Forgotten Realms: The Prison

- Я хочу, чтобы было так, как знаю я, - усталое бормотание Бродяге. Не только ради того, чтобы что-то сказать. - Ветра мало, он не наполненный частицами земли, как знаниями, которых много у халфлингов. Быстроногие успевают побывать во многих мирках.

Рожденные с колдовским даром им же и уязвимы, если не становятся опытными волшебниками. Просыпаются капризы. Может стоит учиться у Риссы? Но перенимая одно, нельзя ощутить, что это знание не несет на себе чего-то ненужного. Ненужный опыт чужих ошибок и побед. Лучше тогда самой. Когда перестанет туманить сознание. Колдунья отряхивается от пыли дома и уходит в какую-то из комнат, где есть старая большая кровать. Достаточно веса, чтобы она оставалась крепкой, даже если все лягут сразу.

Это был только второй круг ада, как назвал это путешествие маленький хин. Настоящее-память-иллюзия. Нельзя сказать наверняка.

Не думай больше о тяжелом, рыжая, ложись спать.

Петь самой себе колыбельные в голове.

х zzz...

- Ветер много видит. Ветер много приносит. Много уносит.

Что за пустошь? Что за молчание? Улыбаться нет сил. Угрюмость и есть тьма, что забирает смешинки колокольчиков. Забирает острие, на которых играют искорки. Становиться скучно. Сухо.

Всё не так. Всё неправильно!

Злость заметна в тёмных глазах, но на что Бродяге злиться? За Бешабу? За мерзкого хина? За… пусть молчит. То, что было – упустил из виду. Можно как новую кожу пришить к старой, чтобы тепла было больше, но оболочка не выдержит и порвётся на тысяча кусочков. Висящий на ветке тифлинг укроет кожей землю, как дерево осенней листвой и останется сплошной скелет с болтающим хвостом. А вот вырастет что-то весной? Зацветут цветы? Сформируются плоды?

Ветер как всегда унесёт.

- Что этому делать с Соусом? – шелестят губы, обращаясь к спящему котёнку.

Комку нет дела. Жизнь беззаботна. Почему у Бродяги не может быть такой? В клетке иллюзий? Но скоро мечта исполнится. Не Леви, а Кастис, но дал обещание, как светлые пряди стали красными, но синева поглотило тело. Прячется за горами, а черепа приглашают в обитель случайных путников.

Бродяга приподнялся, присев на корточки. Соус покоился в одной ладони. Копьё висело на верёвках позади.

Прекрати так много болтать! Ты этого хвост, а не сам по себе…

Быстрая ухмылка. Лукавый взгляд. Незаметное движение, как смерч свистит в ушах. Стены давят, но дом хочет ожить. Временная обитель, которую временные хозяева не оживут, а там снаружи большой мир.

Окно тоже выход, если оно открыто.

Брось сомнения. Брось обязательства. Запри там мрачность. Запри убеждения. Этот принадлежит себе. Идеалам, что рождались в клетке… и на вышке, где пили зелёный чай с печеньем, покуда Красные Волшебники не видели.

Дождя не было, как раньше. Зато было кого греть ладонями. как крыши домика, когда глаза не отрываются от небосвода.

x

- Сколько раз уже повторять, не делай из меня чудовище, а то Гош уже поверил. Посидит в подвале, с голоду помереть не дадим, если он действительно сказал все, что знал, то после завершения охоты уйдет живой и здоровый, - примирительно сказала волшебница. - Пойду отдохну.

-Он не сказал всё. -Начал он твёрдо. -Но даже если отбросить моральные принципы и смотреть только с практической точки зрения, толка от него нет если он сам не захочет нам помочь. И угрозы тоже нет, простой работяга. Нет никакого смысла держать его до конца, есть одна идея... Но если нет, так нет. Пускай идёт куда хочет. Я поговорю с ним, а пока пускай никто его не тревожит. А нам стоит сменить место жительства, или укрепить дом.

- Не болтай ерунды, - одернула парня волшебница. - Пока у тебя еще есть вторая половина лица.

-Рисса, давай оставим угрозы для врагов, хорошо? -Спросил он посмотрев ей в глаза и ожидая отклика. -Пойду найду Гоша, и если тебе не сложно, спроси что нужно остальным.

