигмунд боролся уже три дня и три года - и все напрасно. Спящая красавица не желала просыпаться и не реагировала на традиционные методы выведения из коматозного состояния. Фон Хаос поправил белокурый локон своей единственной одетой и формально живой пациентки.

Зигмунд снова вышел во двор, и, после недолгих колебаний отправился бродить по окрестностям. Возвращаться в каминный зал и метаться на глазах у Пня, который в ответ наверняка ударится в дзен-философствования о суете сует, охоты не было.

Высокая сухопарая фигура немца двигалась вдоль берега озера. Время от времени фон Хаос останавливался, чтобы поднять плоский камень и запустить его вдоль водной глади, но броски выходили все как один неудачные, дольше двух звонких "шлеп" ни один пущенный снаряд не продержался, и раздосадованный фон Хаос оставил затею.

По прежнему парило, угрюмый доктор присел на валун и попытался обрести покой и душевную гармонию в созерцании природных красот, но природа, словно нарочно, подкинула взгляду пейзаж в духе Курбе.

Только вместо мертвой лошади, чуть поодаль, где над поверхностью воды виднелись темные космы водорослей, белела мокрая цапля. Зигмунд, движимый любопытством ученого-естесствоиспытатиля, шагнул в воду и выволок промокшую птичью тушку на берег.

И каково же было удивление немца, когда он обнаружил, что цапля задохнулась, пытаясь проглотить свой обед. Лягушка цеплявшаяся за жизнь, воистину мертвой хваткой, так и застряла в горле у прожорливой птицы.

Фон Хаос, осторожно вытащил из клюва осклизлое земноводное, которое хоть и погибло в неравной борьбе, но умудрилось прихватить с собой на тот свет и погубителя.

Лягушка безжизненно свесила лапы с ладони ученого, и Зигмунд нахмурился, разглядывая смутно знакомый окрас.

- Фрося?.. ну как же тебя угораздило! - удивленно произнес немец и заторопился обратно в лабораторию.

Там немного помедлил, раздумывая о том, кому бы из присутствующих подсадить в компанию нового соседа, и в конце концов опустил зеленое тельце в капсулу к Дорфу.- Ободемся без препарирования земноводных. Вот только без грозы нам, увы, не обойтись, - поведал Зигмунд всем своим молчаливым пациентам и поднялся на крышу башни.

Вид отсюда открывался великолепный, но фон Хаос, по прежнему зацикленный на своих научных трудах, зорко осматривал горизонт.

Внутри нарастало напряжение и беспокойство, и фон Хаос не сразу осознал, что причиной тому вовсе не тревога. а тихое, едва уловимое ухом зудение, схожее с пением зуммера в реле.

Фон хаос замер, резко обернулся и воззрился на штырь громоотвода так, словно увидел перед собой Рождественскую елку.

Просияв словно лампа Эдиссона, Зигмунд свесился через зубцы башни и крикнул:

- Ясень! Быстрей готовься, грянет скоро, точно грянет! - перепрыгивая по три ступеньки за раз фон Хаос помчался обратно в лабораторию.

Перепроверить показания!

Следить за напряжением!

Расставить ширмы!

Момент, когда в долину вползла набрякшая свинцовая туча, Зигмунд пропустил, слишком занятый последними приготовлениями.

Зато когда ударила первая молния, и разноцветные столбики индикаторов разом взлетели вверх, словно эквалайзер при первом мощном аккорде, Фон Хаос затаил дыхание.

И выдохнул, казалось, вечность спустя, когда Мартелл первым открыл глаза.

- He's alive!

Крик торжества был заглушен оглушительным раскатом грома и шумом обрушившегося ливня.

Агенты братства (мафия) Братство, организация, освоившая технологию перемещений во времени, не терпит конкуренции. Технология переноса матрицы сознания позволяет агентам перезаписать и вытеснить личность любого разумного существа. Именно так агенты рассчитывают вплотную подобраться к Зигмунду фон Хаосу: под видом его воскрешенных пациентов.

Руководитель группы (босс) - специалист экстра класса. Руководит деятельностью группы, профессионален и осторожен. Выследить его невозможно, а устранить можно только при значительном численном перевесе. Но после потери руководителя агенты потратят день на перегруппировку. ( прим. неуязвим для проверок шерифов и атак якудза, вывести из игры можно только на голосовании или ударом Мстителя, после вывода босса из игры мафия пропускает ход)

Рядовые агенты (рядовые мафиози) - собирают информацию о Зигмунде и шаг за шагом избавляются от ненужных свидетелей.

Резервист (оборотень) - подкрепление. Агент, который вступит в дело, если братство потеряет одного из своих членов. Вступает в игру только в качестве рядового.

Горцы (якудза) собираются решить конфликт по своему, руководствуясь девизом: кто не с нами, то против нас.

