Forgotten Realms: The Prison

- Ты уверен?

- Есть только один выход отсюда.

- Да, один. И они должны помочь. Они – единственный шанс. Интересно, не так ли?

- Мы оба знаем, что это будет не в первый раз. Это всегда – самый лучший вариант.

- И как этот вариант до сих пор тебе служил? Смотри, где ты оказался. Смотри, чем все закончилось.

- Еще ничего не закончилось.

Комната: ЗК

Вам нужно будет три раза пройти проверку на Внимательность. 32, 34 и 36. Как только проходите - находите немного растений. После каждого броска (неважно, успешен он или нет) Аля должна пройти проверку на Выживание - на такую же сложность. Если проверка успешна, пауки вас не находят. Если не успешна, кидается бросок кубика 1d8.

2, 4, 6 и 7 - значит, повезло, пауки вас не нашли.

1 - на вас напало два паука.

3 - три паука.

5 - четыре паука.

8 - пять пауков. Пауки всегда ходят первыми.

Вы можете либо сами завершить задание, уйдя из леса (можно будет вернуться потом), либо кидать до тех пор, пока не будет три успешных броска на Внимательность.

Паук

ХП: 160

Атака: 1d20+20; 4d6+4; 1d20+15; 4d6+4

Защита: 22

СБ: 9, 12, 7

Отравляют при каждой успешной атаке - яд отнимает 20 хп каждый раунд. Яда можно избежать, если пройти проверку на Стойкость со сложностью 20.

Перед тем как уйти Илларион подошёл ко столу в разворошённой комнате где до сих пор лежала обгоревшая карта. Чары должны были показать место где она находиться, но подойдя ко столу и бросив взгляд он застыл на месте, на короткий миг парализованный двумя чувствами облегчением и тревогой. Это же засквозило и в голосе.

-Она здесь. -Сказал он бросив выжидающий взгляд на обоих и поспешил вниз.

Илларион быстро спустился вниз, быстро, едва не слетев вниз по лестнице, но каждый шаг, каждое движение сопровождалось уймой мыслей, что их ждёт. Он догадывался что кошмар, однажды им пережитый его не отпустит. Его никогда ничто не отпускала просто так. Уроки жизни будут даваться пока он их не освоит. Окончательно. Каждый встреченный человек учитель в чём-то, так говорил его наставник, а любая ситуация хорошая или плохая, урок. Поражений не бывает, как и побед, только уроки. Уроки, ждущие закрепления. Теперь у него был опыт, но в тот раз было всё по-другому, перед ним был не просто человек, которого он хотел спасти, перед ним была женщина, которую он любил. Он догадывался, что без этого может ничего не получится, поэтому ему была нужна её помощь, и его тоже. Но говорить всё равно придётся ему.

Спустившись с лестницы, он остановился, перед ним действительно была не та Каури что они знали, гордо закинутая голова, взгляд, осанка, как же быстро это меняло человека, и сколько тьмы скрывалось в каждом сердце. Даже в сердце чистой невинной девушке и послушнице Тира, в это было сложно поверить. На свету каждый оставляет тени, и чем ярче сияет свеча, тем чётче они. Тут невольно вспоминались слова Каннигана, в тех словах можно было подцепить истину. В каждом слове каждого человека можно её найти если искать, ибо, правда, у каждого своя, лишь стороны колеса разные. Так что же сейчас было перед ним? Какая, правда, как истинна? Магия откроет замки и они узнают. Ему всегда было не на что рассчитывать кроме себя и своего дара. И сейчас он был готов положиться на него.

-Каури, я не желая тебе зла и хочу помочь, но нам нужно поговорить, пойдём со мной.

Мог выбежал за Илларионом, но остановился на лестнице. Грудь его тяжело вздымалась. Спускаться он не хотел. Полуорк остался ждать. Он надеялся, что святоше удасться убедить девушку.

Желтые глаза полуэльфийки смерили взглядом сначала шагающую за спиной клирика волшебницу, выше - туда, где у начала лестницы застыл полуорк, а потом вновь вернулись к лицу Иллариона.

- Поэтому решил привести помощников? Чтобы проще было меня схватить? Боишься меня?

- Чтобы проще было не позволить тебе причинить вред Каури.

Рисса мягким грациозным шагом обогнула мужа, выходя вперед.