Сколько может украсть маленький хин в толпе? Столько сколько сможет унести. Два, три, четыре, пять кошелей, которые можно тащить на себе не в ущерб ловкости. Количество монет его не интересовало. Занимал лишь сам процесс срезания с толстосумов увесистого состояния. А ещё, ему было безразлично попадётся он или нет. Даже когда в наглую стягивал дорогой перстень с жирного пальца какого-то паши. Лишь отвлечься и притупить боль разочарования в том, кому поверил и за кем готов был идти до конца. Но предательство никогда не меняет своей сути. Будь оно большим или малым. Ведёт оно к серьёзным последствиям или только приносит кому-то опустошение и безнадёгу.

Вечер полурослик провёл в городском парке беспощадно расправляясь с содержимым одного из кошелей и вознося молитвы Брандобарису и Тиморе, которые всегда были рядом и которые никогда его не предавали. А он платил своим богам взаимностью - ни минуты не бездействуя на воровском поприще.

К полуночи окончательно обожравшись сладкой ваты, леденцов и пончиков, укатавшись на каруселях и качелях до тошноты, Гош потопал из парка куда глаза глядят. Но только не в тот ненавистный дом, где в подвале держат раненного для издевательств. Помочь пленнику плут никак не мог. Ему ни за что не справиться ни с палачкой, ни с клириком, ни тем более с Могом, который подпирал дверь каземата. Поэтому, лучше уйти, чтобы не видеть их улыбающихся лиц, не слышать лицемерных речей, не смотреть в лживые глаза.

Небольшой двухэтажный домик он нашёл за городом на берегу идеально круглого озерка поросшего камышом и таволгой. Проточное озеро явно искусственного происхождения было вырыто то ли для разведения рыбы, то ли для купания и прогулок на лодке. За давностью лет домишко покосился, крыша прохудилась, а пристань с единственной лодкой представляла жалкое зрелище из гнилой древесины. Но маленькому существу много и не надо. Уютный уголок на старом канапе в глубине заброшенного жилища - предел мечтаний. Он свернулся клубочком, подтянув ноги к подбородку и сразу заснул.

А ближе к утру чуткий сон плута был нарушен странным звуком, очень напоминающим топот детских ножек.

- Кто здесь? - шепнул хин во тьму.

- Это я, - послышался шорох и лёгкий сквозняк лизнул щёку гостя.

- Кто "я"? - не понял Гош, ощущая лёгкий холодок и мурашки ужаса на спине.

- Томми, - сказал голос и перед халфлингом возникло призрачное существо. Ребёнок четырёх-пяти лет смотрел на него огромными глазищами и улыбался. - Пойдём, поиграем.

Мальчишка взял руку хина и чувствительно дёрнул. Гош повиновался, хотя страх липкой паутиной опутывал волю и самообладание.

- Ты привидение? - спросил полурослик не в силах справиться с малышом.

- Я здесь живу. Пойдём, поиграем.

- Я иду, иду, - сдался Гош, следуя по ступеням вниз. Теперь, он понимал почему дом заброшен. Но что случилось с этим ребёнком, что произошло много лет назад?

За размышлениями он не заметил, как они оказались у кромки воды. Тёмная гладь, лунная дорожка и безликая тишина, в которой слышится журчание голоса мальчика:

- Пойдём. Поиграем. Мне скучно. Там темно. И страшно.

- Ты утонул? - догадался плут.

- Холодно и страшно. Холодно и темно. Мне нужен свет.

- Свет нынче в дефиците, - с грустью сказал хин на миг вернувшись в свои воспоминания.

- Пойдём... пойдём... поиграем... поиграем...

Очнулся Гош по горло в воде от первого солнечного луча, прорезавшего утренний сумрак. Голос исчез с приходом нового дня, растворившись в светлом чистом сиянии. Тьма уступила свету. И так будет всегда. Но где-то остаются уголки, тёмные, непролазные дебри, покинутые и забытые, куда свет не в силах пробиться. Вотчина тьмы - дно озера, где лежит утопленник, который когда-то жил в этом домишке.

Гош выбрался на берег, разделся, выкрутил одежду и развесил сушиться, только сейчас осознав, что чуть не утонул.

