Сверхъестественное: За гранью возможного

Франция

Департамент Эндр и Луара. Шинон. 3 апреля 2015 года. Ресторан "Красная шапочка"

Замок Шинон

Причина и следствие

Департамент Вьенна. Шательро. 5 апреля. Католическая пасха

Департамент Верхние Пиренеи. Тарб

Винный погреб

Валаам

Южное побережье. Департамент Буш-Дю-Рон. Марсель. Лионский залив. О. Риу.

Ночной кошмар

Агалиарепт

Италия

Область Тоскана, провинция Гроссето. Курорт Пунто Ала

Бегемот

Автономный регион Трентино-Адидже/Южный Тироль. Провинция Тренто

Больцано

Заповедник Труднер Хорн

Поиски

Бельфегор

Германия

Земля Бавария. Район Швандорф. Шварценфельд

Лилит / Асмодей

Люксембург

Кантон Ремих. Деревня Шенген

Пьеса

Белиар

Франция

Верхняя Нормандия. Дьепп

Люцифер

Швейцария

Кантон Женева. Коммуна Мерен

Исландия

о. Суртсей

Маммона

ОХОТНИКИ

ВЕДЬМАКИ

МЕДИУМЫ

Горячая вода смывает с кожи не только тяжелый дух солярки, но и остатки неприятных ощущений после встречи с демоном. Сейчас, когда на ней нет одежды, на спине охотницы можно видеть тонкие белые ниточки шрамов, которые даже удивительная физиология оборотня не смогла залечить до конца. Память о том, чем она чуть не стала в начале своей карьеры. О том, как близко была она к падению во тьму.

Отогнав непрошенные мысли, Кристин насухо вытерлась и переоделась в чистую одежду. Теперь на ней были удобные джинсы и майка с надписью "СПОК ЖИВ!!!" Дойдя до номера Ферре, она робко постучала в дверь, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Если бы полгода, да нет, даже месяц назад ей бы сказали, что она будет нервничать перед простым разговором больше, чем перед очередной Охотой, она бы рассмеялась сказавшему в лицо. Ну что ж, вон, зеркало недалеко, смейся. Как, не хочется?!

- Это я, Кристин. Мне надо поговорить с вами.

Почему-то девушка уверена, что оба отчаянно необходимых ей человека сейчас внутри.

Неосознанный, почти интуитивный порыв встать пресекает ладонь медиума, которая будто влитая ложится на макушку ведьмака, мягко приказывая тому вновь опуститься.

Пальцы чуть сжимаются, захватывая несколько червонных прядей, и тянут их назад, запрокидывая голову парнишки. Рик смотрит на то, что у него перед глазами, и судорожно сглатывает.

Непочатый фронт работ.

Зеркало игриво подмигнуло двум мужчинам бликом на отполированной поверхности. Таинственное зазеркалье выловило образ парня с торчащими вихрами и нервно-жалобным лицом; медиума, который удерживал жертву стиля и расчёски на обычном стуле. То, что оба участника означенного таинства были при одежде, а Рика не притягивали с жёсткой спинке скрученные путы, прозрачно намекало, что даже вьюноши порой предпочитают простой комфорт безумным формам секса.

Впрочем, и следующая ночь была длинна и полна фантазий.

Сейчас же единственной фантазией парнишки явно оставалось намерение деть себя как можно дальше от укротителя расчёстки и молодых, восторженных сердец.

Ферре.. француз же обожал решать невыполнимые задачи.

Небрежный взмах чуть сухощавой кистью и зубчики расчёски плотоядно засияли в отблесках солнечного дня. Почти неуловимый глазом жест и Рикки тихо ойкнул - зубцы на всю длину вошли в сплетение соломенных кудрей.

В этот момент в дверь кто-то тихо постучал. Лицо блондина от уха и до уха рассекла улыбка: о боже, боже, он спасён от экзекуции!

- Заходи, mon cheri, - на лице француза в этот момент была поистине дьявольская ухмылка.

Свободная ладонь легла на плечо чрезмерно возрадовавшемуся Рику на плечо и мягко похлопала – избранники не отступают перед трудностями. Они их преодолевают.

Сид не стал посвящать мальчишку о некоторых иных экзекуциях с волосяным покровом, присущими как некоторым спортсменам, так и тем, кому приходится часто справляться с последствиями ранений в не самых стерильных условиях. Пришлось бы тогда связать, лишить сознания. А затем можно было бы припасть на колено перед страждущим и вознаградить новой и очень сладкой пыткой.

Но прежде, чем девушка успеет открыть дверь номера, края уха коснется вкрадчивый шепот:

- Неужели ты перестал мне доверять?

Ферре было любопытно, что за слова подберет юная леди, недвусмысленно проявившая интерес к контрастной по своей внешности и сути паре мракоборцев. Какие жесты проявит эта хищница под пристальными взглядами голубых и глубоких синих глаз. Не утаит кокетство, что с каждым днем расцветало все сильней. Кажется, именно она была той мышкой, что предпочла автобус стае шумных мракоборцев.

Он занял позицию любопытствующего наблюдателя, и инструмент в его руках не был обделен вниманием. Мужчина сменил тактику, одной рукой придерживая у корня, а другой сантиметр за сантиметр отвоёвывая у хаоса бури волны.

С легким вздохом, Ферре подумал, что его желтеньким песочком будет разве что Слэйтер.

И почему для нее приглашение войти прозвучало как приговор? Девушку слегка трясло и она не смогла это скрыть, заходя внутрь и останавливаясь сразу за порогом. Воли еще хватило, чтобы закрыть дверь и усмирить коленки. Медиум легко ощутил бы смятение, повсеместно царившее в ее разуме в эти минуты.

- Вы заняты? Я, эээ, могла бы попозже зайти?

Последняя жалкая попытка отсрочить неизбежное.