- Вот она я,Саккарисса, Нравлюсь? Я счастлива замужем. Как же ты сейчас, наверное бесишься, ведья смогла сделать то, что тебе не по силам.

Слова волшебницы разили едким сарказмом, она намеренно провоцировала агрессию.

Сердце вдруг радостно стукнуло в груди, а взгляд почти с нежностью оглядел волшебницу. Потом снова вернулся к аасимару - полуэльфийка терпеливо ждала его ответа, игнорируя вызов Риссы.

-Боюсь, но не за себя, а за тебя, Каури и помощников привёл потому что мы желаем тебе, добра. -С этими словами Илларион протянул паладинке, одну деталь что прихватил с собой, зеркало в медной оправе, которое протянул паладинке прежде чем оказался в тёплых объятиях волшебницы, вот только поведение её было не по душе.

- Добра ли? Ты хотел поговорить, клирик? Давай поговорим. Наедине. Но прежде - дай свое честное слово, что ни ты, ни кто другой не попытаетесь обманом напасть на меня, схватить - заклинанием ли, материальными путами. Тогда мы поговорим. Ты видишь, - полуэльфийка показала свои раскрытые ладони, - я тоже лишь хочу поговорить.

- Нечего с ней разговаривать! А чего-то обещать тем более! Эту тварь надо убить! - произнес Мог подходя к Иллариону.

- Убить? И что останется? Ты думаешь вернется та же Каури, которую ты знал? - полуэльфийка оскалилась в злой усмешке. - Забудь об этом, глупый!

- Саккарисса, а о чем нам с тобой разговаривать? Ты решила обрести покой? Я в это не поверю. Твое поведение четко говорит об обратном. Чего ты хочешь? - вопросительно выгнула бровь Рисса.

- То, что ты отняла у меня! Жизнь! Я хочу жизнь!

- У тебя нет и не может быть жизни, Саккарисса, ты осколок темного зеркала души и должна уйти навсегда. Я отрекаюсь от тебя, Тьма, - жестко отрезала волшебница, рубанув воздух ладонью, как будто отсекая что-то неосязаемое.

Илларион убрал зеркало которое предложил Каури, опасение его подтвердились, одержимые действительно бояться смотреть в зеркала, ибо зеркало в основе которого лежит освящённое серебро способно отразить истинную суть для смотрящего. А значит перед ним была не Каури.

-Для Каури я желаю только блага, и вреда ей не причиню, но это не то что я могу пообещать тому с чем имею дело. О чём ты хотели поговорить? О том какие перед тобой открылись возможности? Как теперь ты свободна и как всё замечательно? Какую ложь ты найдёшь для меня и для неё?

- Ты первый пожелал поговорить со мной, клирик! - по лицу пробежали искры тьмы, а голос изменился, словно уже двое пытались говорить одновременно. - Но есть ли что сказать тебе? Пока лишь вопросы и пустые слова о добре! Тянешь время? Выгадываешь момент, чтобы снова применить свою магию?

-Это я могу сделать в любой момент. -С этими словами Илларион распахнул канал, забыв где сейчас находиться и в какое время что его могут сейчас заметить. Или не счёл это важным, он дал божественной энергии чуждой этому миру проходить в мир через него подобно ревущему водопаду. По телу пробежала лёгкая дрожь и ощущение силы, восприятие вокруг увеличилась в разы, ибо он ощущал всё чего касалась дарованная ему сила, горячая волна струилась по венам заставляя кровь в них тускло светиться в сумеречном мраке. Приятное летнее обжигающе пламя и энергия высших планов растекалась по всему телу и за его пределами образуя вокруг него тусклый сверкающей небесной синевой ореол, наполняя воздух, спокойствием, умиротворением, дарующий тепло тому кто его жаждал и быструю смерть его врагам.