- Свет, - тихо сказал хин, чуть не последовавший за мальцом, если бы не утро. Рука касается глади воды, а серые глаза всматриваются в глубины дна. Там камешки и рыбки, в призрачной тьме, куда с трудом пробиваются солнечные лучи. - Как можно дать тебе свет? - сам у себя спросил Гош. - В воду факел не засунешь. Хотел бы я тебе помочь, Томми, но...

И, вдруг, его внимание привлёк крохотный отблеск в глубине. Он ярким всполохом резал глаза, преломляясь в толще воды, снова и снова. Гош протянул руку и поднял обычную золотую монетку, кем-то случайно оброненную.

- Хм, - усмехнулся легконогий. - А вот и свет.

Прямо голышом он кинулся в дом, сгрёб со стола все кошели и, вернувшись, устроил золотистый дождь на берегу озера, которое служило склепом ребёнку. И в то же мгновение прибрежная полоса и мелководье озарились ярким свечением, хлынувшем со дна, а где-то вдалеке раздался детский смех.

Пока сохла одежда, хин нашёл в доме рыболовные снасти, изладил небольшую удочку и поймал на завтрак двух упитанных карасей. Идти в город не было ни желания, ни сил. Он напялил сухую одёжку, пропахшую ветром, рекой и зеленью, насобирал хворост и устроил небольшой очаг из камней, чтобы запечь рыбу.

Ещё один член член команды скрылся из виду под тяжестью произошедшего. Что он мог им на это ответить? Что сказать? Разве что только взять грех на себя, но этого могло быть мало, слишком мало. Но помимо понимания и сострадания было и ещё одно чувство, обида. Чтобы он не делал, они продолжали мыслить как одиночки. Идти вместе пока было удобно, радоваться пока был повод, но стоило только пойти чему-то не так, как они разбегались словно дети, вместо того чтобы встать и сказать о том что их не устраивает. Не стоило ли их за это винить, а попробовать отнестись с пониманием. Однако, было обидно, и если паладинка могла просто пожелать остаться одной ненадолго, что он понимал прекрасно, то поступок полурослика действительно был для него обидным. Но чувства эти, не достойны брата Илматари, впрочем как и многое другое. Догнать по следам не получилось, маленький полурослик скрылся в толпе. Можно было идти по следу, и искать в толпе. А можно было дать ему побыть одному. Так он и решил сделать, пока, и зайдя в книжную лавку и купил там несколько гравюрных карт города и несколько листов пергамента. А затем поспешил вернуться в дом.

О чём думаю, люди когда видят как клирик расставляет свечи по кругу стола, наливает воды в таз а на таз кладёт карту попутно шепча какие-то слова заклинания? Наверно это может показаться странным, но объяснений не последовало, желающие могли всё видеть сами. Закончив текст, он поднёс одну из свечей к карте ,и та вспыхнула, не так как вспыхивает простая бумага, а ярким белым пламенем с голубым ореолом сгорая в миг и без остатка оставляя после себя лишь пару небольших кружочков, которые мирно опустились на воду. А это было нечто иное, как те участки карты, где находились тех кого он искал. Перенести на другую карту эти точки не составила труда, отследить перемещение тоже, дабы подкрепить свои собственные чувства и магию, и спроецировать их на карту. Одобрительно кивнув и оставив манипуляции с картой, он принялся за письмо. Над текстом которого пришлось подумать.

Не знаю, что заставило тебя уйти, но возвращайся. Не стану писать ничего в оправдания или объяснения, ибо так говорят каждые и разговор сей не для письма. Сожалею.

Почти уложился в лимит двадцати пяти слов которое могло передать подобным образом при помощи магии, и поэтому пришлось быть кратким опустив многие слова которые он сказал при встречи. Вернётся, куда ему деться? Просто нужно дать что не забыли, или, он не знал толком как ещё. Говоря проще, как-то так. Свёрнутое в свёрток и пережатое медной проволокой письмо коснулось пламени свечи и вспыхнув белым огнём исчезло со свистом. Чтобы найти адресата. Появляющийся вспышке света и белого пламени свёрток и текст должен был приметен. Тем более для того у кого острый глаз. Впрочем, не всегда точно знаешь как оно проецируется по ту сторону. Закончив с этим он выловил пару бумажечек из тазика и взяв карту удалился на поиски паладинки.