Ферре выразительно посмотрел вниз, минутой назад не менее загнанного в тупик зверя, что уже не защищается, а только с молчаливой покорностью принимает свою судьбу, и улыбнулся. Ловкие пальцы уже вовсю приноровились к особенностям потрясающе светлых, закрученных бутылочками волос, и занимались каждым завитком с особым вниманием, позволяя их беспечному носителю блаженствовать в лучах собственного самовнушения. Но скорой свободы ему не обещали.

И перевел взгляд вновь на Кристин, улыбка медиума стала теплей и не столь кровожадной, как минутой ранее показывало отражение в зеркале. Его же кольнула жалость по отношению к столь разрозненному человеку.

- Мы плохо дружим с понятием «потом», Кристин. Или может Рин? Ринни? С твоим чудным именем можно играться до бесконечности. Думаю, Рик не откажется тебя выслушать, как и я.

Ощущение сытого кота, играющего с обреченной мышью, почему оно так сильно? Кристина сглотнула ставшую вязкой слюну и, собравшись с мыслями, начала излагать.

- Я не слишком жалую общество, вы могли это уже видеть в начале нашего знакомства, когда Призыв собрал нас вместе. У меня есть серьезные причины на это. Тем не менее, вы оба раз за разом вторгались в моем личное пространство. И...и я не могла противостоять последствиям этого. Я слишком долго была одна для этого. К тому же вы спасли меня от самой себя, чем заслужили мою благодарность и доверие. Я позволила себе желать вас. Вас обоих. Просто не смогла по другому, простите. Но я видела как вы смотрите друг на друга. И попыталась оборвать ростки того, что к вам чувствую расстоянием, использовать передышку вне вашего света. И просчиталась, все стало только хуже.

Кристин горестно покачала головой.

- Я не могу так больше и должна знать, что делать дальше. Иначе я причиню вред вам и стану бесполезна для отряда, сорвавшись в самый неподходящий момент. Я хочу...нет, я должна знать, были ли те мимолетные ласки, что вы мне дарили, чем-то большим, чем просто иллюзии и мечты котенка, которого впервые в жизни погладили. Кто я для вас? Сид? Рик?

"- Неужели ты перестал мне доверять?"

Внутри вкрадчивым шелестом осенней листвы раздаётся простой вопрос, многократно отражаясь от стенок не менее запутанного, чем золотистые вихры, сознания.

Сжать ладонь, которая легла на покатое плечо, склонить голову набок, любуясь отражением в отполированном стекле - как медиума, так и его искусного занятия. Прильнуть губами к пальцам, словно одним им ведомым движением мгновенно сообщая вкрадчивый ответ, в котором нет пространных слов, но есть глубокий смысл.

Но дверь открылась и в комнату вошло другое солнце, прервав намерения заворожённого парнишки коснуться рук любовника.

Рик улыбнулся: солнце яростное, жаркое, воинственное, оно было совсем непохоже на мягкое тепло родного светоча. И, тем не менее, оно пленяло дикой необузданность и своим стремительным напором.

Но обуздывать кого-то было слишком утомительно. Два года жизни с Алом, сражение за расщеплённый разум молодой блондинки. Сейчас парнишка наконец обрёл покой и просто желал нежиться в уютной неге.

И охранять своим сиянием сестру по ордену.

- Ну ты же ведь как солнце, - негромко произнёс ведьмак. Белокурые пушистые пряди охотницы взвились и задорно закружились в быстром хороводе. Блеснули радостью и светом синие глаза, что, отразившись в зеркале, взглянули на Кристин. - А солнцу слишком жарко в компании таких оболтусов, как мы. Лучше сияй для тех, кому прохладно, одиноким. К тому же, - словно литые из драгоценного металла волосы мисс Вальц осыпались на плечи. - Ты никогда не будешь одинока. Мы - всё равно что твои ангелы-хранители по правое и левое плечо.. - губы чуть сжались, когда движение Ферре отдало в кожу резкой болью. - Милая сестрёнка.

У Рика никогда не было отца, которого бы он любил. Парнишка нашёл Алана.

Никогда не было настоящей, безудержной любви. Он нашёл Ферре.

Никогда не было той, с кем можно разделить сознание и душу, но не тело. Он нашёл Кристин.

Ведьмак в блаженстве глубоко вздохнул. Теперь он, наконец, нашёл свою семью.

Жестоко брошенные слова, обернутые в бархат откровения, но озвучить которые было необходимо чтобы вновь не окунуться в глубокие пучины сознания. И лучше бы тихий шепот проникнул бы каждому в сердце наедине, тогда бы двое не были столь сильны против сомнений, что хаотичными лентами опутывали девушку, с каждым разом сжимаясь все туже. Знал медиум, что на душе было у милой ему девушки, хотя и в столь откровенные мысли не заглядывал, да и та в его присутствии была более скромна. Эмоции слишком сильны, чтобы в них окунаться из-за малейшей прихоти, те оставляют отпечаток на собственной ауре. Так отцы смотрят на своих маленьких дочерей, что ревнуют их к матерям, неосознанно пытаются увести мужчину для себя. Знание старших ещё совершенно не означает осознание.

Ферре давно усвоил для себя правило, нарушение которого грозит ему не меньше, чем распылением и моральным уничтожением. Смещенная точка зрения, и сама Кристин – оружие, наделенное возможностью любить, а не теплое живое сердце, что способно на сильные поступки. Они не из тех героев, что закаляются, просто бесконечное противостояние условного добра с условным злом порождает для себя отряд таких, как ближайший десяток людей, что разбит недавними событиями.

С осознанием акцентов приходит зрелость, даже некоторая безнаказанность. Сиду припомнился пролитый на макушку Патрика лимонный сок. Кристин никуда не денется от этой участи, если боги начертили ей длинную жизнь. У нее просто нет права на срыв по пустякам.

И сейчас предлагает себя. Навязчивое «желаю», вместо скромного «люблю».

Котенок, который осознал отчаянную потребность в тепле и внимании и не побоялся об этом сообщить.