Наставник (сенсей) Обретенные благодаря Зигмунду способности и чистый горный воздух привели его к мысли, что теперь он сам себе хозяин. Ни ученые, ни агенты ему не указ. Но чтобы противостоять большинству не в одиночку - нашел себе сообщника и с ним готов идти к своей цели - абсолютной свободе и вечной жизни. Достойный противник для Руководителя агентов: так же незаметен для помощников Зигмунда и столь же неуязвим для атак Братства, но в случае выхода из игры - его напарник присутствия духа не теряет ( якудза не пропускает ход после потери сенсея)

Сообщник (рядовой якудза) - во всем готов помогать своему единомышленнику.

Помощники (шерифы) - по просьбе Зигмунда тайно следят по ночам за воскресшими и способны вычислить агента или сообщника.

Ассистент (доктор) - получив от фон Хаоса полный доступ к своему оборудованию способен своевременно оказать медицинскую помощь, если таковая кому-то понадобится, в том числе и себе. но два раза подряд к одному и тому же пациенту не ходит.

Мститель - обладает обостренным чувством справедливости, и если Братство или Горцы избавятся от кого-то из помощников ученого - берет в руки оружие в попытке покарать виновных. (ходит дважды)

Босс 1-1=0

Мафия 3-1+1=3 - 2=1-1=0

Оборотень 1-1=0

Сенсей 1

Якудза 1-1=0

Шерифы 2-1=1

Доктор 1

Мститель 1-1=0

Мирные 10-1= 9 - 3 = 6 - 2 = 4-1= 3 -1=2

1. голосование мирных до 22-00 по Мск и ни минутой позже.

2. Ходы активов принимаются до 22-00 по Мск

3. Менять голос можно до 22-00

4. Воздерживаться можно. Не проголосовавшие персонажи автоматически отдают голос против самих себя. Пропуск двух голосований подряд - и игра для вас заканчивается.

5. Итоги дня - 23-00

Порядок ходов:

Мститель - суд мирных - мафия - якудза - шерифы - доктор - активация оборотня

- Красиво, - ответила девушка не менее лучезарно.

- А... - неопределенно ответил Данте, окончательно отчаявшись понять хоть что-то, - Бывает... Ммм... Ты тоже!

- А... - неопределенно ответил Данте, окончательно отчаявшись понять хоть что-то, - Бывает... Ммм... Ты тоже!

Кэт хихикнула в ладошку. Вот глупый. Сиять - это только пурпур да янтарь могут. Да золото порой, изредка, если очень разойдётся. А серебро да сирень - они только светятся, мерцают, скрывают от глаз да окутывают тайной.

Кэт хихикнула в ладошку. Вот глупый. Сиять - это только пурпур да янтарь могут. Да золото порой, изредка, если очень разойдётся. А серебро да сирень - они только светятся, мерцают, скрывают от глаз да окутывают тайной.

- Опять?! - Данте вспыхнул, - Что смешного-то?!

- Вот, - хмыкнул Данте, - Он опять это делает. Обратись к доктору, пусть выпишет таблеточек. И клетчатки ешь побольше.

- Обязательно, дорогой, - притворно-нежно проворковал Прескотт. - И тебе тоже возьму килограмма два таблеток. Может хоть глистов наконец выведешь, - уже нормальным армейским голосом закончил коммандер.

От шума Пень вышел из медитации и ошалело уставился на спорщиков.

- Опять?! - Данте вспыхнул, - Что смешного-то?!

Кэт отчаянно помотала головой и снова зажала рот ладошкой.

Кэт отчаянно помотала головой и снова зажала рот ладошкой.

- А ну перестань, - недовольно буркнул Данте, пытаясь смотреть в сторону.

- А ну перестань, - недовольно буркнул Данте, пытаясь смотреть в сторону.

На сей раз голова послушно замоталась вверх-вниз, девушка закусила губу,уперлась руками в скрещенные голени и принялась покачиваться из стороны в сторону, что-то мелодично мыча себе под нос.

На сей раз голова послушно замоталась вверх-вниз, девушка закусила губу,уперлась руками в скрещенные голени и принялась покачиваться из стороны в сторону, что-то мелодично мыча себе под нос.

Тяжело вздохнув, Данте попытался всеми силами демонстрировать безразличие, но тем не менее, подвинулся ближе к Кэт, пытаясь разобрать слова.

Тяжело вздохнув, Данте попытался всеми силами демонстрировать безразличие, но тем не менее, подвинулся ближе к Кэт, пытаясь разобрать слова.

Глядя на Кэт и Данте коммандер почему-то вспомнил о Шарлотте и, скрипнув зубами от внезапной боли, отвернулся к огню. Увидит ли он ее снова? В любом случае, он сделает все, чтобы это произошло. По крайней мере, эксперименты профессора определенно обнадеживали.