А сам клирик чьи глаза вспыхнули ярче ответил громче и повелительно. -Я желаю говорить не с тобой, а с Каури. А ты паразит, живущий в её теле, тебя я могу лишь пожалеть и уничтожить. Ибо никогда не дам тебе более портить чужую жизнь. Просишь о жизни, но сам стремишься отобрать её. Ты не нужна, ни Риссе, потому что у неё есть я, тот кто любит её и кто будет её оберегать и дать то что никогда не могла ты. Ни Каури, потому что у неё есть тоже, кто её любит, сестра и долг. Ты боишься, ты ненавидишь, ибо знаешь, что всегда была вторична. Ты лишь придаток, паразит, зависть вот твоя суть, ты стремишься получить то, чего не могла никогда получить сама. И отравляешь всё, к чему прикасаешься, стремишься всё разрушить, отобрать себе на потеху. А после выбросить. Ты зло отравляющее душу других, зло которую я уничтожу, и непрестанно буду искать. И

ты это знаешь и твои чувства этому подтверждение, но Каури это не угрожает, ибо она сильна духом, у неё есть все, что никогда не будет у тебя, друзья, настоящая сестра, не названная, не обманутая, люди любящие её. Настоящая жизнь! Ей есть ради чего жить и бороться, ибо она нужна мне, нужна нам, каждому из нас, нужна народу и людям. Она сильна и духом и телом. Но не ты. -Его голова приподнялась и чуть склонилась в бок, а в голосе усиленный магией звучал чётче и громче, хрустальным звоном звеня в воздухе, и в голосе том был гнев к тёмному существу, и искреннее желание помочь.

-Поэтому ты и отравила её, поэтому я тебя и уничтожу.

Лицо полуэльфийки вдруг разгладилось, сделалось вновь спокойным. Лишь желтые глаза продолжали гореть ненавистью.

- Ты глуп, клирик. Я была нужна Риссе, иначе бы она не приняла меня. Пока не появился ты - мы жили в мире, нам было хорошо вместе. Так и с Каури - я была нужна ей! Кем была она? Жалкое, наивное существо, боящаяся шагу ступить, слово сказать! Я изменила ее! Сделала лучше! Сильнее!Увереннее! Не наша вина, что вам мы не нравимся.

Вы называете себя ее друзьями. Говорите, что хотите спасти ее. А не опоздали ли вы? Быть может стоило обратить на нее внимание раньше?

Ты, клирик, видел ее заплаканное лицо, слышал страх в ее голосе, когда она говорила про твою жену - но предпочел закрыть глаза и уши, упиваясь лишь своим счастьем, чуждый к ее невысказанной мольбе.

А ты, моя дорогая? - девушка в упор посмотрела на волшебницу. - Ты знала все обо мне! Но промолчала, не сказав ни мужу, ни той, за которую сейчас пришла радеть, о грозящей ей опасности. Почему? Болезнь всегда проще предупредить, чем вылечить, - губы раздвинулись в саркастической усмешке, а взгляд переместился на варвара.

А ты? Ты думал о себе лишь, о своих лишь чувствах и желаниях. Ты не видел ее страданий и боли, страдая сам лишь от недостатка ее внимания, от недостатка ответных чувств. Но ведь кто любит, заботится в первую очередь о счастье любимого. Почему же ты не позаботился о ней?

Сестра? Где она? Ее никогда не бывает рядом. Помнит ли та еще о своем близнице? Вот и сейчас я здесь ее не вижу. Долг? Ее Бог больше не ответит на призывы своего павшего воина. Что еще у нее осталось? Ни-че-го! Только я! Что останется, если вы убьете меня? Стыд и отвращение к себе, которые будут выматывать ее душу и сводить с ума? Друзья, которым она не сможет в глаза смотреть, после случившегося? Бог, который отвернулся от нее? Ты правда думаешь, что совершаешь добро, клирик? Правда думаешь, что так будет лучше для нее? Правда думаешь, что она станет счастливее?

- Чувства? А что ты знаешь о чувствах, глиста? Паразит, который без тела-носителя не проживет и дня? Я зверь, ни сделал бы Каури ничего против ее воли. А ты, глиста, спросила разрешения?

- Да неужели? -усмехнулась полуэльфийка на слова варвара.- А ты задавался вопросом почему вдруг твоя невинная подруга вдруг пришла полураздетая, в твою комнату, ночью, или похоть замутила твои мозги, когда ты лапал ее? Что-то я не помню, чтобы ты тогда спрашивал у нее разрешения.

Клирик улыбнулся не тому тёмному существу, а Каури.