Почти обвинил в том, что его достали из темного чулана, когда неслышно приготовился уснуть, обогрели и позволили дальше жить своей жизнью.

Этот Призыв действительно был некоторым испытанием.

Сид проницательно наблюдал за девушкой, любовно прохаживаясь расческой по уже отвоеванным золотистым прядкам. Позже он покажет ведьмаку собственные воспоминания и те ощущения, когда сквозь пальцы струится светлый мягкий шелк. Лишь только раз Рик вздрогнул, но ласковое прикосновение уняло боль. Не сын Сиду. Но говорил со своей сестрой – солнцем.

- Кристин, - мягко начал, позволив Слейтеру договорить. – Мы действительно твои ангелы, твоя поддержка, на которую ты можешь рассчитывать. Когда ты читаешь заклинание, мы стоим позади – защитить и вылечить. Когда ты потеряна – мы также находимся рядом, потому что ты в этом нуждаешься. Но ты сама – не продолжение кого либо, ты сильная и самостоятельная, не ломай себя ради кого-то. Понимаешь это?

Ферре бросил расческу и подошел к девушке. Взял ее светлые хрупкие ладони в свои, и легко сжал.

- Я принесу чай и что-нибудь подкрепиться, а Рик пока тебе расскажет о тяготах жизни, у него как раз философское настроение.

Успокаивающие прикосновения и взгляд ломают любое желание сопротивляться, бежать, стирают чувство стыда и неловкости. Хорас улыбнулся Кристин и дождался, пока девушка сядет на кровать, затем направившись вниз на кухню. Рику можно было доверить настроение леди.

Мир покачнулся и сделал попытку опрокинуться, пока Кристин стояла, оглушенная грохотом рушащихся воздушных замков, но охотница не дала себе поблажки. Так надо. Единственный способ для не умеющей любить узнать правду, чтобы жить дальше. "Моей печали два ангела не прячут крылья..." Но тепло никуда не ушло, просто теперь Кристин видела их троих, а не себя одну и знала где проходит бархатная линия, за которую ей не стоит заступать. Каким-то волшебным образом все осталось прежним, кардинально изменившись. Изменилась и сама Кристин, разобщенный образ трех разных девушек стал менее смутным и нечетким, как будто кто-то наводил резкость, добиваясь четкого изображения.

- Я не умею любить, некому было научить. Но благодаря тебе и Сиду я теперь знаю, что такое желать и чем оно отличается от любви. И что такое заботиться о ком-то кроме себя.

Кристин неожиданно даже для себя хихикнула и взъерошила Рику волосы, сводя на нет все попытки Сида принудить хаос к порядку. И сама удивилась естественности жеста.

- У меня никогда не было брата раньше. Как и семьи. Приятно найти и то, и другое.

У Рика когда-то уже была семья. От неё парнишка отказался при первой же возможности в пользу незнакомого убийцы.

Сама же мысль отказаться от новообретённых связей повергала волю в шок, а мысли - в катотонию.

Рик тоже посмеялся, наблюдая в отражении, как бережно уложенные пряди вновь развились непокорным нимбом. Теперь у Хораса возникнет повод задержаться здесь чуть дольше.

И это хорошо. И это правильно.

- И то, и другое, Кристи, - ведьмак поднял обе руки вверх, с лаской заключив в свои ладони непоседливые пальчики чертовки. Улыбнулся её образу в зеркальной глади. - Люблю тебя, сестра.

И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.

Войдя в приемный покой больницы, пропахший лекарствами, дезраствором, болью и страхом, Эдвард замер в нерешительности. Никакого конкретного плана у него не было, имен скоропостижно скончавшихся отдыхающих тоже.

- Posso aiutarla, signore?*

Янки улыбнулся черноволосой красавице за стойкой регистратуры, вложив в улыбку все свое обояние.

- Да, пожалуйста, - переходя на итальянский ответил он. Из кармана куртки появился значок почетного бойскаута на имя некой Джессики Браун, на долю секунды мелькнул перед глазами медицинской сестры и снова исчез. - Агент Росси, SISDE.

Улыбка девушки стала несколько натянутой, щеки под умело наложенным макияжем сначала побледнели, потом покраснели, а охотник, пользуясь ее замешательством, продолжил уже более вдохновленно:

- Я участвую в расследовании смертей постояльцев отеля Cala del Porto. Вы знаете о произошедшем? - кивок головой. - Проверяются все версии. Нам известно, что скончавшиеся обращались в вашу клинику. Поэтому мне необходимо увидеть их карточки, возможно, что информация в них поможет расследованию.

Эд снова улыбнулся девушке, жалея, что рядом нет Эмиля, который бы мог ментрально воздействовать на подсознание последней. Та смутилась, услужливо встала со своего места, говоря:

- Да, конечно... Полиция уже была у нас... Все карточки хранятся у доктора Мартино... А, вот, кстати и он! Доктор Мартино! Можно вас? - внезапно закричала медсестра, обрадовавшись возможности переложить общение со спецагеном на чужие плечи. - Это агент Росси. Из SISDE. Он бы хотел поговорить с вами.

И прежде, чем Янки успел вставить хоть слово, девушка ретировалась по неотложным медицинским делам.

Доктор Мартино, сухопарый лысеющий мужчина, добродушно улыбнулся собеседнику, протянув руку для пожатия. Светло-карие глаза с пытливым добродушием смотрели через стекла очков.

Пригласив «агента» в свой кабинет, он предложил ему присесть в мягкое кожаное кресло, а сам присел на край стола напротив.

- Чай? Кофе? - получив отрицательный ответ, Мартино поинтересовался. - Могу я посмотреть ваше удостоверение?

- Да, конечно, - значок почетного бойскаута снова мелькнул в воздухе, а Янки приложил усилие, чтобы улыбка вышла не слишком натянутой.

- Не так быстро, пожалуйста, - ответная улыбка была достойна Оскара, как самая коварная. Доктор протянул руку. - Я не успел рассмотреть.