- Ладно, - согласился Зигмунд, наблюдавший за прениями сторон, - давайте действительно проверим, что у Ефрогсиньи на уме.

В покои к царевне-оборотню поднялась целая делегация, возглавляемая лично фон Хаосом.

Зигмунд, предварительно постучав во избежание новой акустической волны в исполнении Фроси, зашел в комнату, где и застал мирно спящее на листе земноводное.

- На всякий случай сделаем электроэнцефалограмму, - шепотом, чтобы не будить в утонченной славянке дворянских кровей зверя, сказал ученый.

Аккуратно перенес Фросю в лабораторию и развел руками, закончив анализ всех параметров.

- Ничего особенного. С Фросей все в порядке.

Зато, по возвращении в центральную башню, оказалось, что не все в порядке с краснолюдом.

На лестнице было темно. Звуки шагов эхом отдавались в ночной тиши. Внезапно где-то наверху прошелестели птичьи крылья. Эдорн дернулся от неожиданности и не заметил мелькнувшую за спиной тень.

- Вот и все.

Тихий, вкрадчивый голос. Слова достигли сознания и растворились, заглушаемые болью под лопаткой.

Лезвие дернулось, проникая глубже, доставая до самого сердца, пронзая столь важный орган, как булавка бабочку. Чья-то ладонь легла на рот Эдорна, задавливая предсмертный стон в зародыше. Едва уловимый звук укладываемого на ступени тела, а потом снова воцарилась тишина. На этот раз - мертвая.

- Эх, хороший был мужик, хоть и нелюдь, - посетовал кто-то за плечом Зигмунда, который был занят осмотром тела.

Сейчас посмотрим, хороший ли, - буркнул фон Хаос, вынужденный снова вернуться к своим пробиркам и обязанностям паталогоанатома.

Реанимационная капсула снова наполнилась раствором, и фон Хаос резюмировал, снимая перчатки.

- Действительно, мужик хороший. Помогал чем мог, хоть и был обычным краснолюдом.

К счастью, неприятных вестей больше не последовало. Планам Горцев сбыться было не суждено, видно на этот раз добыча оказалась им не по силам.

Фон Хаос, осмотрев весь форт и убедившись, что больше ничего криминального за вечер не случилось, задержался во дворе, где его и подкараулил с новостями один из добровольных ночных смотрителей:

- Попался нам тут один подозрительный тип, - тихо сообщил помощник. - Скажи там остальным, что не напрасно мы сегодня дежурили.

Фон Хаос энергично кивнул и поспешил рассказать добрые вести.

А вот работа Ассистента сегодня результата не дала.

"- Что-то не так, Марти. Чувствуешь?

- Хи-хи-хи-хи! А когда у нас было что-то так? Даже печенюшки - и те подгорали. Как люди. Хи-хи-хи!

- Я серьезно.

- Хих. Дааааа, есть такое, ага, будто стали...ммм...менее безумными,м?

- Видать доктор похимичил. Хорошо или плохо?

- Жаль мы не в Бэйсине, сходили бы к старухе Борли, она все-все-все знает. Она б сказала, хи-хи-хи.

- Ладно. Сперва надо найти оставшуюся мразь.

- О-кеееей."

- Испортила тебя твоя наука. Своего благословения не дам. Но если приведешь своего... - главарь самой крупной мафиозной семьи Нью-Йорка тяжело сглотнул слюну. - бой-френда, то я не буду стрелять на поражение, по крайней мере сразу. И, пожалуйста, не надо никаких китайцев, карликов, отморозков и наркоманов.

Круг женихов для сына внезапно сузился до двух имен - капитан Прескотт и доктор Маккой.

Похоже, что лавирование Зигмунда между Сциллой, Харибдой и матримониальными планами отца окончилось бесславным крушением у берегов острова Безысходность.

- Хорошо, не буду, - слабым голосом согласился с родителем Зигмунд, уже горько жалея, что попросту не сослался на мужское бессилие. Но папа ж тогда, не ровен час, подключил бы к делу и восточную медицину, и внеземную. И тогда бы без китайца и МаккоЯ дело точно бы не обошлось. - К серьезным отношениям я в любом случае еще не готов.

Томас и Веласкес обменялись рукопожатиями, и немец с интересом следил за утонченными манерами тореадора.

- Доктор вы кудесник, давайте я напишу ваш портрет? И мне надо напомнить вам о моей еде. А сегодня, я все таки смогу увидеть рассвет.

- Был бы польщен, - кивнул немец и задумался, как в свете последних событий отнесется к этой идее отец. Все таки нетрадиционному сыну предстояло провести пару-тройку часов наедине с образчиком эстетики декаданса.

Перед уходом обратно в свою комнату, где Яна планировала заняться вышиванием ( а что ещё делать, когда весь день проспала?), девушка подошла к Прескотту.