-И вот, ты говоришь, за неё, от себя, подавив её волю собою, ты лишила её связью с божеством, лишаешь её сути, той которой она была, не давая выбора. Ты называешь жалкой, боящиеся ступить шаг, но для меня она храбрым паладин, который не раз показывал свою доблесть в битве, и стойка шёл под клинки не боясь ничего. Не раз она проявляла храбрость и стойкость, но ты лишила её всего. Ты пыталась соблазнить Мога наплевав на их чувства ведомая только своей похотью, ты пугаешь её сестру и пытаясь убедить в том что будет лучше. Цепляешься каждой искрой, но всё плохое что произошло, всю боль которую она испытала, принесла ты. Ты говоришь мы, но говоришь от себя. Да каждый делает ошибки, были и мои и её, но тебе, судить её.

Илларион вышел вперёд, не скрывая своих мотивов но пока не предпринимая никаких действий. Как и тогда он был открыт и не боялся, готовый к любому исходу.

- Ты должна уйти и не мучить Каури более. Твое время закончилось,- жестко проговорила Рисса.

Слева от волшебницы послышалось угрожающее шипение - Нефертари вздыбила шерсть и сверкала сменившими цвет с черного на красный глазами на Каури, показывая свое однозначное отношение к тому, что управляло сейчас паладиншей.

- Нет,- ответила полуэльфийка.

Ее тень вдруг дернулась, словно свет изменился, задвигаясь, обрастая щупальцами тьмы. Извиваясь, те потянулись к спутникам клирика, а в таверну вошли четверо громил с обнаженным оружием и встали, заслонив собой девушку.

- Они под моим контролем. Убьют вас, не задумываясь, так что не спеши применять свою магию, клирик. Я по-прежнему хочу вести переговоры. Что вам за дело до той, кем я была? Оставьте ее, она теперь моя! Пока мы в личной тюрьме безумного мага- я не могу уйти. Давайте заключим договор - вы не трогаете меня, я не трогаю никого. Могу даже помогать - воин я по-прежнему хороший. После - я уйду. А вы уйдете в другую сторону.

- Ты забываешься, Саккарисса! Я боевой маг и эти громилы тебя не спасут, - Рисса угрожающе наклонила вперед посох, концентрируясь для удара.

- Не спасут,- щупальце тьмы скользнуло к волшебнице, ласково обвивая ее. - Убьешь их? Покалечишь? Раньше у нас так хорошо это получалось, дорогая моя. Я скучаю по тем временам. Впрочем, меня их судьба мало волнует, они-лишь мясо.

- Рисса! Илларион! Хватит болтать с ней! - Заорал Мог. - Вы что, не чувствуете, что она просто так не уйдет? Или вам плевать на Каури?

Еще одно щупальце обвило варвара, вновь разжигая в нем вожделение.

Но он ждал другого, когда Саркаррисса откроет себя, и вот был этот момент. Конечно, она знала что он не пойдёт на этот договор, тем более после всего сделанного. Теперь ей не хватало хитрости, что всегда была её главным коньком, её устами говорил страх и отчаянная возможность жить, то чего он не мог позволить ей.

-Страх в твоих устах, прикрываешься за спины солдат? -Вопрос был риторическим пока Илларион заглядывал в глаза очарованных людей. -Каури это бы не одобрила, не одобрил бы и Касавир. Ты говорила о ней, но совершенно не думаешь о ней, вот твоя забота? Неужели ты действительно думаешь, что я тебя отпущу, зная к чему это приведёт? Ты открыла свою тёмную сущность. Переговоров не будет.

С этими словами Илларион выкинул руку вперёд и громко выкрикнул повелительное "Замри!" тёмной сущноости и его слово отразилось от стен, а следом воздух зазвенел от хлынувшей позитивной энергии призванной развеять тёмные чары над умами громил. Он надеялся что Могу и Риссе хватит ума не причинить людям зла, а сам он ринулся вперёд чтобы пробиться к паладинке

[Удержание гуманоида, воля 19]

Амулет-подарок Иллариона засветился неярким голубоватым пламенем, не столько разгоняя полумрак, сколько его усиливая. Тем не менее, "щупальце" испуганно отдернулось, будто обжегшись. Короткий изящный жест, как будто Рисса бросила в громил что-то рыхлое и сыпучее и трое мужчин мягко опустились на пол, мгновенно уснув, лишь звякнуло выпущенное из рук оружие. Четвертого громилу обезвредил Иллар, парализовав его.

- Как я и сказала, ты забыла, с кем имеешь дело, Саккарисса, - полурыкнула-полупрошипела волшебница.