И пока замешкавшийся охотник напряженно думал, как достойно выйти из сложившейся ситуации, он понимающе произнес:

- Вы не из SISDE. К сожалению, Паола молода и наивна, но меня вам провести не удастся. Я знаю кто вы! - Янки удивленно вскинул голову. - Вы журналист! Да, понимаю, что узнать и показать свету новые подробности о тех несчастных, это сенсация. Но вы же понимаете, что пытаясь добыть эти сведения, вы нарушаете закон? Я тоже нарушил бы закон, если бы показал вам интересующие вас документы. И сейчас я должен вызвать полицию..., - доктор внимательно посмотрел на собеседника, а его голос вдруг стал вкрадчивым. - Но... быть может, мы найдем выход из сложившейся ситуации?

- Слушаю?

- Карточки этих пациентов у меня здесь, в этом шкафу, - Мартино поднялся со своего места и несколько театрально похлопал по закрытым дверцам последнего. - В конце концов, мы можем все представить так, что вам удалось тайно пробраться в мой кабинет и добыть нужные сведения....

- И что нужно от меня? - теперь док стоял за его спиной и это действовало Эду на нервы.

- Скажем так... ничего сложного...Мы можем встретиться вечером, в баре, выпить вина... потом поехать в мотель...- рука Мартино вдруг недвусмысленно огладила плечо охотника, а на своей шее Янки почувствовал его горячее дыхание.

Лучше бы док был вампиром и пожелал в этот момент испить его крови! Будто обжегшись, Джонс подскочил со своего места, а еще через секунду доктор Мартино лежал на полу, держась за горящую после удара кулаком скулу и ошалевшими глазами глядя вслед скрывшемуся «журналисту».

***

Кажется, он выкурил три сигареты подряд. Или четыре. Не важно. Наконец, успокоившись, охотник невесело подумал, что информацию он так и не достал, а соваться в больницу со столь любвеобильным доктором теперь опасно. Даже под чужой личиной. Может Сакса попросить? Они с Мартино найдут общий язык. «Прогнозы ученых сбылись, теперь ты, Эд, стал сексуальным меньшинством, вымирающим видом, предпочитающим мягкие округлые женские формы!»

Тем не менее, проблема, как заглянуть в карточки постояльцев злополучного отеля, осталась. Вернуться к отряду и пусть попробует кто-то другой? Охотник упрямо нахмурился. Он не привык так быстро сдаваться. Прошел еще почти час, прежде, чем был сформирован новый план. Дневная смена в больнице закончилась и персонал расходился по домам. Вот, наконец, прошел доктор Мартино с темнеющим на скуле синяком, сел в ярко-желтое Пежо с разбитой задней фарой и уехал. Вот прошел еще один врач — то, что он врач, а не медбрат, Янки выяснил чуть ранее.

Не требовалось больших изменений во внешности и вскоре “доктор” вернулся назад. И вряд ли кто-то обратил внимание на то, что черные ботинки сменились на кроссовки и куда-то исчезла ветровка. Сейчас в коридорах больницы было тихо и пустынно, врачи и медсестры совершали вечерний обход, а пациенты находились в своих палатах. Прихватив со стула в ординаторской кем-то брошенный белый халат, Янки накинул его на плечи и, немного таясь, пошел к кабинету Мартино. Конечно же, тот был заперт, но вскрыть хлипкий замок оказалось делом нескольких секунд. Еще раз оглядевшись и убедившись, что никто не видит, Эд проскользнул за дверь. Заходящее солнце давало тем не менее достаточно света, чтобы не включать свет,а шкаф не запирался. Охотник вытащил увесистую пачку карточек пациентов и начал быстро их просматривать, обратив внимание на диагнозы. Отравления, кишечная непроходимость, острый гепатит, цирроз печени, панкреатит, пищевая аллергия... Да тем постояльцам злополучного курорта надо было не на отдых ехать, а ложиться в стационар! Если только... Закончить мысль Джонс не успел, когда сзади раздался женский голос:

- Colta in flagrante!*

Знойная красотка, мечта поэта, высокая, смуглокожая, с выдающейся грудью, натягивающей профессиональную форму так, что казалось, сейчас прорвет ее, с вьющимися черными волосами, водопадом рассыпаными по плечами и карими глазами с поволокой, в обрамлении густых ресниц, небрежно опиралась на дверь кабинета, закрывая выход в коридор.

Но прежде, чем Эдвард успел что-то ответить, женщина в два грациозных шага оказалась рядом, наманикюренными ноготочками пощекотала шею “врача” и томно протянула:

- А сказал, что домой, к семье едешь! Шалун! - она подмигнула и кокетливо погразила пальчиком. - А сам роешься в документах Мартино! Впрочем, - полные губы оболстительницы шептали в ухо опешившего от такого поворота событий Янки, - я рада, что ты, наконец, меня послушал. Его место уже давно должно стать твоим! А этого, - лицо говорившей скривились, - педика давно пора уволить! Ну? - женщина отступила на шаг и одним ловким движением расстегнула халатик, явив взору собеседника обсолютно нагое тело, мелодично засмеялась. - Да, что с тобой, Стефано? Так и будешь стоять истуканом? Не бойся, я заперла дверь. Ну, же, поцелуй меня! - и сама первая приникла к губам мужчины.

Сдаваясь на милость пьянящих губ и податливого женского тела, Янки не испытавал угрызений совести. Ведь он делал три добрых дела одновременно! Во-первых, восстанавливал собственное душевное равновесие. Во-вторых, если между настоящим доктором и его любовницей возникнет разлад – а это было вполне вероятно, когда тот начнет отрицать, что был в кабинете Мартино этим вечером – то доктор вернется в лоно семьи. В-третьих, такая женщина заслуживает главной роли, а не быть всего лишь любовницей, к которой бегают украдкой от жены. И отшив неверного семьянина, имеет все шансы найти мужчину, который будет верен только ей.

***

Выпуская в открытое окно Форда сигаретный дым, Янки отправил Фросту сообщение с добытой информацией, завел машину и поехал прочь от больницы в самом замечательном расположении духа.