- Я уже давно хотела сказать, но как-то не было подходящего случая, - начала Яна, не зная как продолжить. - Столько всего происходит... Не знаю, вдруг больше не будет возможности поговорить. Оно и не важно, конечно... Просто вы мне напомнили одного замечательного человека. Мы с ним не были долго знакомы, но он оказал на меня большее влияние. Можно сказать, что был даже ближе родного отца. Вы тоже говорите иногда как он. Не могу объяснить, но есть что-то похожее, - Яна улыбнулась, вспоминая Брана. - Может, у нас с вами тоже получится поговорить по душам? Наверное, это глупо с моей стороны, ведь мы не знакомы... Извините, не хотела навязываться, - девушка вновь улыбнулась, на этот раз извиняющейся улыбкой. - Спокойной ночи!

Сидя на кровати и вышивая, Яна подумала, что нужно было найти Перри и поговорить с ним. Кто знает, как долго им придётся быть в этом замке? Может их доктор фон Хаос и не сможет вернуть назад. Что тогда? Хорошо было бы иметь друзей в этом странном мире. А Перри казался вполне приличным человеком. Девушка очень надеялась, что Маккой не был причастен к смертям невинных. Купеческая дочь решила утром отправиться на поиски Перри и поговорить с ним.

Перри славно выспался: несмотря на все тревоги и волнения спал он как убитый. Возможно, все дело было в его сумасшедшем графике работы, который обещал вот-вот доконать его ЦНС, если бы не последние события с участием доктора фон Хаоса. Поэтому сегодня он был бодр, свеж и как никогда готов к новым язвительным комментариям. В конце концов, он очутился в общем зале с добытыми съестными припасами. Пора было основательно подкрепиться и вперед - к новым приключениям и разоблачениям.

Почти всю ночь Яна вышивала. Белые носовые платки, как и всё, необходимое для вышивки, нашлись в комоде её комнаты. Почти под утро девушка уснула. Хоть купеческая дочь и разобралась с заморской застёжкой, но уснула всё же в платье. Утром Яна решила, что платье своё отслужило. Мятое, заляпанное виноградным соком и слегка порванное, оно смотрелось хуже половой тряпки. Девушка хотела было одеть своё старое платье, но оно всё ещё неприятно пахло шалфеем. В одном нижнем белье Яна подошла к шкафу, стоящему в её комнате.

- Хм, надо было бы уже давно в него заглянуть.

На удивление Яны шкаф оказался точной копией её собственного шкафа. Нет, снаружи он был совершенно другим: невысоким, невзрачным, тёмным. Шкаф купеческой дочки же красовался краснотой ценного дерева и золотой оббивкой. Зато внутри эта неказистая мебель была ничуть не хуже.

- О, вот это я и одену!

Переодевшись и освежившись, Яна вошла в зал, где, к своей радости, встретила Перри. А ещё там была еда!

- Доброе утро, Перри! - Яна улыбнулась Маккою и протянула ему один из носовых платков, вышитых ею ночью. Не пропадать же добру!

- Вот, это вам, - улыбка девушки стала шире. - Я почти ничего не умею, только вот вышивать научилась. Возьмите на память.

Перри поднял голову.

- О, любительница молний! - улыбнулся он. - Возьму красненький, - платок занял слот место в инвентаре кармане медицинского халата. - Угощайтесь, - щедрою рукою пригласил доктор мадемуазель к столу.

Похоже, что лавирование Зигмунда между Сциллой, Харибдой и матримониальными планами отца окончилось бесславным крушением у берегов острова Безысходность.

- Хорошо, не буду, - слабым голосом согласился с родителем Зигмунд, уже горько жалея, что попросту не сослался на мужское бессилие. Но папа ж тогда, не ровен час, подключил бы к делу и восточную медицину, и внеземную. И тогда бы без китайца и МаккоЯ дело точно бы не обошлось. - К серьезным отношениям я в любом случае еще не готов.

- Се... серьезным?! Это... то есть... ты... придешь и скажешь "папа, это мой муж и он будет жить с нами"?! Пожалей нас, пожалей меня, маму

и своего деда!

У него слабое сердце, он не выдержит таких известий!

Томас обвиняюще тыкнул пальцем в грудь сына.

- Был бы польщен, - кивнул немец и задумался, как в свете последних событий отнесется к этой идее отец. Все таки нетрадиционному сыну предстояло провести пару-тройку часов наедине с образчиком эстетики декаданса.

Мистер Анджело серьезно посмотрел на сына.

- Портрет?

Воображение сразу нарисовало гротескную картину, где сын позирует обнаженным на роскошной кровати, с розой в зубах, а потом возбужденный сим видом вампир-художник, так и не дорисовав, набрасывается на его Зигги и...

- УЖАС?! НЕТ!