Могу было, не много, не до битвы. Он сгреб первую попавшуюся под руки женщину, которой оказалась Рисса, И стал раздирать на ней одежду.

- Мог! Что ты делаешь?! - удивленно вскрикнула Рисса, забившись в руках силача-полуорка. Решение пришло неожиданно. Внезапно Рисса перестала сопротивляться и прильнула к возбужденному Могу, прочувствованно поцеловав того.

- Ты мой..., - торжествующий шепот и вспышка розового света ознаменовали применение заклинания очарования. - А теперь, отпусти меня и крепко схвати Каури за руки, - отдала приказ полуорку Рисса.

Под действием чар волшебницы верзилы одурманенные тёмной магии попадали перед ним тут же погружаясь в глубокий сон. Теперь его ничего не отделяло от Кауари, а Саркариссу от неминуемого уничтожения, ему не по душе были сказанные слова, но они были сказаны с целью отсоединить тёмную сущность от сознания паладинки. Вызвать резонанс между двумя сознаниями. Отделить тёмное от светлого, сливки от молока... И извлечь, выжечь, в праведном пламени под потоком энергии высших планов.

"Сейчас!" Выкрикнул он в мыслях сам себя, вот был этот момент, когда всё решиться, сейчас, и прибудет с ним помощь благословение Триады, не дадут они опуститься чистой душе в омут греха под действием злых чар. В короткий миг, перепрыгнув и перешагнув храпящие тела, он властно положил руку на лоб эльфийки и резкий поток тёплого воздуха ударил её в лицо, дав развеяться волосам. На короткий миг до этого размеренно текущий вокруг него вихрь энергии остановился, и под усилием твёрдой воли устремился единым ревущим потоком, озарив пространство вспышкой белого пламени и беззвучном громом и нестерпимом резонирующим тоном.

-Очистись! -Скомандовал он, с ещё большим усилием направляя поток, и энергия данная ему от рождения, так знакомая и паладинке, хлынула вперёд по приказу своего повелителя, заполняя данной ей сосуд, подобно бушующей реке, она бежала по венам, по каждой жиле устремляясь к каждой клеточке по каждой ниточке распрямляя и связывая их вместе, создавая заново узор, выжигая тьму и обжигая, и тут же исцеляя, отзываясь приятным теплом, покалыванием пощипыванием, заполнившим всё тело. Энергии становилось тесно в юном теле, она резво побежала по жилам, гонимая бешено бьющимся сердцами, как два маленьких солнца, она лучами тусклого жемчужно-алого цвета пробивалась сквозь плоть и кожу, не причиняя зла. Сейчас волшебница и сама могла видеть, как это зрелище выглядит со стороны, и как тело искрится, словно готовясь вспыхнуть в любой момент, и как неумолимо, несмотря на всё он не отпускает, не давая и шанса на спасение тьме засевшей в сердце и разуме, любой болезни и ране. Наполняя каждую клеточку силой и живительным теплом. Тепла которого становилось так много что то вихрем кружило и спадало на пол искрящийся золотом пыльцой. Что было в жёлтых глазах, перед тем как магия навсегда изгонит их? Гнев? Страх? Безудержная ярость? В золотых глазах, в которых плескалась магия, была решимость и целеустремлённость. А тепло накатывает словно море в шторм, где огромные волны идущие единым потоком обрушиваются на берег, мягкой горячей пенной облизывая камни, и утягивая песок и грязь за собой, оставляя только первородную красоту и чистоту, раз за разом, волна за волной идёт по телу целительная энергия.

Саккариса в чужом теле дернулась, желая убежать, но неведомая сила словно приковала ее к ладони аасимара. Руки слепо замахали в воздухе, пытаясь убрать эту преграду, а тело неестественно выгнулось. Щупальца тьмы испуганно заметались, потянулись назад к своей хозяйке, пытаясь окутать ее, и без следа растворялись от чар клирика Илматера. Глухое рычание сменилось беззвучным криком, когда свет стал изгонять физическое воплощение черной магии из тела Каури, разъедающую кожу и одежду девушки. Звякнув, на пол упала броня, лишившаяся своих кожаных креплений. А потом кожа лишившейся одежды полуэльфийки засветилась мягким жемчужным светом, разгорающимся все ярче, пока он не стал нестерпимым для глаз сторонних наблюдателей, а на клирика снова посмотрели фиалковые глаза Иволги. В тот же миг, когда Саккариса была повержена, свечение погасло, а полуэльфийка упала на пол, безнадежно пытаясь прикрыть обнажившееся тело. На лице застыли мучительный стыд и отвращение к себе, когда первый шок прошел, а прозревшие глаза оглядели находящихся в помещении. Инстинктивно Каури потянулась к черноволосой волшебнице, ища у той защиты и укрытия, которые только женщина может дать другой женщине, а с губ сорвался полустон-полурыдание.