* - Я могу помочь, синьор? (итал)

- Попался с поличным! (итал)

Агуане - в итальянском фольклоре демонические существа. Высокие красивые женщины с длинными распущенными волосами, агуане бродят по альпийским лугам, купаются в реках и озерах, чистоту воды в которых они оберегают. К людям агуане относятся дружелюбно, однако горе тому, кто посмеет хотя бы замутить воду в горном источнике! Перед тем, как перебраться через поток (а уж тем более - как в нем искупаться), необходимо попросить у агуане разрешения. Тех, кто пренебрегает вежливостью, ожидает страшная кара: агуане увлекают их под воду или заманивают в свои пещеры, а потом пожирают. Такое же наказание уготовано и насильникам, ибо агуане не прощают надругательства над женщинами.

Агуане частенько спускаются с гор к людям, чтобы погреться у огня в трактире, посплетни-чать с хозяйками и помочь им в домашней работе. Летом можно увидеть, как они трудятся на полях, как кормят грудью детей, которых носят в корзинах за спинами (груди у них такие длинные, что они закидывают их за спины).

Зимой агуане обычно одевают ся в меха. Как правило, людям

они являются в облике уродливых старух с козлиными копытами или вывернутыми задом наперед ступнями.

Существует предание, что однажды припозднившийся путник услышал женский голос:

-Пожалуйста, начерти на земле круг!

Поначалу путник решил, что ему послышалось.

- Умоляю тебя, начерти круг!

Издалека донесся собачий лай.

Путник взял палку и начертил на земле круг. Едва он закончил, как рядом с ним очутилась молодая симпатичная агуане. В тот же миг набежали псы Дикого Охотника, но проникнуть в круг они не смогли, а потому удалились несолоно хлебавши. Так прохожий спас агуане.

Анатомия меланхолии

Небо, море, - хрустальная чистая вода, - песок, маленькие ракушки, зелень и тихий шелест под песней ветра. Тишина, умиротворение, чего нет на других пляжах. Наполняет душу покоем, ненавязчивыми мыслями не несущими за собой чего-то тяжкого. И так на сласть, кажется – всё осталось позади. Не только миссия, но и вся прежняя жизнь. Разум стал неотъемлемым кусочком целого. Необходима польза, однако тотчас ничего не делаешь, - то на пользу всему, - медлённо ступая по пляжу и бросая взгляд на бесконечную синюю гладь. Идеальное место… идеальный корм для раков, которыми маленький мальчик сам бы, наверняка, с удовольствием полакомился, даря своим родителям счастливую улыбку и звонкий искренний смех.

Туловище малыша отделено от низа, ещё тянувшись бледно-розовой резиной, как кровь уже застыла, окрасив камушки. Наверно, живой пока он выглядел весьма милым ребёнком, но сейчас личико его было перекошено от ужаса – выпученные карие глаза и широко открытый рот, из которого вывалился язык.

- Не верь, не бойся, не проси, - процитировал парень тюремную поговорку.

Зик повернул к нему голову, встал боком, продемонстрировав незаконченную кровавую трапезу.

Джереми чуть опустил голову, сузив брови. В правой руке он крепко держал револьвер, данным от Профессора, - лохматая обезьяна, у которой всегда мигает красной лампочкой один единственный спектр, подумал мельком Зик, толикой утешая себя недовольством. Здесь всё было едино с природой, но, ни одного раздавшегося с тем звука, - место, подумать, было вполне удобным для этого, - «увлекательного» плинкинга. Скорее не от того, что был недостаток в мишенях, а потому, что парню было непривычно держать в руках огнестрельное оружие.

Верно.

Легче держать в руке нож. Легче раздавить таракана телекинезом, подняв невидимой волной над ним книгу по ботанике.

Джереми заметил, как в тёмно-синих глазах даймона мелькнуло отвращение – люди всегда будут до боли предсказуемы, сколько не лепи, что какие-то куски глины.

- Поверил, испугался, попросил, - проронил Зик, скрестив руки на груди.

Он на минуту откинул голову назад, чтобы насладиться морским бризом, но скорая вонь разложения испортила момент.

Даймон тихо рыкнул, опустив голову.

- Мне кажется…

- Ты не ошибаешься. Я-то это лучше тебя слышу.

Едва различимый вдали голос. В гроте он раздавался эхом, пока шаг за шагом, приближаясь, звуки не стихли, уступив журчанью воды и тихому бою капель. Парень прищурил глаза, стараясь хоть что-то различить. На время он остановился, чтобы снять ботинки с носками и закатить края джинсов. Револьвер он спрятал за пояс позади.

- Не вижу.

Ладони тянуться вперёд, ища опору. Пальцы нащупывают сырую бугристую поверхность. Джереми опускает голову, посмотрев на ноги. В минутах затишья, он расслышал чужое сопенье – от того сердце в груди сильнее заколотилось в костяной клетке, но слова ведьмак не проронил, предпочтя идти на звук и тише, как можно.

Взрослый мужчина напоминал большого ребёнка, свернувшегося в клубочек и пряча голову руками. Если его одежда имела раньше более пристойный вид, то сейчас она превратилась в истерзанные лоскутки ткани, годные для того, чтобы прикрывать добро. Тело его было исцарапано, кое-то обильно кровоточили раны. Джереми опустил плечи, поспешив к человеку. Тот, услыхав приближающиеся шаги со всплесками воды, резко поднял на паренька бледное лицо. Ведьмак приподнял руки, сбавив шагу, но лицо мужчины перекосилось от страха – он смотрел не на мальчишку, а на то, что находилось за его спиной.

- Змея!

Резко обернувшись, Джереми увидел перед собой другое лицо, почти вплотную приближавшееся к нему. Не обычной женщины. Не человека. Золотая кожа с многочисленными «трещинами», подобию слоёв, за которыми образуются новые черты и пронзительные синие глаза с острыми зрачками.