Появляющийся вспышке света и белого пламени свёрток и текст должен был приметен. Тем более для того у кого острый глаз. Впрочем, не всегда точно знаешь как оно проецируется по ту сторону.

Уже к полудню, когда солнышко было высоко, и маленький хин беззаботно загорал на берегу озера, в воздухе рядом с ним что-то свистнуло и ослепило внезапной вспышкой. "Опять приведение? - толкнулась первая мысль и Гош подскочил на месте. - День же". Но в опровержение его догадки к ногам опустился бумажный свёрток с медной проволокой. Гош огляделся. Никого.

- Эй, тут кто есть? - спросил он у леса и озера. В ответ тишина. Он неопределённо пожал плечами, присел и взял свиток. Не долго думая, развернул и прочёл:

"Не знаю, что заставило тебя уйти, но возвращайся. Не стану писать ничего в оправдания или объяснения, ибо так говорят каждые и разговор сей не для письма. Сожалею.

Илларион."

- И опять ты лжёшь. Даже уже не мне, а самому себе, - тихо с грустью сказал полурослик, бросая письмо клирика на тлеющие угли. Бумага вспыхнула ярким, белым пламенем и исчезла, словно напоминание о служителе Илматера.

Он присел на тёплый песок, задрал голову почему-то к небу и позвал:

- Сил! Ты меня слышишь? Ты мне нужен. Кое-что спросить. Должен же ты появляться по зову. Си-ил, выходи.

Согласно предоставленной Артексом карте, резиденция Катайра находилось на востоке от города, на уединенном пляже. Идти туда надо было несколько часов, поэтому вышли как можно раньше, покинув город через широкие ворота, оставив позади шум, гам и возвышающиеся шпили городских башен. Теперь Многоликий не знал пути, и все путники, следуя указаниям и укeтываясь в плащи, чтобы не привлекать слишком много внимания, шли по большой, проезжей дороге, тянувшейся вдоль всего побережья аж до самого Келтама в Старом Корамшане, дороге, расположенной в нескольких километрах от берега. Солнце в этот день решило напомнить о себе особенно сильно и безжалостно палило, не имея никакого препятствия в виде облаков. Только тени растущих рядом пальм и спасали от ужасной жары.

Время от времени они встречали прохожих и направляющиеся из города и в город караваны. Те смотрели на них с любопытством, но не останавливались и ни о чем не спрашивали. В конце концов, Калимпорт был известным и большим городом.

Примерно тогда, когда Солнце уже заметно спустилось со своего зенита, путники поняли, что приблизились к своей цели. От главной дороги направо тянулась другая, поменьше. Она была не так хорошо протоптанна и было видно, что пользовались ей не очень часто, но, судя по почти идеальной ширине, можно было предположить, что делали это обычно на телегах или повозках, на которых обычно ездили богатые купцы в городе.

Не рискуя и поступая осторожно, они пошли не по дороге, а в несколькиз метрах в стороне, используя растущие вокруг пальмы как прикрытие. Через десять минут они увидели выделяющуюся на фоне океана, мелькающую среди тонких стволов постройку, по прикидкам, высотой этажа в три. Многликий вызвался пойти на разведку, не возражая, впрочем, чтобы кто-то умелый отправился вместе с ними.

Как выяснилось, этажей действительно было три, и здание было довольно большое. Широкий парадный вход, к которому приводила дорога, смотрел прямо на воды океана, еще два входа было позади и сбоку резиденции. Снаружи, по осторожным прикидкам, из охраны было человек восемь. Еще двое иногда выходили из дома, и еще, кажется, двоих Многоликий заметил в окнах. Все - хорошо вооружены и экипированы.

Но главное, что удалось выяснить - похоже, скоро сюда прибывает хозяин, так что нужно было поторопиться. Неизвестно, как долго он здесь пробудит.

Многоликий предложил свой план, который он составил, пока наблюдал за охраной: можно было воспользоваться умениями тех, кто умел скрываться и заклинаниями волшебников, наложив невидимость на остальных. Таким образом осторожно пробраться внутрь, разделиться и тихо избавиться от охранников. На то, стоит ли их убивать или нет, Многоликий пожал плечами.