Рисса мгновенно оказалась рядом, скрыв наготу Каури своим плащом и крепко прижав девушку к себе.

- Все хорошо, милая, все уже закончилось, ты снова свободна, все хорошо..., - слова пережившей такое же Риссы легко срывались с губ, наполненные искренним участием и заботой, волшебница мягко поглаживала Каури по волосам, успокаивая. - Прости меня...

Рыдания все же вырвались наружу, сотрясая хрупкую фигурку, прижавшуюся к Риссе.

Мог опустился рядом с Риссой.

- Давай унесем ее от сюда. Ей надо отдохнуть.

Иволга отшатнулась от полуорка, вцепившись в волшебницу, как утопающий хватается за соломинку.

- Уведи меня отсюда,- жалобно шепнула она женщине,-пожалуйста.

Рисса осуждающе посмотрела на Мога и, обняв девушку, повела ее к лестнице. - Иллар, Мог, позаботьтесь о ее вещах, пожалуйста, не нагишом же ей ходить. Я о ней позабочусь, - в теории, ободряющий взгляд должен был успокоить обоих мужчин. С Каури все было куда сложнее.

Илларион же вся так же не не сойдя с места оставался стоять смотря перед собой ничего не видящим взглядом, лишь изредка подёргивая головой и крепко держа за запястье дрожащую руку что несколько мгновений до этого крепко держала Каури, тело его было не готово к подобному потоку энергии, и только оцепенение не давало ему упасть, пока пространство вокруг него вращалось в зелёных кругах. Мелкая дрожь пробирающая по телу волнами не давала шевельнуться, тягучей тяжёлой слабостью, в то время как в душе стояло полное опустошение и апатия ко всему происходящему. "Немного постоять и всё пройдёт, пройдёт, всё и будет нормально " твердил он зная что скоро, неумолимо как топор его настигнет откат, и всё таки совладав со своим ставшим ватным телом, судорожно отошёл в сторону чтобы найти на столе недопитую выпивку ибо в горле словно скрылась горячая пустыня Калимшана, он буквально стал ощущать горячие песчинки осевшие на его горле, годящиеся, мешающиеся и горячие, любое движение отзывалось болью, и песчинки кинжалами осыпались вовнутрь, словно по телу пропускали разряд. И это ощущение от горло сползало всё ниже и ниже, создавая мысль о том что одно неаккуратное слишком резкое движение и он осыплется песком.

-Конечно, - шепнул он хриплым тоном, проверяя очередной стакан на наличие живительной влаги и так необходимых в скором времени капель спиртного, не заботясь о смысле слов и даже о Каури, которая сейчас сорила так необходимой ему влагой. Она сейчас всё равно не услышат чьих либо слов, и не будет искать у него ни защиты ни совета, всё будет после, а после будет страх. Он знал это. Ему не оставалось ничего кроме как искать что угодно, эль, пиво, брагу, медовуху, воду, сливовый сок или компот что угодно способное разбавить сгущающуюся кровь, тянущуюся со скрипом по венам.

Оставив мужчин разбираться с последствиями экзорцизма, Рисса проводила Каури наверх, в ее комнату, где попыталась уложить ее в постель. Не сразу, но ей это удалось.

- Когда ты проснешься, то будешь мучиться виной и стыдом. Не надо, Каури. Ты жертва, а не злодей, но даже в таких условиях ты боролась до конца. А сейчас спи, завтра мы еще раз поговорим и я помогу тебе найти себя в этом мире. Я тебя не брошу.

Последние слова Рисса прошептала вместе с изящным жестом, накладывая заклинание сна на дрожавшую девушку. После чего заботливо поправила одеяло и убрала волосы с лица расслабившейся Каури.

- Спокойной ночи, подруга.