Едва ли он успела бы коснуться плеч паренька, как мужчина позади истошно заорал, а в ответ гневно зашипела и она. Джереми не спускал с неё глаз – видел, что из себя та представляла.

Мелюзина… мелюзина…

Она согнула пальцы, намереваясь пустить чёрные когти в плоть чужака. Оскалила острые как бритвы клыки, готовая высосать из него кровь. Как хищник готовый наброситься на загнанного в угол беззащитного зверька. Нет, он не станет. Он не убежит. Всего-то добраться до кинжала и пустить его ей в плоть. Справиться, он справиться сам.

«Беги, беги!» - требует, однако, напротив голос хранителя, растворяясь в разбушевавшихся звуках пещеры.

Как находясь внутри колокола – вмиг оглушает. На мгновенье хотелось броситься именно к визжащему мужчине и расколотить его голову об камень. Невзирая на то, что упростит задачу змееподобной твари.

Преимущество всё равно было на её стороне. Джереми стиснул зубы, отходя назад, но не забывая искать себе отступление. Он бросился вправо от монстра, когда она уже готова была наброситься на него. Её когти, однако, успели зацепить ногу парня. Джереми упал вниз и рот наполнился солёной водой. Встав на четвереньки и откашлявшись, ведьмак попробовал теперь отползти прочь от твари, невзирая на рану.

Шипя, не смея упускать момента, её когти, раз за разом начали царапать обе ноги новоявленной жертвы, лишая возможности бежать из «гнезда». Джереми сильнее стиснул зубы, прикусил нижнюю губу до крови. Он со злобой посмотрел на золотокожую стерву. С первой же возможностью всей силой пнул её расцарапанной ступнёй по роже. Но этим не обошёлся.

Сильное и крепкое, как град камней, готовый раздавить лёгкие, будто каких два пузыря.

- Non lasciarmi! – уже и далеко, кажется, раздаётся умоляющий голос мужчины. - Non mi lasciare, ti prego!

- Чтоб ты сдох, - хриплым голосом проклинает его ведьмак, закатывая глаза.

Ламия…

/ / /

Небо, море, - хрустальная чистая вода, - песок, маленькие ракушки, зелень и тихий шелест под песней ветра.

Всё как обычно.

Умиротворяющую тишину нарушает глухой скрежет открывающейся баночки с багровой жидкостью внутри и осознание – невыносимое, отвратное ему, кои заявляет, насколько он слаб по сравнению с другими мракоборцами.

Стать бы облачком. Туманом в каком-нибудь нелюдимом городишке. Неосязаемым дымом проскальзывать мимо людей, пропуская их бытовые проблемы. Пропуская радости и печали. Плыть себе, не зная забот. А это хорошее место ровно как для того малыша, пока раки не додумаются полакомиться молодым охотником, который и сам бы не побрезговал пожевать их мяса.

- Очнулся, мелкий? – слышится издевательский тон Зика и его довольная физиономия перед лицом, расплывшаяся в ликующей ухмылке.

Вставать не хочется. Боль откликается в спине, - похоже, как несколько ударов плоской стороной молотка по голой коже, - но ноги словно онемели. Джереми осторожно привстал, опираясь на локти, дабы убедиться… нет, не откусили, - проползла рассеянная мысль.

- Немногословный какой, - протянул даймон, помогая подопечному присесть, а затем снять футболку, - разумеется, не каждый день ведь какая-то ненормальная баба на тебя набрасывается, - он цокнул языком, - и не всегда ради одного дела, - он помолчал, посмотрев оставшиеся в баночке содержимое мази, - осталось немного. Кого…

- Мне не нужна помощь, - перебивает его Джереми.

- О, да брось, - фыркает Зик, - я-то знаю, что кого-то ты был бы счастлив увидеть. Сделаю исключение. Скажи кто и я…

- Мне не нужна помощь, - твёрдо повторяет ведьмак, посмотрев в глаза даймону, - я ничего не стану просить.

На лице Зика отразилось непонимание.

- Не говори глупости, - недовольно проронил он. – Будешь сидеть тут, и строить маленький план мести против плохой тётки? Не смеши меня…

- Ты так говорил мне. Раньше, - негромко начал Джереми, после немного погодя помолчав, прежде чем продолжить: - Даже если в том необходимо – нет, не должен просить о помощи или поддержке. Как-то сказал, - пожал ведьмак плечами, - что они меня могут жалеть и считать безнадёжным. Но рядом с ними я буду недолго. Так и ты убеждал меня в этом, - он отвернул голову к морской глади, прищурившись, - мне не стоило сомневаться.

Какое-то время Зик не спускал пасмурного взгляда с подопечного, прежде чем устремить глаза в туже сторону, что и он.

- Послушай, прости.

- За что? – не понял ведьмак.

Зик пожал плечами. Он не ощущал себя провинившимся перед Джереми – в его, Зика, обязанностях было защищать носителя и наставлять. Правильно ли он всё это выполнял? Вопрос для него звучал абсурдно.

- Мне незачем на тебя сердиться, - вдруг сказал Джереми. – Ты ведь… единственный, кто рядом будет.

Парень привстал на ноги, - выдавив тихий стон из уст от ещё не утихающей тупой боли, - попутно взяв футболку и надев её.

- Ты куда? – спрашивает Зик.

- Я ботинки забыл. Пойду, хоть, заберу, а?

Даймон-гений усмехнулся на это ребяческое безрассудство.

- Прошёлся бы на босую ногу, ради разнообразия. Горячая ночь очень близка, между прочим.

Солнце уже наполовину утопало в море, когда Гэб и Свен вернулись в отель. Профессор продолжал дуться на Фроста, поэтому буркнул последнему "пойду прогуляюсь" и свернул в сторону городского парка - густо засаженной кустами и деревьями полосы вдоль моря.

Раздавшийся женский визг заставил его вздрогнуть и выкинуть из головы всю философию касательно круговорота жизни и смерти, навеянную недавним разговором с доктором.