И стоило также решить, кто какую часть дома будет исследовать, чтобы успеть закончить к приезду Катайра.

Решать и действовать надо было быстро.

Страха не было. В какой-то подворотне Иволга нашла бочку с застаявшейся дождевой водой, но все лучше, чем ничего, и девушка смогла умыться и худо-бедно привести себя в порядок. Еще почти час блужданий по узким пустым закоулкам возымел свой эффект и Каури, наконец-то вышла на широкую улицу, по которой в обе стороны двигались пешие, всадники, громко кричали уличные лоточники. Где искать их временное прибежище, девушка не знала, зато помнила название таверны, где побывали они с Алей - при мысле о том, что заставила сестру волноваться своим исчезновением, сердце Иволги горестно сжалось - и которая могла стать хорошей отправной точкой, чтобы попытаться восстановить обратный путь к тому дому. Казалось бы - что может быть проще? Местные жители, причудливо одетые и весьма радушные, охотно взялись помогать несчастной путешественнице. Следуя их указаниям, Каури шла вперед, поворачивала, переходила через мостики над скудными водоемами, проходила под арками, шла, шла, шла, вдруг с удивлением обнаруживая, что уже проходила здесь сегодня, снова сспрашивала помощи и снова шла.

Когда на город опустились сумерки, Иволга оказалась в очередном тупике, буквально уткнувшись носом в очередную стену. Ноги уже подрагивали от усталости и на глаза против воли начали наворачиваться слезы. О, как же она ругаоа себя за содеянную глупость! А как еще можно было назвать то, что она остала от своих друзей и теперь потерялась в чужом городе? Упрямо смахнув слезинки и не обращая внимания на голодное урчание в животе, Каури снова вознесла короткую молитву Тиру, прося направить ее верной дорогой и пошагала обратно.

Искать пропавшую паладинку было трудно, в отличии от полурослика та двигалась скорее хаотично, ища что-то, а не прямо и уверенно как тот. Хотя заклинание и ощущения вели его довольно уверенно подсказывая направление и что с ней всё в порядке, в плане телесного здоровья, в отличии от духовного настроя, сосредоточиться было сложно. А город был большим, а карта не совсем точный и навыки навигации его подводили. Такое ощущение что от него все прятались, или убегали. А на город медленно опускались сумерки.

-Каури?.. -Крикнул он вслед девушке довольно похожей девушке скрывшийся за углом, заклинание подсказывало что она где-то близко и должна быть она.

- Сил! Ты меня слышишь? Ты мне нужен. Кое-что спросить. Должен же ты появляться по зову. Си-ил, выходи.

- Я здесь, - спокойным, низким голосом сказала появившаяся из тьмы черная фигура.

- Я здесь, - спокойным, низким голосом сказала появившаяся из тьмы черная фигура.

- Послушай, - неуверенно начал Гош, - вот, если я откажусь идти дальше по кругам или, как их там, уровням? Что тогда будет?

-Каури?.. -Крикнул он вслед девушке довольно похожей девушке скрывшийся за углом, заклинание подсказывало что она где-то близко и должна быть она.

- О, Тир! Благодарю тебя! - услышав за спиной знакомый голос, Иволга едва ли не разрыдалась от облегчения и почти бегом бросилась назад и едва не врезавшись в знакомую высокую фигуру. - О, Илларион, это вы! Какое счастье!

- Послушай, - неуверенно начал Гош, - вот, если я откажусь идти дальше по кругам или, как их там, уровням? Что тогда будет?

- Зависит от того, справятся ли остальные без тебя, - все также спокойно сказал Сил. - Если нет, вы останетесь здесь навечно. Или же умрете, когда тюрьма будет уничтожена.

Надо сказать не такую реакцию он ожидал когда паладинка с хвалой бросилась к нему. Ожидал он чего-то другого, и счастье могло бы быть заразно, если бы не пленник в подвале оставленный без его внимания и Гош.

-Да, я. У вас всё в порядке? Вы пропали...