Из темноты аллейки выскочила визжащая девушка в порванной блузке. Увидев француза, она шарахнулась в сторону, завизжала еще громче и прибавила скорости. Вскоре цокот каблучков стих. "И что это, интересно, было?" подумал Гэб и продолжил прогулку в том же направлении.

- Tenerlo!¹ - послышался у ведьмака за спиной знакомый голос. Тот же визг, вознесённый на новую высоту, и хлёсткая пощёчина. Из-за деревьев вырулил, потирая щёку и озадаченно оглядываясь, охотник и во все глаза уставился на Габриэля.

- Тебе что, - он снова взглянул через плечо в сторону рощи, - совсем скучно?

- Хочешь повеселить? - отозвался Гэб. - Не возражаю. Какие предложения? Впрочем, одно имеется и у меня - проверим, откуда сбежала сия "трепетная лань"?

- Хочу, - немедленно согласился Алан, подходя ближе и пристально вглядываясь в лицо ведьмака. Штурм больницы оставил мерзкий осадок на душе, который не удалось смыть ни наскоро залитой банкой пива, ни вечерней прогулкой, - очень хочу, - пробормотал он, останавливаясь рядом и не отводя взгляда.

Ноздри ведьмака слегка затрепетали.

- Прихватим вина и на пляж? - неизвестно, был ли это вопрос или утверждение. - Не хочу возвращаться в отель, а здесь за углом как раз винная лавочка...

Вскоре приятели направлялись в сторону дикого пляжа, нагруженные всем необходимым и обсуждали последние новости, которыми с ними щедро поделился говорливый хозяин магазинчика - "совсем подростки распоясались, гоняют за девицами в чем мать родила, хватают за одежду, грозят того-самого, понимаешь..." Гэб сочувственно покивал головой, весело перемигиваясь в Аланом за спиной болтуна.

- Слушай, а давай этого шутничка прихватим? - неожиданно предложил Сакс.

- ..и подёргаем, - развил мысль Алан, - Думаешь, шутничок может быть с секретом?

- А хер его знает, - легкомысленно махнул рукой Гэб. Бутылки в пакете тихо звякнули. - Поймаем, тогда и посмотрим, кого. Как ловить будем, на живца?

- А у тебя оно есть? - в поле зрения охотника дам не наблюдалось.

- А ты на что? Прикинешься девочкой... Ненадолго... А я в кустах спрячусь, и как наш шутничок выскочит, так меж рогов ему и вдарю!

Разумеется, Сакс выражался чисто метафорически, еще не подозревая, кто окажется тем самым "шутничком". Треп хозяина винной лавочки, что у нападавшего вроде как видели хвост, рога и копыта, он и воспринял, как... треп. Мало ли что дамочкам с перепугу привиделось.

Алан посмотрел на собеседника и скорчил недовольную рожу.

- Ну можно.. Только девочка из меня, - он вздохнул и шаркнул ладонью по макушке. С профессором в росте мог сравниться только доктор, но охотник отставал от обоих не намного.

- Думаешь, ему совсем похрену? - короткие тёмные волосы тем временем начали неуловимо удлиняться.

- Вот и проверим... - Габриэль как завороженный наблюдал за трансформацией охотника. - А что, мне нравится, сексапильная красотка получилась... - Он не удержался и, протянув руку, пощупал грудь новоявленной девушки и вынес окончательный вердикт: - Лучше натуральной!

- В штаны главное не лезь, - заржала "красотка". На такие глубинные трансформации идти было лениво да и, как искренне надеялся охотник, незачем. Он всучил куртку и глок ведьмаку, подтянул низ футболки, оголяя живот, и, просунув через горловину, соорудил на груди живописный узел. Подумав, разулся и закатал джинсы до колен. В сумерках вид получался вполне ничего. Кажется.

- Ты бы меня трахнул? - уточнил "живец" у подельника.

- Спрашиваешь! - Глаза Профессора подозрительно заблестели. - Нимфа! Ну натуральная нимфа!..

Гэб послал "красотке" воздушный поцелуй и скрылся в кустах.

К оценке охотник отнёсся скептически, но с другой стороны - что бы он понимал? Он пожал плечами и медленно пошёл вдоль берега, сунув большие пальцы за ремень и цепляя ногу за ногу. Максимум женственности из того минимума актёрского мастерства, которым наградила природа.

Шутник будто того и ждал.

- Ну здравствуй, рогатик, - приманка, основательно охренев, тем не менее ещё успела очаровательно улыбнуться.

По-крайне мере он оказал какое-то сопротивление. Или так хотелось верить. Кажется, пару раз ему удалось уронить козлоногого на лопатки, но мифический засранец выскальзывал, будто телепортировался, и раз за разом заваливал неожиданно прыткую жертву на песок.

В очередной раз охотника вбило в землю, в спине что-то хрустнуло, в глазах задвоилось. Козёл навис сверху, сально моргая осоловелыми глазками, Алан дёрнулся всем телом, взгляд упал вниз, и глаза, обозрев перспективы, в ужасе расширились.

- Твою мать.. ГЭБ!!! - истошный вопль в унисон с треском раздираемой футболки и лопающегося ремня. Обнаружив неожиданные подробности о пойманной "нимфе", сатир даже не удивился.

"Убью. Убью, сука."

А потом тело пробила острая боль.

Ведьмак давился смехом за кустами, наблюдая за "походкой от бедра" высокой черноволосой нимфы. Его так разобрало, что он не сразу заметил появление на сцене еще одного персонажа, а заметив буквально остолбенел - рожки, копытца, хвост... самый что ни на есть настоящий сатир, мать его! Сатиры, фавны, и прочая свита Бахуса всегда считались существами безобидными. И даже когда козлоногий отработанным приемом подмял под себя "красотку" Гэб не особо взволновался - он ведь имел уже удовольствие почувствовать на себе силу оборотня, а сатир был много ниже своей жертвы, увенчанная рожками макушка доставала едва ли до плеча знойной красотки. Тем удивительнее, что у Ала никак не получалось схватить засранца, более того, после бурного барахтания парочки на песке рогатый определенно стал брать верх и уже приступил к активному разоблачению своей жертвы.

Сакс выскочил из кустов, не сомневаясь, что сатир, обнаружив что поймал не то, что намеревался, да еще со спешащим на выручку подкреплением, тут же выпустит американца и сбежит, но не тут то было; похотливость козла не поддавалась измерению - собственно ему было уже все равно, кого трахать, это было заметно по осоловелому взгляду. Гэб уже почти схватил насильника за рога, и тут Келли закричал.

- Да что ж ты творишь, мать твою козлиную, - завопил ведьмак, попытавшись оттащить сатира от американца. Не прерывая процесса, козлоногий так долбанул его копытом в живот, что профессор отлетел на несколько шагов в сторону и упал навзничь, не в силах вздохнуть или пошевелиться.

Козлина отпустил Алана, бебекнул и резво направился в сторону новой жертвы, как палицей размахивая своими причиндалами. Нормального человека таким орудием вполне можно было порвать на две части. "Он же и меня сейчас тоже...", в ужасе понял Гэб, пытаясь нашарить хоть какое-то оружие. Ничего, кроме пакета с вином под руку не попалось.

Стоило козлоногому наклониться над французом, как он что есть силы обрушил бутылку на рогатую голову. Стекло разлетелось во все стороны, один из осколков чудом не попал в глаз, оставив на щеке глубокую царапину. Вино залило морду сатира. Он облизнулся, озадаченно мекнул и снова двинулся на профессора. Гэб приготовил следующий снаряд, хотя, как уже видел, толку от этого было чуть. И тут - странное дело - затуманенные похотью глаза чуда несколько прояснились, он вырвал из рук Гэба бутылку, одним незаметным движением откупорил и в два глотка вылакал все содержимое, потом отобрал пакет, где оставалась еще бутылка коньяка, и таким же манером опустошил и ее. Рыгнул, сделал несколько неуверенных шагов на заплетающихся ногах, упал на песок и захрапел.

"Блядь, блядь, блядь", - рука, спасая мягкие ткани от песка, машинально дёрнула наверх чудом уцелевшие штаны. Условно - ни пуговицы, ни молнии, ни ремня. На большее сил пока не было.

"Хламидии? Сифилис? Спид?!"

"Внутреннее кровотечение для начала" - подсказал оптимистичный рассудок.

- Гэб?! - жмурясь от приступов боли, Алан поднялся на локте, ища собрата по авантюре.

- Здесь, - прохрипел ведьмак, кое-как вернувший себе способность дышать и теперь изучавший роскошную гематому у себя на животе и груди. Голос Алана оторвал его от этого познавательного занятия и Гэб тут же поспешил на помощь другу - на четвереньках, шипя и чертыхаясь.

- Встать сможешь? Я сейчас машину подгоню. Надо тебя срочно к доку доставить. Черт, спиртного ни капли, все этот блядун вылакал. И что, черт побери, делать с этим гадом? Нельзя его оставлять здесь, проспится и опять за свое примется. Откуда он, раздери его козел, вообще тут взялся?

Охотник облегчённо рухнул обратно на песок, успокаивающе вскинул руку.

- Я в порядке, - выдохнул хрипло. Пожалуй, стоило усмехнуться и ввернуть что-нибудь про "бывало и пожоще". Но как-то не хотелось, - Буду. Регенерация бывает полезной.. - кисть неопределённо помоталась в воздухе. "Хоть и не панацея". - Тебя не тронул?

- Не успел, выжрал все наши стратегические запасы и отрубился. Слышишь, как храпит? Потерпи, я мигом. Ласточкой слетаю.

Если кто-то мог сейчас наблюдать за Профессором со стороны, то принять его ковыляние за полет ласточки было бы затруднительно. Разве что изрядно подбитой ласточки. Прошло никак не меньше десяти минут, прежде чем вишневый рено, в нарушение всех правил, въехал на пляж и остановился возле американца.

По возвращению на пляж ведьмак обнаружил охотника стоящим на коленях у кромки воды, где тот, покачиваясь и не обращая внимания на подмокающие джинсы, деловито счищал с груди последние следы перевоплощения. В машину Алан завалился самостоятельно, спиной улёгшись на заднее сиденье.

- Здесь движение одностороннее, - виновато заметил Габриэль, когда машина выбралась на шоссе. - Придется большой крюк делать. Потерпишь еще немного? Заодно этого козла за городом выкинем, пусть себе в холмах дриад ловит, а не девушек.

"Козел", не без труда упакованный в багажник, храпел так, что чуть ли не заглушал мотор.

- Доживу, - буркнул Ал. Позволить этой скотине продолжать? Не в смену Келли.

В паре километров к северу от Фоллоники располагался обширный холмистый район, густо заросший лесом. Гэб отъехал еще метров на восемьсот от его границы, остановился и выпустил пленного, который как раз очнулся и собирался разгромить багажник рено рогами и копытами. Судя по силе, с которой сатир отделал обоих мракоборцев, ему это вполне бы удалось.

Едва крышка багажника приоткрылась, рогатый выскочил из него, как чертик из табакерки, и задал стрекоча.

- Ни тебе спасибо, ни до свидания, - вздохнул ведьмак, и тут заметил в багажнике какую-то бутылочку. - Как думаешь, что это? - спросил он у Келли, усаживаясь за руль. Дела закончились, пора было спешить к доктору на прием.

С заднего сиденья донёсся неопределённый звук - то ли смешок, то ли всхлип.

- Гэб.. - начал Алан вкрадчиво, - меня только что отымел блядский сатир тромбоном размером с пизанскую башню, и я бы предпочёл не чувствовать ниже пояса ничего, потому что то, что я чувствую.. И это только физиология. Короче говоря - мне похер!

Машину наполнил истерический смех.

1 - Стоять! - итал.