- Зависит от того, справятся ли остальные без тебя, - все также спокойно сказал Сил. - Если нет, вы останетесь здесь навечно. Или же умрете, когда тюрьма будет уничтожена.

- Значит, они могут умереть, если не обезвредят ловушку или не вскроют замок? Так что ли? - фыркнул Гош. - Ерунда какая. Почему из-за меня одного должны страдать остальные-то, я не понял?

- Значит, они могут умереть, если не обезвредят ловушку или не вскроют замок? Так что ли? - фыркнул Гош. - Ерунда какая. Почему из-за меня одного должны страдать остальные-то, я не понял?

- Они не должны. Но, возможно, они будут.

Надо сказать не такую реакцию он ожидал когда паладинка с хвалой бросилась к нему. Ожидал он чего-то другого, и счастье могло бы быть заразно, если бы не пленник в подвале оставленный без его внимания и Гош.

-Да, я. У вас всё в порядке? Вы пропали...

Даже в сгущающейся темноте было видно, как полыхнули ее щеки от стыда.

- Это все моя вина! - покаянно произнесла Иволга. - Я поддалась малодушию и самосожалению, утратила внимательность, отстала от остальных, когда мы возвращались.., - голос девушки дрогнул, - за что и поплатилась. Клянусь Тиром, я целый день пыталась найти дорогу к вам.. вернее пыталась найти ту таверну, где были мы с Алей, чтобы от нее дойти до того дома... но безрезультатно. Словно само провидение было против! Мне так стыдно, Илларион, за свой глупый поступок! Я заставила всех волноваться! А вы.. вы сумели найти меня! В этом огромном городе!

- Они не должны. Но, возможно, они будут.

- "Не должны, но будут". Ты себя слышишь? Бред! - возмутился хин. Но немного успокоившись, посмотрел на посланника Алмерика и сказал. - Передай своему хозяину, что он жестокая сволочь и тварь дрожащая. Помер бы уж с достоинством, чем так трястись за свою шкуру и жертвовать из-за неё чужими жизнями. Спасибо, - демонстративно попрощался с Силом Гош и уселся около потухшего костра.

- "Не должны, но будут". Ты себя слышишь? Бред! - возмутился хин. Но немного успокоившись, посмотрел на посланника Алмерика и сказал. - Передай своему хозяину, что он жестокая сволочь и тварь дрожащая. Помер бы уж с достоинством, чем так трястись за свою шкуру и жертвовать из-за неё чужими жизнями. Спасибо, - демонстративно попрощался с Силом Гош и уселся около потухшего костра.

Сил не уходил и молчал какое-то время. А потом заговорил, изменившимся голосом:

- Вы что, такие эгоисты или просто не слушали? Алмерик не о своей жизни волнуется, вы здесь не для того, чтобы спасти его, вы здесь для того, чтобы не дать выбраться его врагу. Вы не представляете, на что он способен и что собирается сделать. И Алмерик готов пойти на все, чтобы его остановить.

Сил не уходил и молчал какое-то время. А потом заговорил, изменившимся голосом:

- Вы что, такие эгоисты или просто не слушали? Алмерик не о своей жизни волнуется, вы здесь не для того, чтобы спасти его, вы здесь для того, чтобы не дать выбраться его врагу. Вы не представляете, на что он способен и что собирается сделать. И Алмерик готов пойти на все, чтобы его освободить.

- Ну да, я помню, - утвердительно покачал головой хин. - Всё во благо, чтобы не дать выбраться опять же его врагу. Я думаю, если это его враг, то первым он порешит, именно, нашего дедулю, а потом уж примется мир в дерьмом мешать. А мы тут совсем не при чём, мы так с боку. Мы попутно не спасаем его тушку вкупе с душкой. Может он и будет карающим мечом, но почему по нашим костям-то? Хорошо устроился, герой на пенсии.

На кого он сейчас злился, Гош понять не мог. То ли на собственную беспомощность, то ли на скотское провидение, то ли на предательство клирика, то ли на себя самого. Он махнул рукой в сторону Сила:

- До свидания.

- Это все моя вина! - покаянно произнесла Иволга. - Я поддалась малодушию и самосожалению, утратила внимательность, отстала от остальных, когда мы возвращались.., - голос девушки дрогнул, - за что и поплатилась. Клянусь Тиром, я целый день пыталась найти дорогу к вам.. вернее пыталась найти ту таверну, где были мы с Алей, чтобы от нее дойти до того дома... но безрезультатно. Словно само провидение было против! Мне так стыдно, Илларион, за свой глупый поступок! Я заставила всех волноваться! А вы.. вы сумели найти меня! В этом огромном городе!

Илларион покачал головой. Говорить было не по привычными легко, ибо сам он страдал от этого, мог ли её утешить? Сказать что-то хорошо или плохо? Он не знал ответа, и вряд ли мог дать совета. Но всё же вины её не было. Неопытность не грех, в отличии от его собственных проступков за последние дни.

-Нет в этом твоей вины, сожаление не постыдно, и качество это благородно, ибо вместе с ним приходит милосердие. Сомнения же находят каждого, и признак это того что не всё равно. Причина их мне понятна, поступок наш нельзя назвать благочестивым, но то было решением и грехом моим, а не вашим. Стыдно мне за него, но пути иного я не видел. -"Хоть и все грешники говорят так. " - Пойдём, я ответу тебя в дом. Твои обращения были услышаны, а сейчас слишком поздно, чтобы искать Гоша. Если хочешь, по прибытии я расскажу тебе одну историю, один урок. Он не совсем в тему, по сегодняшнему дню. Но однажды мне сильно помог.

Сил все же добавил, сказав то, что уже говорилось, таким голосом, как будто он не понимал метаний полурослика:

- Враг он всем, и тот факт, что первым делом он убьет Алмерика, никак не влияет на то, что потом он убьет многих других, и вас в том числе. И забросил вас сюда не Алмерик, по крайней мере, не по своей воле. Это случайность. А возможно, и нет. Возможно, кто-то вмешался. Но не мой хозяин.

-Нет в этом твоей вины, сожаление не постыдно, и качество это благородно, ибо вместе с ним приходит милосердие. Сомнения же находят каждого, и признак это того что не всё равно. Причина их мне понятна, поступок наш нельзя назвать благочестивым, но то было решением и грехом моим, а не вашим. Стыдно мне за него, но пути иного я не видел. -"Хоть и все грешники говорят так. " - Пойдём, я ответу тебя в дом. Твои обращения были услышаны, а сейчас слишком поздно, чтобы искать Гоша. Если хочешь, по прибытии я расскажу тебе одну историю, один урок. Он не совсем в тему, по сегодняшнему дню. Но однажды мне сильно помог.

Иволга смиренно выслушала слова клирика, не смея оспаривать их.

- Я буду благодарна за любую помощь, оказанную вами, любой совет, - улыбнулась девушка на предложение Иллариона. - Пойдемте.

- Враг он всем, и тот факт, что первым делом он убьет Алмерика, никак не влияет на то, что потом он убьет многих других, и вас в том числе. И забросил вас сюда не Алмерик, по крайней мере, не по своей воле. Это случайность. А возможно, и нет. Возможно, кто-то вмешался. Но не мой хозяин.

- Угу, - буркнул полурослик, - нашёл спасителей всея Фаэруна. Иди уже к своему хозяину, горшок ему поменяй. Спасибо, что напомнил о нашей беспросветной участи во благо.

Он ковырнул палкой угли и бросил её в потухший очаг, туда, где недавно сгорело письмо от Иллариона. "И что теперь? Возвращаться? Высказать всё что я о нём думаю? Или держаться подальше? Или стать таким, как Канниган?"

Было то следствием воли богов, или странному случаю. Но Каури хоть и пройдя круг действительно возвращалась к той таверне или дому. И идти оказалось не так далеко. Подойдя к дому он сразу предупредил и насторожился, по прибытии его могло ждать что угодно. Канниган вернувшись мог устроить очередную "беседу" с Риссой, или та могла взяться крепкой хваткой за пленника. Многое чего можно было ожидать и он ловил себя на мысли что опасался буквально всего. Он бы сказал что так и поседеть можно, но редкие серебряные пряди и кончики волос были у него с рождения.

-Ты не обязана только слушать и принимать, умение судить и принимать решения важно для паладина. Иногда приходиться принимать трудные решения и порой не всегда правильные.